крыши машин еще и гранаты накидали. К остаткам типографского груза пробился кругленький человек в военной шинели без знаков различия. Задыхаясь, прокричал:
— Не опоздал?
— Почти, – лаконично отозвался наборщик.
Янису гражданин сразу не понравился: в такие моменты опаздывать не полагается, да и вообще – упитанный, даже очки в черепаховой оправе этакие жирненькие, да еще два чемодана личного барахла волочет. А куда их?
Человечек, видимо, сообразил о чем думают, немедля взмолился:
— Чемоданы возьмите! Я ничего, я так добегу. Там судно, да?
— Багаж – на ящики, сами на подножку встаньте и держитесь, – мрачно скомандовал Янис.
Тарахтели потертые «кассы», висели на подножках пассажиры, изнеможенно скрипела машина. Видимо, конец рессорам. Впрочем, глупо горевать.
У «003»-го ругался Яша – при погрузке согнули и сломали леера.
— И где теперь им замену искать?! – рычал командир, лупя себя по колену фуражкой. – Таких лееров в Ленинграде наверняка не найдем. Вот же пехота криворукая!
Неуклюжие бойцы-грузчики уже смылись. Янис перепрыгнул на палубу, взялся за ящик – требовалось спустить в трюм последний «номерной» груз.
— Не надрывай спину, без тебя управимся, – рявкнул Яша. – То один битый лезет тащить, то другой. Вот с Федора пример берите - поставили вахтенным наблюдателем, выполняет свои обязанности, не отвлекается. Давай, машиной займись. А вы кем будете?
Последнее относилось к округлому полувоенному человеку.
— Это товарищ Тамм, – подала голос типографская тетка.
— Я сам, сам, Марина Сергеевна, – круглолицый с готовностью полез за документами.
Яша проверил удостоверение и командировочное предписание, выразительно покосился на огромные чемоданы.
— Понимаю ваши чувства, но это не то, что думаете, – с достоинством пояснил, малость отдышавшись, очкарик. – Книги. Часть ценной коллекции издательства, все, к сожалению, взять не удалось. Но восемнадцатый век! Уникальные издания. Фашистам оставлять никак нельзя.
— Что, прямо восемнадцатый? – не поверил Яша.
Толстячок торжественно извлек ключ и клацнул замками чемодана:
— Извольте взглянуть, мы от военно-морских сил тайн не имеем. Вот первые труды Лакруа[3] издания 1793 года, а это лоция Морского кадетского корпуса 1789 года…
— Вот это вещь! Если что, так по ней точно дойдем! – восхитился командир. – Запирайте, грузим с удвоенной осторожностью. Вы уж извините, чемоданы, они ведь…
— Да что я, не понимаю, как выгляжу? – засмеялся толстячок. – Пробивался сквозь густую завесу коллективного презрения и искры порицания, всем ведь не объяснишь. Но ведь в последний момент мы насчет библиотеки спохватились, как-то не до того было.
— Тяжеленные, – подивился командир, с кряхтением принимая чемодан.
Янис забрал из машины хорошую отвертку и домкрат, передал на борт. Похлопал машину по багажнику – прощай верткий штатский транспорт.
— Ян, отходим через десять минут. У нас график, – заорал Яша. – Да не надрывайся, говорю!
Командир перепрыгнул на пирс, за ним перебрался оказавшийся не таким уж никчемным толстячок Тамм. Сообща примерились, Янис снял автомобиль с ручного тормоза и только тут спохватился:
— Стой! Забыл.
Он передал командиру полевую сумку:
— Бросил кто-то. Неплохая вещь.
— Новая, кожа высший сорт, – оценил Яша. – Мерси.
— Там внутри кобура, тоже новая. Может и не подойдет, но все-таки.
— Вдвойне мерси. Ну, ухнем…
Навалились – DKW попыталась удержаться на краю пирса, но с жалобным скрипом полетела в воду, плюхнулась, закачалась, не желая тонуть.
— Жаль, прекрасный был транспорт, – очень верно сказал умный очкарик.
— Э… — только и вздохнул Янис.
Винтовочная стрельба шла где-то недалеко от гавани, но еще такая – предварительная, не немцы, а диверсанты гадят. Вот привыкли мы отступать, а ведь вредная привычка, поскольку…. Тут стратег Выру вспомнил, что давно и упорно хочет пить и спустился в кубрик. Чайник стоял на столике, слабосильный отдыхающий Серый располагался на рундуке. Да, выглядел товарищ Васюк так себе – бледновато-сероватый.
— Закончили? – спросил Серый, пытаясь сесть ровнее.
— Угмх, – ответил Янис, оторвался от носика чайника и поинтересовался: — Ты зачем за груз хватался? Тебя из госпиталя вытащили, чтоб ты здесь помер?
— Это кто меня тащил?! Я сам шел, – возмутился ранбольной, но сник. – Действительно, хил я еще. Но не могу же постоянно бездельничать. Мне и так не по себе, а тут еще море… я, откровенно говоря, непривычный.
— Тут много таких, непривычных, не заскучаешь, – проворчал Янис, прислушиваясь к разговору на палубе. Там ругались и спорили. – Слушай, давай тебе дело дадим. Ты очень сознательный, комсомолец, языкастый, вот и будешь успокаивать не особо сознательных пассажиров.
— Это ту тетку, что в истерике? – без особого воодушевления уточнил Серега. – А она вообще кто?
— Курад его знает. Вроде сопровождающая. Все пассажиры при этой типографии, что в ящиках. Но я не про нее. Там девчонка малая, переживает. С ней отец, но он, наверное, занят у нас будет. Похоже, толковый мужик, механику знает.
— Понятно. Что ж, нужно в няньки – значит, нужно. Она совсем малая?
— Не, нормальная. Чуть помладше Анитки. Только перепуганная.
— Успокоим, разберемся. Спускай сюда подрастающее поколение, – распорядился товарищ Васюк. – Только ты, Ян, это… вот возьми.
Ранбольной расстегнул на запястье ремешок трофейных часов.
— Это что за мысль нелепая?! – изумился Янис. – Тоже придумал. Тонуть собрался?
— Не, не в этом смысле. Просто тебе нужнее, у вас там вахты, смены, курсы… К тому же трофеи мы вместе брали, у тебя ничего не осталось, а эти часики водонепроницаемые, я немецкую надпись лично переводил.
— Не выдумывай.
— Ну, тут еще такое дело…, – Серега перешел на шепот. – Раздражают. Тикают и тикают. А я лежу, или сижу, насквозь бессильный. Мысли всякие… Лучше уж без тиканья. Если что, потом отдашь.
— Непременно отдам, – Янис фыркнул и забрал знакомые часы. – Все ж дурак ты. Ладно, спишем на болезненность. Вот, я как раз лекарство приберег. Только сразу не потребляй, тебе много наверняка нельзя.
Бутылка, тщательно завернутая в ветошь, хранилась рядом с инструментами.
— Пиво, что ли?! – изумился Серый.
— Еще по довоенному рецепту. Выручил одних парней обрезком шланга, отдарились. Мне не положено, да и времени нет, а тебе для укрепления сил.
— Да тут одна возможность укрепить силы жутко укрепляет, – бодро заверил ранбольной. – Ладно, спускай пассажиров. Старшую тоже давай, она вам там покою не даст, а у меня
