сих пор находились в ней, но девушка решила об этом напомнить. Она сделала лёгкое движение, ощущая, как её рука немного занемела, прижатая телом.
- Ах… - воскликнула Реджина, сжимая ягодицы. - Эмма… Отпусти…
- Нет, красавица. - Начиная медленные движения, Свон позволила укусить себя в поцелуе, ощущая сладкую боль.
- Я верю твоим словам. - Промычала брюнетка. Ей тяжело давались слова и уж тем более предложения. Она была натянута, как струна, и каждое прикосновение отзывались дрожью в ногах. А когда и без того чувствительное тело доводят до исступления уже третий раз подряд, Миллс и вовсе балансирует на грани сознания.
- Это хорошо, но я хочу, чтобы ты это почувствовала. - Устремляясь глубже, Эмма уже перестала ощущать свои пальцы, пока другая рука скручивала набухшие соски. Реджина кричала в подушку и сжимала её до побеления костяшек на руках. Свон чётко слышала какие-то буквы, но разобрать ни слова не сумела. Реджина не могла этого терпеть, пытаясь отодвинуться от руки, и это боролось с желанием достичь своей разрядки. Горячая влага стала обильно выделяться и покрывать пальцы Эммы, а сама брюнетка уже содрогалась в конвульсивном оргазме.
- Господи… Боже… Эмма… - простонала Реджина, впившись ногтями в небольшие ягодицы. - Пожалуйста… Я больше не могу…
Свон и так все поняла, она медленно покинула тёплое пристанище и сжала упругую попку в руках, одновременно скручивая сосок.
- Эм…
- Тише, я больше не буду, - Эмма аккуратно перевернула Реджину на спину и встала на колени между ещё разведённых ног, припадая к пухлым губам. - Хотя…
Мгновенно блондинка сползла вниз и, придерживая ноги, начала жадно вылизывать налившийся клитор, ощущая ярую пульсацию на языке. Она извивалась, кричала, выгибала спину, подпрыгивая на кровати, и всеми способами пыталась отодвинуть девушку от себя, но та была непробиваемой. Ещё один оргазм накрыл брюнетку, у которой в глазах потемнело, а тело будто перестало её слушаться, самовольно выгибаясь навстречу жарким поцелуям, что уже очерчивали грудь.
- Моя красавица.
Ещё какое-то время женщины нещадно целовались, но о чем-то большем сейчас и речи не было. Миллс продолжала вздрагивать от невесомых прикосновений и поцелуев, ощущая на себе тяжесть ставшего любимым тела. Эта девушка смогла с ней сотворить то, чего не делал ни один парень до этого. И дело даже не в сексе, а в том, что Реджина смогла довериться Эмме, рассказать о своей жизни, историю которой не любила вспоминать. Она хотела общаться с ней, гулять за ручку, хотя раньше такой сентиментальности не испытывала, она хотела просыпаться с ней по утрам и нежно целовать.
По-собственнически обняв Реджину со спины, Эмма придвинула к себе такое отзывчивое тело как можно ближе, закидывая ногу.
Реджина проснулась с первыми лучами солнца. Сквозь полупрозрачный тюль оно проникало в комнату, лаская умиротворенное лицо брюнетки. Сладко потянувшись, она ощутила тяжесть на своём животе, а когда открыла сонные глаза, улыбка озарила её лицо. Эмма лежала между разведённых ног женщины, устроившись головой чуть выше живота. Руками она оплетала тело и тихо посапывала, обдавая кожу горячим дыханием. Милее этого Миллс ничего не видела. Девушка была похожа на маленького котёнка, который захотел ласки, но вспомнив прошлую ночь, все выводы по поводу беззащитного животного развеялись. Она была львицей, хищной, дерзкой, берущей своё охотницей.
Взяв пальцами небольшую белокурую прядь, Реджина пощекотала нос девушке, отчего та смешно им пошевелила во сне и повернула голову в другую сторону.
Она была чиста в лучах рассвета,
Развратна ночью при луне,
Она играла с диким ветром,
В пустыни на сырой земле.
Она горела на костре желания и страсти,
Переплетая руки с ангелом своим,
И обе плавали на дне под чарами и властью,
Считая, что этот мир доступен им двоим.
Прикосновения, слова, дыхание опаляло кожу,
Когда согрето их телами ложе,
И никого на свете нет дороже,
Чем эти двое в приступе любви.
(A name for the Devil)
