нам неприятный подарок. Некий персонаж, внутри которого было сердца, возможно жучок, а может быть и живой человек спрятался в нашем хранилище…
— Стоп, я правильно понимаю, — вмешалась Мураками. — Что нападение… И всё остальные, там-тарам, — это был обманный манёвр?
— Именно, — на неё Мисурагири почему-то не посмотрела. — Это была диверсия. Мы думали, что кто-то хочет украсть наши сердца, в то время как на самом деле он принёс к нам одно сердце… И пока мы разбирали завалы, он его активировал.
Произошла цепная реакция. Чем ближе обломки находятся друг подле друга, тем вероятнее, что произойдёт пространственный разрыв. Наша система безопасности была настроена таким образом, чтобы они всегда были на некотором отдалении друг от друга. После нападения нам пришлось всё немного перестроить, и в этот момент, когда все сердца находились на одинаковом удалении, Враг использовал своё устройство.
Так что… Вот.
Она приподняла голову и посмотрела в неба. Я проследил за её взглядом. В этот самый момент массивное голубое небо стало ещё немного больше. Словно огромный водоворот, оно постепенно пожирало весь остальной мир.
Мисурагири поправила свои волосы.
— Насколько мне известно, — ветер немного приглушал её голос. — Это самый большой разрыв за всю история. Интересно… Кто его устроил. И зачем?
Нозоми задумчиво опустила голову.
Я сделал то же самое.
Кто его устроил?
И зачем?
Я знал ответ на этот вопрос.
Это был…
Во всём виновна… Та парочка. Те двое, которые первые проникли в башню Мисурагири и устроили всю эту заворошку.
Я опустил голову и попытался вспомнить видение, в котором я их видел, как вдруг раздался голос:
— Попрошу внимание… Если вам не сложно.
Он прозвучал особенно звонко посреди крыши, на которой ревел сильный ветер. Все мы повернулись посмотреть, кто это говорит. Меня тут же пронзила дрожь. Я узнал эту пару.
На краю крыши, примерно в том же месте, в котором нас в своё время поджидала Мисурагири, — оно было довольно сценичным, — стояли двое. Юноша в сером свитере и штанах с кучерявыми серыми волосами и высокий мужчина в плаще, который почти целиком прятал его лицо, за исключением щетинистого подбородка.
В моей голове промелькнули воспоминания.
Я уже встречался с ними тут же, в башне и на крыше. Мужчина в плаще был тем самым мечником, из-за которого всё это и началось. Мы даже подрались. Он хотел убить Мисурагири. Из-за него расплавилась моя катана… А другой парень. Я не помню его имени, — кажется, он его даже не называл, — но его я тоже видел. В своё время он встал на мою сторону, когда Псина и Москит пытались нас подставить.
Его называли, кажется…
— Шут, — раздался сухой детский голос.
Я повернулся и увидел девочку в чёрном. Ту самую, которая ненавидела Мисурагири. Она сложила руки на груди и пристально смотрела на юношу.
— Шут… Верно, данное моё обличие использует контракт Шута. Я решил начать с него, потому что, как мне показалось, оно будет для вас наиболее знакомым, — на его губах появилась лёгкая улыбка. Он прошёлся взглядом по всем собравшимся, и по мне в том числе. К этому времени уже все, кто был на крыше, внимательно смотрели на эту пару.
— Это ты всё устроил? — продолжала расспрос девочка.
— Не только лишь я. Сам бы я никогда не справился с такой непосильной ношей. У меня были союзники, — ответил юноша и сложил руки за спиной.
— Ох, и кто же? — раздался голос рядом со мной. Это спросила Мисурагири. Она смотрела на парня и улыбалась спокойной, но необыкновенно холодной улыбой.
— Уже неважно, — юноша покачал головой. — Многие из них мертвы. Они пожертвовали жизнью ради нашего дела.
— И в чём заключается это дело? — продолжала расспрос девушка. Все собравшиеся, включая меня, навострили уши.
Шум прищурился:
— Разумеется возродить сердце мира, а вместе с ним и древний Ханаду.
После его слов в толпе зазвучали удивлённые крики.
— Вы что, психи?
— Безумцы.
— Они понимают вообще, что несут?
Девочка в чёрном нахмурилась. Нозоми положила руку на рукоятку своего дробовика. Только Мисурагири смогла сохранить свою нежную улыбку.
— Возродить древний город… Вот как. Может расскажите нам, зачем? Вы ведь понимаете, что в таком случае весь остров будет уничтожен?
— Не только остров, — шут покачал головой. — На самом деле возрождения Ханаду может привести к разрыву самого пространства. С большой вероятностью после этого сработает цепная реакция, которая приведёт к уничтожению всего мира…
Шёпот в толпе усилился.
— Вы это понимаете, и всё равно хотите исполнить свой план? — спросила Мисурагири.
— Именно.
— Почему? — в её голосе прозвучало удивление.
— … Потому что это наша родина, — раздался хриплый голос. Впервые заговорил высокий мужчина, который стоял возле Шута.
— … Именно, — последний кивнул.
Люди растерялись.
А я меж тем задумался.
Родина?
Что это значит?
Если только…
— Вы… — взгляд Мисурагири переменился.
— Кхм, — шут наиграно прокашлялся. — Ах, я же забыл представиться. Прошу прощения. Мой друг в своё время был главой Королевской стражи Ханаду, можете звать его Каз… Что до меня, — юноша щёлкнул пальцами. Вспыхнул свет, и вдруг он вымахал на несколько сантиметров. Его волосы приобрели золотой оттенок. В глазах появился золотистый лоск.
— Меня зовут Сигил, Сигил III, Аврелий, седьмой принц, начинающий паладин, седьмой лидер гильдии алхимиков и по совместительству придворный маг королевства Ханаду, — заявил юноша.
Вспыхнул свет.
Его плечи накрыл чёрный плащ с золотистой каймой.
В его руках появилась небольшая лакированная тросточка.
На несколько мгновений на крыше воцарилась тишина. Ушло некоторое время, прежде чем все собравшиеся осознали, кто именно перед ними стоит. Когда же они всё поняли, тотчас поднялись растерянные крики.
Мисурагири раскрыла губы.
Девочка в чёрном нахмурилась.
Нозоми выхватил своё ружьё и прицелилась, показывая, что в любой момент готова сделать выстрел.
Всё это было закономерной реакцией.
Даже у меня ушло некоторое время, чтобы прийти в себя.
Аврелий… Так звали придворного мага Ханаду… Собственно, он только что нам представился.
Давным-давно, когда королевский замок осаждали силы тьмы, Аврелий украл сердце своего мира и сбежал в коридоры времени. Он сбежал сюда, в наш мир, и посадил сердце на заре нашей человеческой цивилизации, и всё для того, чтобы в один
