неподобающей для вельможи позы.
— Эта тварь достаточно прожила на свете, чтобы научится всяким фокусам. Уверен, он найдет способ обойти запрет, не использовав напрямую силу.
Граф упругой походкой зверя, почующего добычу, прошелся вдоль края стола.
— Эй! Кто там! — крикнул он повелительно.
Скрипнула дверь, в приоткрывающуюся щель опасливо заглянул стражник, один из двух, дежуривших на часах у кабинета господина.
— Да, ваша милость? — воин старался не смотреть в глаза хозяину.
— Немедля передай командиру, чтобы собирал отряд. Полсотни конных латников. И пусть приготовят обоз на пять дней пути. Выступаем ранним утром.
Рауль удивленно приподнял брови.
— Ты собираешься ехать сам?
Граф пренебрежительно покосился на младшего родственника.
— Если не верну свиток, я покойник. Король не простит. Доверять возвращение кому-то еще, значит отдавать свою жизнь в чужие руки.
Он не сказал вслух, что будь хоть малейшая возможность как-то избежать опасной поездки, то без раздумий сделал бы это. Но выхода действительно не оставалось.
Еще древние правильно говорили: если что-то хочешь сделать хорошо — делай это сам. Доверять судьбу благородного графа Карзани каким-то бестолочам из простонародья? Или даже… аристократ покосился на сидящего за столом родственника… единокровному младшему брату? Нет, он не глупец, чтобы так поступать.
Отправится лично. Через Длинный пролив на корабле, прямиком в Заррию.
* * *
Получив благожелательное напутствие на дорожку: не разбей опять черепушку и не вздумай мешок потерять, я отправился в путь.
До ночи еще оставалось часов шесть-семь, на улице достаточно светло. С учетом времени на дорогу пришлось выходить прямо сейчас.
В отличие от вчерашнего дня, на этот раз старик меня немного экипировал для экспедиции. Дал лопату, переносной фонарь на масле (воняла ужасно, сгнившие лягушки наверно не испускали такие ароматы, как эта поганая жидкость, казалось пропитавшая квадратную бандуру из дерева и железа насквозь), чтобы работать в темное время суток, огниво и кресало вместо спичек (до них тут еще долго не додумаются), и упомянутый выше колючий мешок.
Отдельно, небрежно завернутый в тряпицу, лежал мой сегодняшний ужин. Тот самый, что я так и не успел оприходовать. Как и прошедший обед, без особых изысков: засохшая головка сыра, ржаной хлеб, твердый, как кирпич, одна помидорина, чересчур мягкая, нечищеная луковица и пригоршня фасолин.
На этот раз без единого куска мяса. Полный отстой! Никогда не понимал всякого рода веганов, а тут прямо загоняют в ряды любителей растительной пищи. Кошмар.
Сам небось жрет в три горла жареную курицу, индейку и черт знает что еще, а мне остатки спихивает, что не доел.
Гадство.
После получения жратвы в дорогу, мысль о побеге из-под опеки старого хмыря забрезжала свежими красками. Отсюда надо валить. Не знаю куда, но оставаться дольше, значило рисковать протянуть ноги от банального истощения.
Тяжелый физический труд, помноженный на сильное недоедание, равнялся гарантированной смерти. Выжить в таких условиях будет почти нереально. Не желаю загибаться на службе у сумасшедшего хмыря, считающего в порядке вещей держать своего подмастерья в столь скотском состоянии.
Оно мне надо? Пусть сам шарахается по лесу и собирает свои идиотские травы. Хватит. Пора и честь знать.
Может прямо сегодня и рвануть? Небольшой запас еды есть, лопату можно продать в какой-нибудь деревне за пару медяков. Невесть какой инструмент, зато крепкий. И сам из железа, а не из дерева (за исключением черенка, разумеется). Железо сейчас не так распространенно. Любой кузнец с руками оторвет, чтобы переделать потом в соху или еще что.
