выдохнул, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.
— Ощущения… — она обхватила себя руками, как будто пыталась согреться. — Я все чувствовала, думала, жила… Все было по-настоящему!
— Это место пробуждает потаённые страхи, — я попытался придать своим словам успокаивающий тон. — Оно дает им краски, а потом окунает в них с головой. Но не нужно беспокоиться, это всего лишь иллюзии.
— Может быть, нас таким образом предупреждают, что туда лучше не идти? — в голосе Цапли слышалась обычно несвойственная ему неуверенность.
— Мне тоже так кажется! — Лилия придвинулась ближе ко мне, так и прижалась, пытаясь найти защиту от собственного страха.
— Или проверяют, — голос Рурика прозвучал неожиданно твердо. — Как было до этого, перед тем как мы оказались тут. Тогда нас тоже проверяли. Но вот мы уже в одном шаге от цели!
Все погрузились в молчание, обдумывая слова старика. Действительно, весь наш путь сюда был похож на череду испытаний. Может, и это тоже — просто очередная проверка?
— А какие ужасы и кошмары явились вам, милорд? — Лилия стиснула мою руку. В её глазах читалось искреннее беспокойство.
— Никакие, — ответил я, вдруг осознав всю странность произошедшего.
Эта мысль заставила меня задуматься. В прошлый раз было сражение с безликим существом, в этот раз опустошился магический источник… Но видений, кошмаров, галлюцинаций — ничего такого не было и в помине. Почему? Что делает меня настолько другим?
Может быть, все дело в изменениях, произошедших со мной после встречи с чистокровным? Или в том странном существе, что являлось ночью? А может… может, это как-то связано с тем, что я уже умирал и возвращался? Вопросов становилось все больше, а вот ответы на них даже на горизонте не маячили.
В любом случае, эта особенность могла оказаться как преимуществом, так и проклятием. Ведь можно поставить вопрос и так: если я не вижу кошмаров, значит ли это, что я не смогу распознать реальную опасность, когда она появится? Хочется надеяться, что все же смогу…
— Если что-то пойдет не так, мы всегда можем вернуться, — Лилия произнесла это с такой надеждой в голосе, что у меня сжалось сердце.
— Да! — Цапля тут же поддержал её, пытаясь придать своему голосу уверенность. — Здесь или дома, но мы заживем! Деньги у нас есть, да и руки на месте. Все будет хорошо!
— Насчет этого… — я произнес эти слова настолько тихо, что они прозвучали почти шепотом. Все мгновенно замерли, уставившись на меня.
— Когда я тогда пошел прогуляться… — каждое слово давалось с трудом — я чувствовал себя врачом, сообщающим пациенту смертельный диагноз. — Я так и не смог дойти до того места, где мы вышли. Шел почти два часа в одну сторону. Но прохода между скал уже нет.
— Что⁈ — Лилия вцепилась в мою руку с такой силой, что её ногти впились мне в кожу даже сквозь рукав. — Что это значит⁈
— Это значит, — я старался говорить спокойно, хотя внутри все кипело от злости на самого себя — нужно было проверить это раньше, — что мы в ловушке. Обратной дороги нет. Точнее, — я посмотрел на черную стену Изнанки, — есть только один путь. Вперед.
Повисла тяжелая тишина. Каждый в эту минуту осознал, что все те страхи и кошмары, весь ужас и страдания, которые они только что пережили — все это может быть только началом. Началом чего-то более страшного. И выбора у нас действительно нет.
— Проход исчез… — пробормотал Рурик, потирая подбородок. — Или его никогда и не было? Может, это место… оно само решает, кого впустить и кого выпустить?
— Похоже, правда, что выпускать нас оно пока не собирается, — мрачно подытожил я.
Теперь многое становилось понятным. И поведение Блэквуда, и его странная власть над близняшками, и то, почему люди здесь раз за разом идут в Изнанку, несмотря на смертельную опасность. Просто у них нет выбора — либо ты находишь силу там, за чёрной стеной, либо… либо становишься ещё одной жертвой этого проклятого места!
— И что теперь? — голос Лилии дрожал, но в нем уже не было той паники, что раньше. Похоже, она уже смирилась с неизбежным.
— Теперь, — я осмотрел своих людей, — мы делаем то, что мы с вами умеем лучше всего. Выживаем!
Мы направились обратно к лагерю, который просто возник из ниоткуда, словно перед нами подняли занавес в каком-то неестественном грандиозном театре. Ребята шли за мной молча, переваривая новости. Я физически ощущал их подавленное состояние — место загнало нас в угол, откровенно намекая, что единственно возможный путь лежит через черную стену Изнанки. Это был путь вперед, и он же путь назад. Что ж, выбор не так уж и велик. Конечно, если это вообще можно назвать выбором…
Как только мы добрались до палаток, я оставил своих на хозяйстве, а сам направился к Артуру Блэквуду. Что-то подсказывало: пора устроить старику небольшой допрос.
Блэквуд улыбался, когда я подошел, но его глаза… они оставались холодными и цепкими, как у хищной птицы, высматривающей добычу.
— Аларик, — произнес он с наигранной теплотой, — смотрю, вы уже обживаетесь… Как вам наш общий кусочек безопасности?
— Безопасности? — я намеренно вложил в этот вопрос толику сарказма. — Даже не знаю. Может быть, вы мне ответите на некоторые вопросы?
— С удовольствием, молодой человек, — его улыбка стала шире, но глаза продолжали цепко следить за моим лицом. — Мы все тут друзья поневоле. Расскажу все, что знаю.
В его взгляде что-то ярко блеснуло — похоже, хищная птица приготовилась к броску. Я начал без предисловий:
— Выход. Место. Ночные гости.
— Как вы точно все сформулировали… — Он хмыкнул, и в этом звуке слышалось одобрение. — Марта, не мешайте! — бросил он близняшкам, которые крутились поблизости. — Идите займитесь чем-нибудь полезным… С чего бы мне начать?
— С выхода, — я решил направить разговор в нужное русло.
— Этот оазис… — Артур театрально обвел руками пространство вокруг себя. — Я не знаю, что это такое. Честно! — Последнее слово он произнес с такой интонацией, что сразу же стало ясно — врет. — Сначала хотел разобраться, а потом просто принял это как должное. Главное, что оно живое и
