вокруг становился все более хищным, ждать оставалось недолго.
Я слушал рассказы об их бедах и жалел, что не могу им ничем помочь. Вот если бы последовал долгий период мира, наверное, это было бы очень кстати. Только где же его взять?
Пока меня не было, Пеллеас присматривал за Артуром и Бедивером. Ему приходилось вставать с зарей и ложиться позже всех, когда угомонятся, наконец, два этих жадных детеныша, без устали шнырявших по кострам Собрания: этакие молодые волки, глотавшие без разбора фрагменты воинской жизни.
Они с энтузиазмом наблюдали за тем, как воины меряются мастерством и силой — в основном в компании лорда Экториуса, относившегося к ним как к будущим лордам и собратьям по мечу. Их пронзительные вопли удовольствия иногда перекрывали даже довольный рев Экториуса, отмечавшего любой искусный удар или изящный маневр. Они не упускали возможности посмотреть на любые испытания, а в перерывах практиковались сами, подражая всему, что видели.
Погода держалась хорошая, и, когда я вернулся в лагерь перед концом Собрания, первым делом пошел посмотреть на ребят. Но отвлекать их не стал.
— Вы чем-то обеспокоены, господин? — спросил Пеллеас. Мальчики наблюдали за бросками копья со скачущей лошади. А я наблюдал за ними.
— Нет, — ответил я, слегка покачав головой, — ничего особенного. Хорошо бы они подольше оставались вместе.
— Хорошо бы, — согласился Пеллеас. — Они очень любят друг друга.
— Но так не получится.
— Но почему?
— Когда Собрание закончится, Бедивер отправится в Эннион в Регеде, а нам предстоит вернуться в Каэр Трифан.
— Возможно, Артур предпочел бы остаться с Экториусом, — предположил Пеллеас. Похоже, он уже думал об этом.
— А ведь, пожалуй, это можно устроить, — задумчиво проговорил я. — Бледдин не будет возражать, а в доме Экториуса Артуру будут рады.
— Но вы же не поэтому где-то пропадали последние дни? — Пеллеас терпеливо смотрел на меня.
— Ты прав, Пеллеас, — ответил я. — Пикты и скотты отправили Кран-Тара — призыв к войне. Весной они соберут свои силы и пойдут на юг, в набег.
— Вы что-то видели?
— Не я. Видели Первые Дети. — Я рассказал, где был последние несколько дней: искал Маленьких Темных Людей. — Я надеялся, что мне удастся их найти, но, в конце концов, это они позволили мне найти их.
— Ястреб Фейн?
— Нет, Рэйвен Фейн. Но они узнали мою метку. — Я коснулся маленькой синей спирали на щеке — напоминания о времени, проведенном с горцами, — и не мог не улыбнуться. — Они помнят меня, Пеллеас. Кен-ти-Герн — так меня теперь знают среди них. Это означает «Мудрый вождь высоких людей».
— Вам рассказали о «Кран-Тара»? Это точно?'
— Их герн, главная знахарка, сказала мне: «Мы видели, как лодки летели на восток, в Иернеланд, и на запад, в Сексланд, летели, как чайки, как дым, исчезающий над широкой водой. Мы слышали кровавые клятвы, произнесенные на ветру. Мы видели, как черное солнце встает на севере». — Я сделал паузу. — Да, это точно.
— Но, господин, — сказал Пеллеас, — я не понимаю, почему это должно мешать мальчикам оставаться вместе.
— Дальше им надо учиться поодиночке. Вместе они будут только мешать друг другу. Их дружба — дело высокое и святое, ее нужно бережно хранить. Она понадобится Британии в ближайшие годы.
Пеллеас кивнул. Он привык к моим неожиданным умозаключениям.
— Хотите, чтобы я сказал им?
— Нет, Пеллеас, я сам скажу. Но с этим можно и до завтра подождать. Идем. Надо поговорить с Бледдином и его лордами; они ждут.
Бледдин принял нас в своей палатке, угостил вином и ячменными лепешками. Поговорили о Собрании, а потом Бледдин представил нас одному из своих лордов, дворянину по имени Хиуел. Поприветствовав нас должным образом, тот сказал:
— У меня есть кое-что для вас. Думаю, это важно.
— Слушаю внимательно, — ответил я.
Хиуэл наклонился вперед.
— Мы видели лагеря варваров в Друиме и вдоль побережья Кайт. Числом пять — некоторые рассчитаны человек на триста. Когда мы наткнулись на них, там никого не было. Похоже, ими пользовались в начале лета.
— Кран-Тара, — проговорил я, припомнив слова Герн-и-файн.
— Ты уже знаешь? — растерянно произнес Бледдин.
— Только то, что они послали призыв к войне. Остается посмотреть, кто ответит.
Хиуел внимательно рассматривал меня.
— Я думал сообщить вам важные новости, но, похоже, вы все и сами знаете.
— Есть еще что-нибудь? — поинтересовался я.
— Пожалуй, нет. Я все сказал, лорд Эмрис.
— Весной поставьте стражу и сообщите в Каэр Эдин, кто и как ответит на Кран-Тара.
— Непременно, лорд Эмрис.
— Почему в Каэр Эдин? — спросил Бледдин, когда мы остались одни.
— Потому, что я буду именно там. — Бледдин удивился. Пришлось объяснить. — Бедиверу пора отправляться на воспитание. Я не могу должным образом отблагодарить вас за все, что вы сделали для Артура.
— Вообще-то я хотел усыновить мальчика, — произнес Бледдин.
— Не сомневаюсь, это пошло бы ему на пользу. Не следует успокаиваться тем, что последние годы были относительно спокойными. Пришло время двигаться дальше.
Мои слова опечалили Бледдина.
— Для меня — потеря, для Эктора — приобретение, — со вздохом сказал он. — Я понимал, что рано или поздно этот день настанет, но все-таки надеялся, что не сейчас.
— Хотел бы я, чтобы могло быть иначе, — ответил я. — Но мир не будет ждать. Мы должны двигаться вместе с ним, иначе отстанем.
— Мне жаль, что ты уходишь. — Король печально посмотрел на меня.
— Ты знаешь дорогу в Каэр Эдин, — сказал я ему. — Стоит только оседлать лошадь, и ты уже там. Хотя лучше бы ты вообще забыл, что когда-нибудь слышал об Артуре, хотя бы ненадолго.
На следующий день — последний день Собрания — я пошел в нашу палатку в сумерках, когда мальчики вместе ужинали перед небольшим костерком, который развел Пеллеас. Артур обрадовался, увидев меня, и когда я уселся рядом с ним, тут же сказал:
— Ты так много пропустил! Я тебя искал. Где ты был?
Я обнял Артура за плечи.
— Изучал, в каком состоянии нынче Остров Могущественных. А копий, мечей и прочих воинских забав с меня довольно.
— Как это «довольно»? —
