хотелось взглянуть на Альбон его глазами. И увидеть в неприветливом утре, когда легкие тучки заслоняли солнце, действительно нечто красивое. Пока же Кира описала бы местность как невыразительную. Зелень как будто стала ниже с прошлого раза и начала увядать, высокая трава словно скукожилась. И лишь утоптанная и укатанная телегами дорога оставалась такой же. Серой.
С холма наконец-то все увидели погост, к которому шли. В отличие от традиций Кириного мира, здесь царил небольшой хаос. Надгробные камни и плиты стояли не рядами, а, на первый взгляд, как придется. Правда, если присмотреться, то виделось, что они как будто все стремились к высокому памятнику примерно в центре кладбища. Отчего казалось, что могилы все же расположены полукружиями. Но не очень четкими.
— Там какое-то местное божество? — поинтересовался Вук Михалек, показывая на памятник в центре.
— Нет. Это могила якобы основателя этого небольшого поселения. Сначала был просто камень с именем и датами. Чуть позже местные общины поставили памятник в полный рост.
Спускаясь по холму, Кира заметила, что журналистка ковыряет уши и периодически пытается отдернуть лингу, как штору.
— Местные считают, что убирать лингу с лица на улице — плохая примета, — сказала ей Кира. — Так можно подхватить проклятье.
— Боже, еще не хватало мне верить в суеверия! — небрежно бросила та.
— У нас есть чародеи, поэтому проклятье здесь не выглядит как суеверие, — заметил Деян.
Журналистка опустила руку и зло выдохнула. А Кира поймала смеющийся взгляд Деяна.
Спуск с холма оказался скользким, но мучилась и ругалась только Искира. Хотя ни разу не упала, да в принципе и не пошатнулась.
Деян провел их по краю кладбища и вывел в спину стоявшей статуи. Точнее, они были от нее на значительном расстоянии и рассмотреть в деталях не могли, но то, что это спина, Кира могла сказать наверняка.
— Эти могилы не особенно ухожены, — проговорил Вук Михалек, когда они остановились среди серых валунов с надписями.
— Потому что это всё могилы тех, кого ссылали сюда. У них нет родственников, приходящих посмотреть на камни, — пояснил Деян. — Изредка местные наводят порядок. Но в основном эти камни просто стоят.
— Их слишком много, — пробормотала Искира, пытаясь прочитать хоть что-то на камнях, но безрезультатно. Имена писали альбонскими буквами. — Я помню, как ссылали сюда некоторых. Их было всего трое. Двое врагов того, как его, Саха Мироша. И один какой-то мелкий клерк из банка, даже не помню, из-за чего его выслали.
— Он, по версии следствия, украл несколько миллиардов и спонсировал разные неугодные организации. В том числе какие-то сомнительные религиозные, — ответила Мира, тоже всматриваясь в самодельные надгробия. — О, а это по-болски!
— Ен Лама, — прочитала Искира. — Деян, это писал ты?
— Нет. Вроде бы он оставил каменщику записку, что должно быть на его камне. Вот и весь секрет. Он прожил в Альбоне больше двух лет и только потом умер, — пояснил Деян. — Я его не знал, но мой сосед был знаком. Дал ему работу. Говорил, что человек умел делать отличные вещи из кожи. Но потом умер от какой-то легочной болезни.
— Хм, поговорить бы с твоим соседом… Хоть убейте, не могу вспомнить ни одного Ена, который мелькал бы в каких-нибудь околополитических новостях, — сказала Искира.
Когда все пошли дальше, Кира заметила, что Мира так и осталась у могилы с той болской надписью.
— Ты его знала? — спросила Кира.
Мира посмотрела на нее, но тут же снова опустила глаза к камню.
— Когда я была маленькой, к отцу часто прилетал друг. Его все звали Ени. Из коренных вежийцев, с сильным волком. Насколько помню, именно этот человек поддерживал отца и помог в политике. Потом он внезапно пропал. Но одно это и то же лицо или нет, я не знаю.
Пока они бродили, Искира молчала, хотя Кира уже привыкла, что та болтает и спрашивает нон-стоп. Теперь же она внимательно слушала или Деяна, или Вука, которые переводили ей имена и надписи. И журналистка иногда вскрикивала: «Он здесь? Ему же дали срок в тюрьме Вежи!», «И этого сюда?», «А это дело я прекрасно помню, власти сообщили о смерти этого человека!»
Они провели там больше двух часов. Все это время Вук Михалек держал блокнот, в котором вполне мастерски делал зарисовки местности и записи.
— Деян, — видя это, обратилась к нему Искира. — Ты говорил, что через портал ничего не пронести и не вынести.
— Я сказал: не могу гарантировать, что вы сможете пронести в целости и сохранности что-то, кроме вашей одежды, — исправил он.
— Но блокнот…
— Его я позаимствовал здесь, — сразу перебил Вук.
— Но надеетесь его взять с собой, так? — проявила проницательность Искира.
— Попытаюсь, — признал Вук.
Искира хмыкнула и взяла Вука под руку.
— Деян, если мы не едем в тюрьму, то встретиться с твоим соседом и узнать про Ена точно должны, — сказала Мира.
— Хорошо, — нехотя согласился тот. — Я приглашу на вечер соседа. Надеюсь, он на месте. Но завтра нам лучше вернуться в земи.
— Все-таки надеешься, что никто не будет встречать, если мы придем раньше времени? — с кривой улыбкой спросила Мира.
— Надеюсь, встречать будет
