Ф е р р а р и. А можно вас спросить – что вы задумали, синьор учитель?
К а р д а н о. Весь мир состоит из вещей – естественных и сверхъестественных. Я напишу энциклопедию «О природе вещей». Сто томов. Я дам ответы на все вопросы.
Ф е р р а р и. Прямо на все?! Почему собаки лают на луну? Ответите?
К а р д а н о. Отвечу.
Ф е р р а р и. Что такое вулкан? Ответите?
К а р д а н о. Отвечу.
Входит Лучия.
Л у ч и я. Джироламо, Батиста меня не слушает. (Надсадно кашляет.)
К а р д а н о. Что с тобой?
Л у ч и я. В доме холод. Боже, какая пылища! Грязь! (Берет тряпку и начинает протирать полки.)
Ф е р р а р и. А что такое молния – ответите?
К а р д а н о. Отвечу. И даже как уменьшить тряску в карете.
Ф е р р а р и. Да ну!
К а р д а н о. В моей энциклопедии лишь один вопрос останется без ответа: за какие заслуги я получил в жены самую прелестную девушку Сакко?
Л у ч и я. Не надо заговаривать мне зубы.
К а р д а н о (Лучии). Увидишь: придет день, мою энциклопедию будет читать весь христианский мир, от крестьянина до короля.
Л у ч и я (ехидно). И мы разбогатеем! ( Кашляет.)
Феррари уходит. Кардано подходит к Лучии и прикладывает ухо к ее груди.
К а р д а н о. Ничего не слышу. Ну что с тобой?
Л у ч и я. Сплю плохо. Быстро устаю. Работаю медленней, чем раньше. А на служанку денег нет.
К а р д а н о. Я дам тебе микстуру. Кашель пройдет.
Л у ч и я. Меня волнует не кашель, а Батиста.
К а р д а н о. Я представляю им (указывает на зрителей) историю великой загадки. Семейные сцены отвлекают.
Л у ч и я. Ты хочешь вычеркнуть нас из своего рассказа?
К а р д а н о. Хорошо, давай расскажем, но только быстро.
Л у ч и я. В тот день мы говорили о Батисте. (Входит в роль.) Батиста играет в карты. Сам с собой. Ты научил его этой заразе!
К а р д а н о. Я научил его играть на флейте. Я написал ему целую книгу наставлений.
Л у ч и я. Ты написал ее для сына или для славы?
К а р д а н о. Прославляя себя, я прославляю свою семью. Тебя ждет бессмертие, Лучия.
Л у ч и я. Оно мне ни к чему. Мое бессмертие в моем сыне.
Слышны неуверенные звуки флейты.
К а р д а н о. Вот видишь. Он бросил карты.
Л у ч и я. Батиста меня пугает. Он добрый мальчик. Но иногда становится буйным и никого не слышит. Что из него выйдет?
Феррари возвращается.
Ф е р р а р и. А из чего состоит воздух – ответите?
Л у ч и я. Как ты посмел встревать в наш разговор, Луиджи Феррари! Выйди вон!
Феррари уходит.
Л у ч и я (вслед). Наглец! (Кардано.) Ты подобрал этого босяка на улице, а теперь он ведет себя как равный.
К а р д а н о. Он и есть равный. Без Луиджи я все еще писал бы эту книгу. (Указывает на рукопись.)
Л у ч и я. Ты ее закончил. Слава богу! У тебя будет время лечить больных.
К а р д а н о. Я лечу больных.
Л у ч и я. Два дня в неделю. И зарабатываешь пятьдесят дукатов в год! Как можно жить на эти деньги? А ведь ты можешь получать тысячи! Ты лучший врач в Милане.
К а р д а н о. Бросить занятия? Это невозможно!
Л у ч и я. Ты лечишь других, но ты сам болен. Твоя болезнь – книги. А твои развлечения – кости, карты, флейта. Где я и Батиста в этом списке? В самом низу листа.
К а р д а н о. Неправда!
Л у ч и я. Посмотри на наш убогий дом, на темную каморку, в которой живет наш сын, на мою одежду. Я экономлю на всем, даже на фасоли. Мы сменили нищету на бедность.
К а р д а н о. Потерпи, дорогая. Еще совсем немного.
Л у ч и я. Я терплю много лет, Джироламо. Но мы не вечны. Годы уходят. А с ними уходят красота и силы. Когда мы поженились, у меня была мечта. Я мечтала, что ты подаришь мне ожерелье со светло-синим сапфиром. Я надену его вместе с моим любимым сиреневым платьем. И мы пойдем на воскресную службу. И весь Милан будет нами любоваться и говорить: вот идет доктор Кардано со своей очаровательной женой. Но у меня нет сапфира, мое сиреневое платье давно продано, а мой муж сидит в своем кабинете и не замечает, как его жена стареет.
К а р д а н о (зрителям). И тут на меня что-то нашло. Я схватил бумагу...
Л у ч и я. Подожди. Ты сказал: «Я люблю тебя, мой воробушек».
