- О-о, сам Дятлов меня беспокоит! - прошептал он, поднося мобильник к уху.
- Сергей, быстро к дому номер два выдвигайся, на Спортивную, понял меня? Бегом!
Слушая гудки, Николай никак не мог понять, что все это означало. Он понимал, что Дятлов спутал номер телефона и вместо кого-то из своих коллег вышел на Синцова. О чем это говорит? Где-то проходит полицейская операция по захвату преступника с участием Дятлова. И тут же, поняв, к чему ошибка следователя может сейчас привести, позвонил Дятлову.
- Коля, не до тебя сейчас, - узнав голос Синцова, прошептал Федор Викторович.
- Но вы вместо Сергея позвонили мне.
- А-а, черт побери, спасибо, Коля! Извини, - и снова в трубке раздались короткие гудки.
- 2 -
Ожидание выпуска книги невыносимо. Время замедляется. Хорошо, если у тебя много дел, они съедают эти длинные минуты, часы, дни, оставляя тебя наедине с этим ожиданием вечером и часами, которые ты недоспал ночью. Это - нелегкая писательская жизнь. Хотя Синцов не относился к тем людям, которые любили побездельничать в перерывах. У трудоголиков, фанатов, как он, свободы нет. Они живут под гнетом новых и старых идей, независимо от своего социального и семейного положения.
Вот и сейчас, сделав все дела, уложив дочку спать, и, сказав об этом жене по телефону, в данный момент находившейся на работе, он улегся в постель. Сегодняшний день для него был обычным. Разрабатывал с дизайнером макет со своей статьей, потом, занимался подборкой происшествий за неделю, потом от редакции минут сорок, а, может, и час шел в сторону дома, нагружая себя физической усталостью... Это было крайне необходимо для него, чтобы закончив все домашние вечерние дела, упасть на постель и забыться во сне. Третью ночь подряд его мучила бессонница.
С одной стороны, он ругал себя, что отказывался от легкого снотворного, предложенного женой, и не из-за того, что боялся попасть под его влияние и потом его постоянно употреблять. Нет, что-то другое его волновало, но он никак не мог уловить, что это.
Да два дня назад редактор, закончив читать рукопись его детектива, похвалил, но, попросил не торопиться с ее сдачей в типографию, якобы, нужно для этого заключить с ней новый договор.
Услышав об этом, Николай хотел было напомнить Ивану Викторовичу Семакову, что договор заключен с издательством до 30 декабря и торопиться с заключением нового не стоит, впереди полтора месяца до окончания года, но вовремя себя удержал. Музыку здесь заказывает не он, а их хозяин и, скорее всего, редактор должен именно с тем лицом обсудить все вопросы по публикации книги Синцова.
И зачем он снова об этом подумал? Зачем? Ведь он так хотел сегодня выспаться, хотя бы три-четыре часа не вставая с постели, когда к нему невольно в голову заползают эти неприятные мысли о книге, о делах Вертиловых и не дают успокоиться, а, значит, и уснуть. Зачем он об этом подумал? Вот и все, спать расхотелось.
Перевернувшись на другой бок, стал перебирать в уме все действия своих героев. Ту книгу, которую ждал от него Мысенко, он отложил в сторону и взялся за историю, которой он занимался в последние месяцы вместе с Дятловым. Фамилии книжных героев были немножко изменены, за счет нескольких букв. Кораблев, стал Коратлевым, Вертилов - Веркиловым, Дятлов - Тядловым...
Книга писалась легко и быстро, с небольшим упором на мистику с приведениями. А главным игроком был Кораблев, то есть Коратлев, тот же партийный деятель, решивший поквитаться с бывшим начальником отдела охраны труда за его мошенничество, воровство, подставы. А Веркилов, думая, что против него идут родственники пострадавших на заводе людей, пытался всеми способами добыть синюю тетрадь в которой секретарь парткома хранил всю информацию против него. И в конечном итоге он добился своего, обманув Коратлева, забрался к нему в квартиру, нашел в книжном шкафу эту тетрадь, но выйти наружу уже не успел. Кто-то стоял у входной двери и громко звенел ключами, вот-вот готовясь ее открыть.
Веркилов кинулся на балкон и ужаснулся: под ним было еще шесть этажей. В квартиру кто-то зашел, включил свет. Из неплотно закрытой балконной двери морозный воздух сильным сквозняком заколыхал занавеску. Хозяин квартиры, а это был именно Коратлев, плотно закрыл дверь балкона и провернул замок. Этот оборот дверной ручки Веркилов очень хорошо расслышал, но не стал стучать в стекло и просить, чтобы его выпустили. У него оставалась надежда, что Коратлев еще выйдет на улицу, к примеру, для выноса мусора или покупки хлеба, сахара или еще чего-нибудь в магазине. Тогда он разобьет балконное стекло и выйдет из этой ненавистной ему квартиры.
Мороз крепчал. Веркилов, укутавшись в своем пальто, уселся на согнутые ноги и стал дышать горячим воздухом себе под ворот, пытаясь хоть как-то согреть свое тело. Но холод брал свое, усыпляя человека. О его существовании на своем балконе Коратлев узнает только под Новый год, через несколько недель после того, как там уснет вечным сном бывший...
- А ты подумал хорошо, к чему ты призываешь в этой книге людей? - спросил у Синцова невесть откуда появившийся перед ним Дятлов.
- А к чему? - не понял Синцов.
- К хаосу, к несоблюдению закона. А закон, дорогой мой, для нас всех это самый важный документ. Это - конституция, это - наша свобода...
- Но Вертилов же был мошенником. Он ради того, чтобы хорошо жить, занимался приписками, транжирил народные деньги...
- Коленька, но он понял, как это плохо. Он пришел в Церковь и стал просить Бога, чтобы он простил ему те грехи, - говорил тихим и спокойным голосом, стоявший рядом с Дятловым батюшка Сергий.