Старик в свое время заморочился, сделал не стандартную лопату. Обычно обходились полностью деревянными или делали из крупных костей. Видать, уже давно могилы копает, старый хрен…
Блин, опять отвлекся. Какая разница откуда лопата, главное она сейчас у меня есть и это несомненный плюс.
Куда идти? Тупо наугад, куда глаза глядят? Не особенно мудро, но чем не вариант? Только переться не через лес, а выйти на большую дорогу.
Угу, а потом молиться каждую секунду, чтобы не нарваться на группу «веселых товарищей». То бишь, разбойников. Даже думать не хочется, что они могут сделать с одиноким беспризорником-сиротой.
Мда, та еще задачка.
Я шел, опустив голову, позволил подсознанию Эри управлять ногами, а сам усиленно продумывал планы о способах убраться от старика. Какая только чушь не приходила на ум, одна тупее другой.
Не заметил, как пришел к небольшой речке. Ожидаемое препятствие. Где-то выше по течению должен находится мостик.
Так, стоп, а чего я, собственно говоря, делаю? Иду дальше к курганам? Только что размышлял о побеге, а теперь сам же думаю, как побыстрее сократить путь, чтобы побыстрее добраться до древнего погоста…
— Эй, ты! — сбоку кто-то окликнул.
Голос не взрослый, мальчишеский, — отметил автоматически. Притормозил, разворачиваясь.
Ха, неслабо задумался, не заметил компанию ребят на берегу. Чего они тут? Купаются? Рыбачат? Деревенские собрались, все примерно возраста Эри, плюс-минус несколько месяцев. Малышню сюда не отпускают, а постарше заняты другими делами.
— Ты чего тут ходишь? — впереди маленькой группы шел здоровый парнишка.
Звали его Робби (или Бобби, Эри точно не помнил) и был он сыном мельника. Говорили его отец странствующий рыцарь, который однажды случайно забрел в деревню на ночь и приказал прислать ему пригожую девку согреть постель. Отправили одну из сельских молодух погрудастее, после ночи та понесла, а позже ее взял в жены мельник.
Здесь такое воспринималось в порядке вещей и не порицалось. Наоборот, ребенок от благородного считался удачей.
Логика простая, основанная на интуитивном понимании законов естественного отбора. Выживает сильнейший, умнейший и самый здоровый. От дворянина, что питается хорошо, образован (по сравнению с крестьянами), умело обращается с мечом, потомство получится хорошим. Перспективным.
— Ты чего тут ходишь? — повторил крепыш опасно надвигаясь.
Рослый, широкоплечий, небольшая голова плотно сидела на маленькой шее, волосы черные, сальные. Одежда лучше моей. Домотканые портки и рубаха навыпуск, подпоясана тонкой бечевкой. Ноги тоже в лаптях, но сплетенных недавно. Руки толстые, большие, на кулаках сбиты костяшки. Сразу видно — драчун.
Справа и слева за его спиной двигалась четверка ребят поменьше. Глазки блестят, рот приоткрыт, в ожидании представления.
Ага, бить собрались. Сейчас этот амбал (на фоне моих габаритов целая гора) будет до меня докапываться, а затем броситься в атаку.
Зачем? А хрен его знает. Доказать собственное превосходство. Или нафига еще там подростки дерутся? Не помню уже.
А Эри раньше никогда толком не дрался. Его колотили, а он нет. И не потому, что боялся, а потому что взрослому дядьке, который раздает тебе оплеухи не слишком дашь сдачи. Еще больше озвереет и вовсе насмерть забьет.
— Мимо иду, — ответил я, постаравшись придать голосу как можно больше миролюбия.
И сразу понял свою ошибку. Взгляд задиры вспыхнул торжеством. Почуял слабость, нежелание драться.
— Нельзя тебе здесь ходить, — и с выдохом ненависти:
