Таня все-таки осталась дома. Во всех смыслах. Виталий никуда не отправил ее, чтобы там не подразумевалось под безопасным местом. Но и с работой ей пришлось рассчитаться.
Еще недавно испытывала сомнения и неуверенность, неловко было подвести людей, с которыми столько работала, которым себя считала в чем-то обязанной. А теперь пришла и положила заявление об уходе владельцам за один день. Даже две недели не отрабатывала, и не просила выплатить заработанное за месяц. Сама готова была неустойку им заплатить. Сама же предложила и кандидатуру себе на замену. Настолько изменились приоритеты в ее жизни, что все переоценила. И как бы ее не уговаривали, не согласилась остаться. И от прибавки к зарплате отказалась, попытавшись до владельцев клиники донести, что не в деньгах дело. В жизни появилось то, что стало важнее карьеры и прошлых достижений. А денег им с мужем и так хватает. Хотя этого Таня не говорила, но сама для себя знала, что будь Виталий и «без копейки в кармане», не имело бы это для нее значения. Правда, не тот характер у ее мужа, чтобы покорно плыть по течению жизни, конечно. Вряд ли такое допустил бы.
Зато время на книги появилось. Ими теперь спасалась от нервных и напряженных мыслей о том, где сейчас Виталий и что с ним? Ну и Баксиком, конечно. Подросший питомец, словно чувствуя, когда Таню совсем «с катушек» сносить начинало, тут же запрыгивал хозяйке на руки и своим урчанием, своим теплом - помогал расслабиться, отвлекая. Да и Виталя старался, когда дома бывал, сделать все, чтобы Таня ни о чем плохом не думала. Они теперь так часто костер разводили и огнем любовались, не обращая внимания ни на погоду, ни на температуру за окном; и свечей муж накупил по ее просьбе, а Таня их теперь зажигала без всякого повода, наслаждаясь мягким мерцанием, пока его дожидалась. Нравился ей огонь. Казалось, что защищает их тепло пламени чем-то, оберегает от всего плохого, что случиться может.
А что именно могло бы произойти, Таня все так же не представляла, Виталя ей все меньше рассказывал, только и говоря «справимся», и ей не оставалось ничего другого, как ему верить целиком и полностью. Не привыкла на других полагаться, а сейчас ни выбора не имела, ни возможности жить иначе. Училась и с таким мириться.
Однажды Виталий приехал очень рано. Непривычно уже, позабыла, когда такое и было. На дворе апрель. Теплеть начало, и хорошо так, несмотря на продолжающиеся туманы. Она теперь то и дело на террасу выходила или просто во дворе гуляла. Разумеется, имелась охрана, но Таня настолько привыкла к этому за последние месяцы, что научилась «не замечать», наслаждаясь погодой и воздухом, пока еще «неуверенным» солнечным теплом, то и дело пробивающимся сквозь облака.
А тут муж. Его чуть ли не затылком почувствовала. Обернулась, увидев Виталия, выходящего во двор из спальни, через террасу. И замерла почему-то. Испугалась даже. Что-то непривычное в нем ощущалось. То, чего не было в последние месяцы. Попыталась вдохнуть, всмотреться.
И вдруг Виталя улыбнулся. Широко так, открыто, бесшабашно. Как в поезде, когда они познакомились только. Или потом, когда встречались, еще не обвиняя и не упрекая друг друга ни в чем. У Тани даже слезы на глаза навернулись: от этих воспоминаний, от того, что от мужа не могла взгляд отвести. Красивый такой, и ее весь! И любимый самый! В груди сдавило.
А оторопь прошла. Бросилась через двор к нему, пока не понимая, почему он такой счастливый домой приехал. Просто дико рада была его увидеть. И обнять захотелось больше, чем новый глоток воздуха сделать.
Он поймал ее на половине пути. Подхватил на руки. Закружил, рассмеявшись. И она засмеялась, понятия не имея, почему оба веселятся. Просто хорошо стало. И хотелось насладиться этим мгновением, даже если потом все снова напряженно и плохо будет.
Но Виталий не мрачнел, как обычно. Остановился, прижал ее к себе, принялся целовать. И все так же улыбался.
- Что? - не утерпела она, не понимая происходящего.
- Все, - открыто рассмеялся Виталя ей в губы. - Бросаю курить, свет мой ясный. Добилась своего. Уломала. Новую жизнь начинаем, Танюша, здоровую и правильную. - И снова крепко поцеловал.
А у нее в ушах зазвенело. И ноги задрожали так, что подломились, пришлось на его шее повиснуть, уцепиться за плечи.
- Все? - не осознавая до конца, не веря и не понимая еще, о чем именно он говорит, шепотом переспросила Таня.
- Все. Все! - Рассмеялся и опять принялся ее кружить. - Все, Танюша! Со всем рассчитались, практически. Договорились и расплатились. Димка уже рванул к Лизе. Думаю, соскучился дико, ничего не взял, по сути, кроме их псины и пары вещей. Нам с тобой тут еще хвосты подчистить придется, конечно. Все ж автосалоны на мне. С ними надо разобраться, передать из рук в руки, так сказать, и все это должным образом оформить. Да и другое. Но это уже не важно…
Казак не переставал улыбаться, рассказывая ей это все, а Таня все равно до конца поверить не могла. Не понимала умом полностью. Словно оглохла. И оторопела разом. И не могла осознать всего того, что он ей рассказывал. Только любовалась тем, как он выглядит в этот момент: довольный и спокойный, и весь словно «нараспашку», избавившийся от того напряжения, которое давило на Виталия последние месяцы. Да и большую часть времени, что она его знала, если подумать.
- Но это не страшно. Работы недели на две. А мы там, на берегу моря присмотрели с Батей санаторий один, хотим развернуться, устроить все с шиком и блеском, чтобы на уровне. Как смотришь на то, чтобы перебраться в климат потеплее, а? - подмигнул ей, так и не выпуская из своих объятий.
Таня все еще молча пялилась на него. И, кажется, моргала. Но в последнем она не очень была уверена. Может, это слезы глаза туманили, мешая толком видеть мужа?
- Все? Совсем все, Виталя? - переспросила она, словно глупая и смысл слов не понимала.
- Совсем-совсем, Танечка. Я выполнил все свои обещания тебе, - очень серьезно вдруг посмотрел он ей в глаза. Веско. - Все. Ну, с сигаретами, по крайней мере, начинаю выполнять, - хмыкнул он с иронией.
И тут на нее «упало» это понимание, полное осознание смысла слов мужа. Она сама вдруг рассмеялась в голос. И задрожала всем телом еще больше. Вцепилась в него, словно умалишенная. Повисла на Витале, даже ногами обхватила, так он ее на себя потянул, поднимая на руки, поддерживая.
- Люблю тебя, - дрожащим голосом прошептала Таня, не в силах подчинить себе собственные чувства. Ее трясло, будто в лихорадке. - Люблю очень-очень…
Виталя не дал договорить. Набросился на ее губы алчным поцелуем, глубоким и голодным, таким «говорящим», что ей не было нужды ни в каких иных словах и признаниях. Всего в его руках хватало.
Они уехали из города через двадцать один день. Немного задержались, конечно.
- Бюрократия, - устало ворчал Виталий, на плечи которого и легло это все.
Таня мало чем могла помочь, стараясь просто хоть как-то поддержать любимого, особенно в вопросе с отказом от курения. В остальном она вряд ли смогла бы быть чем-то полезной. А тут - отвлекала, пыталась расслабить, когда он нервничал, начиная заводиться. Тыкала ему под нос то семечки, то леденцы, пытаясь найти метод, чтобы отвлечь мужа от старой привычки. Он психовал, конечно. Правда, не на нее, в основном, а на всех остальных.
Нет, бывало, Виталий и ей резко отвечал, срываясь. Но тут же «выдыхал», и буквально, и в переносном смысле, начинал извиняться. Да Таня и не обижалась. Она так ухватилась за возможность избавить его от этой привычки, прекрасно помня, что и ей непросто оказалось бросить, что на многое готова была закрыть глаза. Однажды, пользуясь тем, что с «режимом» посвободнее стало, выбралась в магазин и накупила всяких разных сыров, чтобы Виталия «побаловать». И пичкала его деликатесами каждый раз, когда чувствовала, что муж на пределе. Неизменно веселя его этими попытками.
- Я так разжирею, Танюша, - пытался отказаться Виталий от ее кулинарных изысканий.
- Ага, как же, при такой нервотрепке - вряд ли, - отмахивалась она от его опасений.
И Виталя все равно ел то, что она ему предлагала. А Тане оставалось надеяться, что ему хоть немного легче от ее попыток.
Еще Таня сильно нервничала о том, как он расстанется с домом, который столько для него значил. Сама неожиданно сильно расстроилась, когда Виталя сказал ей, что выставляет и дом Димы, и их - на продажу. Привязалась к этому месту. Столько с ним для нее оказалось связано, что и за родной квартирой, в которой выросла, так не убивалась, кажется. А тут - тяжело так. В основном потому, что знала, сколько любимый делал и чем жертвовал, на что шел, чтобы этот дом получить когда-то. Но Виталий, наоборот, отнесся к этому куда спокойней, чем сама Таня.
- Мы жизнь перевернули задом наперед, Танюш, все по новой начинаем, значит и дом пора новый искать. Наш с тобой, общий.
Пытался уже ее успокоить Виталий, видя, как Таня волнуется. И вещи ей собирать помогал, в основном одежду и какие-то мелочи, дорогие сердцу.
