в тот же миг поднял голову и открыл глаза, как будто его позвали. Ангел подала ему чашу так же, и Герейнт принял ее обеими руками, поднял и выпил большими глотками. Затем, смущенный донельзя, поклонился и вернул Святую Чашу Деве. Должно быть, она сказала ему что-то ободряющее, потому что Герейнт тоже широко улыбнулся.
Настал черед Борса. С присущей ему горячностью он схватил Чашу двумя руками, поднял над алтарем, поднес ко рту и осушил так же, как делал бессчетное количество раз в зале Артура. Постоял с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям, и вернул Чашу ангелу.
— Благодарю вас, прекрасная леди, — проговорил он то, чего не догадались сказать мы с Герейнтом.
Дева Грааля кивнула с признательностью и поставила Священную Чашу на алтарный камень, после чего подняла руки на уровень плеч ладонями наружу и повелела:
— Встаньте, друзья.
На этот раз она говорила вслух, и о! услышать этот голос означало познать сокровенный восторг влюбленного, когда его зовет возлюбленная. Она назвала нас друзьями! И я поклялся быть достойным этого наименования до конца моей земной жизни.
— Сегодня вам по Высшей милости было даровано предвкушение небесного пира, — сказала она нам. — Однако кому много дано, с того много и спросится. Приблизьтесь с верой и встаньте у алтаря, где испытываются и познаются человеческие сердца.
Подняв лицо к небу, она мгновение прислушивалась, а затем начала громко повторять слова, сообщенные ей:
— Примите слово Господа! Летнее Королевство близко, но Враг еще ближе. Он ревет и неистовствует, он бродит по земле, стремясь уничтожить всех, до кого доберется. Держитесь истины, друзья мои, и знайте, что там, где почитают Царя Небесного, зло бессильно. Помните, Тот, Кто в вашем сердце, сильнее того, кто в мире сём. Ничего не бойтесь, но готовьтесь к грядущей битве и не выпускайте из рук Меч своего Спасения.
Истинно говорю вам, и более возвеличенные утрачивали благодать из-за греха гордыни. Они верили в силу, и это становилось их слабостью, они полагались на мудрость, и впадали в безумие. Те, кто жаждал почестей, со временем стали чтить лишь похоть и ложь. Так погибают сильные. Поэтому не надейтесь ни на силу своих рук, ни на мудрость; доверьтесь Тому, Кто создал их и кто Своей Быстрой Верной Рукой поддерживает все сущее.
Предупреждаю: битва смертельно опасна. Но в любых схватках, и при свете дня, и во мраке ночи вы не одиноки. Перед вами всегда будет скакать Истинный Герой, и во имя Его вы победите!
Дева Грааля попрощалась с нами, сказав напоследок:
— Грааль остается в мире. Ради всех, кто нуждается в его благословении, я поручаю вам хранить его. — Она сотворила крестное знамение. — Сила, правда и благодать на вас отныне и присно. Аминь!
Пока звучали эти слова, мне казалось, что она становится все выше, контуры ее тела теряли четкость. На какой-то миг она стала сияющим кристаллом и тут же исчезла в приглушенной вспышке звездного света. Еще некоторое время ослепленные глаза видели ее там, где уже ничего не было, но затем и это прошло. Священный Грааль исчез, а на его месте на алтаре стояла та самая Чаша, которую я раньше видел в руках Артура при освящении храма. Алтарный камень утратил прозрачность, стал просто камнем, а часовня — просто голой комнатой со стенами, испещренными фигурками и орнаментом.
Мы медленно приходили в себя, как люди, пробуждающиеся от сна, причем такого, который видели все вместе. Я посмотрел на Борса и Герейнта, и мое сердце дрогнуло. Передо мной стояли добрые и верные люди, благородные сердцем, верные во всем — до смертного часа и за ним. Чем заслужил я таких друзей?
Герейнт заметил увидел мой взгляд и сказал:
— Если это был сон, прошу, никогда меня не буди.
— Это не сон, — ответил Борс, озираясь по сторонам. — Ты же пил из Святой Чаши?
— Божественный вкус, — кивнул Герейнт. — А как тебе?
— Не в вине дело, — я вздохнул, жалея, что все кончилось. — Хотя вино, без сомнения, прекрасное.
— Да какое вино! — взревел Борс. — Дивлюсь я тебе, Галахад. Что я, вина не знаю? Мед! Прекраснейший мед, лучший из всех, что мне доводилось пробовать! — Он повернулся к Герейнту за поддержкой. — А ты что скажешь, брат? Мед или вино?
— Вода! Самая сладкая, самая чистая вода, которую я когда-либо пил, — ответил Герейнт, блаженно улыбаясь. — Вода из живого источника.
— «Вино, вода!» — передразнил нас Борс. — Мед, говорю вам! Такой мед не подают даже за столом у короля. Настоящий эликсир жизни!
Я с грустью посмотрел на алтарь. Нет, Чаша не исчезла, но над ней уже не было даже проблеска того ликующего света.
— Как странно, — пробормотал я. — Если бы мы сразу поняли! У нас в руках была вечность.
— А? — спросил Борс, оглядываясь на меня. — О чем ты говоришь?
— Нам дали еще один шанс, — ответил я. — Давайте поклянемся здесь и сейчас доказать, что на этот раз мы будем достойны такой ответственности.
— Да, — торжественно согласился Борс. — Она назвала нас Стражами, и я скорее умру, чем оставлю это место без защиты.
Герейнт согласился, и мы все поклялись стоять на страже Грааля, пока не вернется Артур или нас не настигнет смерть.
— Лучше стоять на страже снаружи, — сказал я, направляясь к двери.
— Лорд Галахад, ваша нога… — начал Герейнт.
— Чаша исцеляет, — заявил я. — Говорю тебе, Борс, я никогда еще не чувствовал себя лучше, чем сейчас.
— Верю, брат. — Он понимающе улыбнулся. — Я ведь тоже чувствую себя так, будто заново родился. — Он огляделся, как будто надеясь увидеть нечто подобное тому великолепию, свидетелями которого мы оказались. — Воистину, я начинаю понимать, что, должно быть, чувствовал Артур, когда его вытаскивали от порога смерти.
С величайшей неохотой мы отошли от алтаря и покинули часовню, пригнувшись в низком дверном проеме. Я оставил свой корявый посох у двери и вышел. Снаружи темнота поразила нас, как удар кулаком. Хотя на поляне еще держался слабый отсвет, похожий на свет ущербной луны, мы пошатнулись, прежде чем снова утвердились на ногах.
— Тихо, — констатировал Борс, настороженно оглядывая темный лес, нависавший над поляной. — Хочешь,