К а р д а н о. Извини, пропустил. «Я люблю тебя, мой воробушек. И скоро настанет день, я куплю тебе сапфир и дюжину красивых платьев. И мы вместе с Батистой пойдем на воскресную службу». (Зрителям.) Я схватил бумагу. (Берет лист бумаги и что-то пишет.) Луиджи!
Появляется Феррари.
Вот новое расписание приема. Напиши красиво и повесь на доску при входе в дом. Я буду принимать больных шесть дней в неделю. Лучия, скоро у тебя будут деньги на служанку.
Л у ч и я. Наконец-то, прозрел!
Ф е р р а р и. А как наши занятия?
Л у ч и я. Луиджи, синьор Кардано ждет расписания.
Феррари уходит. Флейта замолкает.
Батиста перестал играть. Что он затеял? (Уходит.)
К а р д а н о (зрителям). Весь эпизод с Лучией был неуместен. Забудьте про него. А вот теперь внимание.
Входит Энрико.
Э н р и к о. Вам письмо. (Уходит.)
К а р д а н о (берет письмо). От Джованни Макони из Вероны. (Читает письмо.) Нет! Нет! Нет! Не может быть!
Кардано подходит к доске, вытирает ее и выводит мелом:
x³ + bx = a
Входит Феррари с новым расписанием.
Ф е р р а р и. Синьор учитель, насчет кареты, признайтесь, вы пошутили. Уменьшить тряску в карете невозможно.
Кардано не реагирует.
Синьор учитель!
К а р д а н о. Видишь, что я написал на доске?
Ф е р р а р и (смотрит на доску). Куб плюс вещь равны числу.
К а р д а н о. Имеет ли эта задача решение?
Ф е р р а р и. Не имеет.
К а р д а н о. Откуда ты знаешь?
Ф е р р а р и. Так написано в вашей рукописи. (Открывает рукопись.) Вот. «Решения уравнения куба не существует».
К а р д а н о. Я написал очевидное. Две тысячи лет математики решают уравнения первой и второй степени. Решения уравнения куба нет.
Ф е р р а р и. Его не существует.
К а р д а н о. Не существует.
Ф е р р а р и. Ну да, не существует. В чем вопрос, синьор учитель?
К а р д а н о (поднимает письмо). Мой друг пишет: на открытом диспуте в Вероне некто заявил, что решил уравнение куба.
Ф е р р а р и. Кто этот новый Пифагор?
К а р д а н о (читает). «Никколо Тарталья. Учитель арифметики из Брешии. Самоучка. Отец содержал лошадь и доставлял письма знатных синьоров».
Ф е р р а р и. Сын почтальона?
К а р д а н о. Твой отец тоже не граф. Или я ошибаюсь?
Ф е р р а р и. Самоучка из Брешии брешет!
Входит Энрико.
Э н р и к о. Гонец от синьора издателя! Синьор издатель требует рукопись.
Кардано берет лист рукописи и вычеркивает абзац.
Ф е р р а р и. Что вы делаете, синьор учитель?
К а р д а н о. Убираю утверждение, что уравнение куба не имеет решения.
Ф е р р а р и. Но это не ваше утверждение. Так пишут все.
К а р д а н о. Это моя книга. В ней не должно быть утверждений, в которых я сомневаюсь. А я стал сомневаться. (Протягивает рукопись Энрико.) Отдай гонцу.
Ф е р р а р и. А эпиграф? Опять забыли?
Пауза.
К а р д а н о (пишет). “In patria natus non est propheta vocatus”. Нет пророка в своем отечестве.
Энрико берет рукопись и уходит.
Мне грустно, Луиджи. В то время как настоящие герои атакуют горные вершины, мы ползаем на брюхе по темным ущельям.
Ф е р р а р и. Неправда, синьор учитель! Вы написали замечательную книгу. Арифметика, основы алгебры, астрономия, банковские ставки, проценты. Все купят ее – купцы, ремесленники, банкиры. Зуб даю.
К а р д а н о. Я счастлив, Луиджи. И сколько проживет моя «замечательная книга»?
Ф е р р а р и. Эта книга сделает вас знаменитым на всю Европу.
К а р д а н о. Я спросил тебя: сколько проживет моя «замечательная книга»? Как долго ее будут читать?
Ф е р р а р и. Я не знаю, синьор учитель.
К а р д а н о. Не скромничай, Луиджи. Ты молод, но уже один из лучших математиков Италии. Скажи честно, не бойся.
Ф е р р а р и. Ваша книга – удобный справочник, синьор учитель. В ней много остроумных задач, оригинальных решений, полезных таблиц. Но... в ней нет новых открытий.
К а р д а н о. Вот это правда! Нет новых открытий. Через десять лет кто-то напишет справочник получше. И мою «замечательную книгу» забудут.
Ф е р р а р и. Ну и что?
К а р д а н о. Аристотель писал свои книги за триста лет до Иисуса Христа. И их читают до сих пор!
Ф е р р а р и. Аристотель не знает об этом.
К а р д а н о. Его душа радуется на небесах.
Ф е р р а р и. Если она существует.
К а р д а н о. Не богохульствуй, Луиджи!
Ф е р р а р и. Вас тоже будут читать. Вас ждет слава.
