Абигейл пыталась шуткой смягчить собственную боль, расставаясь со своим сыном снова и так быстро, но ей это плохо удалось. Хью почувствовал, что он должен из-за нее и из-за Джеймса остаться в домике в Глен Море до конца своего отпуска.
Когда эхо от выхлопов огромного «бентли» затихло в горах, окружающих долину, для Хью жизнь в доме стала гораздо спокойнее, однако он чувствовал себя до странности не в своей тарелке. Он думал, что ему следовало бы вернуться в эскадрилью со своим другом.
В последний день его пребывания в Глен Мор Абигейл сделала для Хью несколько сэндвичей, снабдила истрепанной картой местности и отправила наслаждаться одиночеством в окрестностях Гленелга.
Держа путь на восток по слабо заметной военной тропе, он скоро оказался окруженным красотой гор. Только парящий в высоте орел напомнил Хью о его участии в пожарище над Европой, угрожающим поглотить Великобританию.
На плоском уступе высокой, с крутыми склонами горы Хью перекусил сэндвичами и продолжил свою прогулку. Вскоре он очутился на каменистом берегу озера, которое, судя по карте, называлось озером Дьюих. Ратаган был неподалеку, и Хью отправился к дому, когда-то бывшему сердцем жизни на полуострове Гленелг и где было предрешено будущее семейства Маккримонов.
Дом, конечно, впечатлял, хотя несколько меньше, чем представлял себе Хью. И само здание, и сады имели печально заброшенный вид, но вместе с тем здесь, в этом месте, так тесно связанном с историей Гленелга, чувствовалось как будто какое-то ожидание — ожидание кого-то или чего-то. Это ощущение было так сильно, что Хью даже попробовал открыть дверь в желании убедиться, что дом действительно хочет, чтобы в него вошли.
Дверь оказалась незапертой. Войдя внутрь, Хью восхитился удивительным огромным камином, высокими окнами с витражами и резной лестницей, которая, изгибаясь, спускалась вниз в огромный зал передней. Он сразу же влюбился в комнаты и в вид из окон на озеро и горы, которые простирались в глубь страны, насколько хватало взгляда.
Хью не имел ни малейшего представления, как долго он осматривал Ратаган, как вдруг услыхал звук, исходящий откуда-то из дальних помещений дома, где, по предположению Хью, должны были находиться кухня и кладовая. Было похоже, что где-то хлопнула дверь, а потом он услышал звук шагов, быстрых и легких.
Озадаченный, он медленно двинулся на звук и в коридоре увидел совсем маленькую девочку, не больше семи-восьми лет, которая направлялась к нему.
Казалось, Хью удивился появлению ребенка больше, чем она сама, когда неожиданно обнаружила его присутствие.
— Привет! — сказала она весело, как будто не было ничего удивительного в том, что в доме, уже столько лет необитаемом, расхаживает незнакомец. — Мы играем в прятки, а вы?
— Я — нет, — объявил Хью. — А ты прячешься или ищешь?
— Прячусь. Энди сейчас ищет. — Неожиданно маленькая девочка стала серьезной. — Наверное, мне не надо было прятаться здесь.
Сомнения девчушки немедленно получили подтверждение. В конце коридора появилась молодая женщина, и, казалось, она удивилась не больше, чем маленькая девочка, только на какое-то мгновение.
— Мэри, я же говорила, чтобы ты не входила в дом. Играть можно только в саду.
— Извини, — и, обращаясь к Хью, девочка крикнула весело: — Пока! — Потом она побежала за молодой женщиной и исчезла за поворотом в коридоре.
— Простите мое вторжение. Я просто так много слышал об этом доме, что захотел увидеть его своими глазами.
Молодая женщина улыбнулась.
— Мы сами сюда вторглись, но, правда, мне очень нравится это место. При любой возможности я привожу сюда детей. Сейчас мы устроили пикник в саду.
Хью подумал, где должен работать ее муж, чтобы позволить им жить в таком отдаленном месте? Она была слишком хорошо одета для жены, предположим, рыбака. Возможно, он где-нибудь служит.
— А вы Хью Маккримои? — Молодая женщина сказала больше утвердительно, чем вопросительно.
— Да. Но откуда вы знаете?
Улыбка с готовностью появилась у нее на лице, и он подумал, что ее губы привыкли улыбаться.
— Здесь редко что происходит, но, если что и случается, об этом немедленно узнают все в округе. Я — Эльза Росс, из Гленелга.
Они официально пожали друг другу руки, и она спросила:
— Вы еще не осмотрели дом целиком?
— Большую его часть. Это действительно удивительное место.
— По-моему, тут все — само совершенство: дом, его местонахождение, вид из окон. Он прекрасен, несмотря на то, что когда-то принадлежал Кэмеронам. Вы слышали историю этих мест?
Хью покачал головой. Никогда ему не доводилось слышать такого приятного выговора, какой был у Эльзы. Он хотел, чтобы она продолжала говорить.
— Тогда я проведу вас по историческим местам, если вы, конечно, располагаете свободным временем.
— Я-то имею, а вот вы..? Тут ведь ваши дети…
В выражении лица Эльзы мелькнуло что-то похожее на насмешку, когда она сказала:
— С ними будет все в порядке. Со мной пришла моя сестра. Она живет в Лондоне, но привезла детей в Гленелг, чтобы не подвергать их опасности — там бомбят.
Хью выразил сочувствие сестре Эльзы, добавив, что военно-воздушные силы делают все, что могут, но в настоящее время они способны только пробить небольшую брешь в воздушном флоте Люфтваффе.
Эльза Росс коснулась его руки теплым извиняющим жестом.
— Я вовсе не хотела задеть каким-то образом вас, и уж тем более военно-воздушные силы. Все, включая мою сестру, не чувствуют ничего, кроме благодарности к вам. Вы каждый день рискуете своей жизнью. Не будь вас, Гитлер захватил бы страну гораздо раньше. Все знают об этом…
Так, беседуя, они вошли в большой зал Ратагана. Остановившись перед огромным камином, Эльза Росс спросила:
— Вы знаете историю, которая связывает вашу семью с этим залом?
Когда Хью признался, что не знает, она рассказала, как много лет назад другой Хью Маккримон бросил вызов тогдашнему гленелгскому Кэмерону из-за семьи Россов и сжег свою волынку в камине, поклявшись, что никогда больше ни один Маккримон не будет играть для Кэмерона из Гленелга.
— В те дни это было очень смелое решение, — добавила она. — Кэмероны были всемогущи в этих местах, и глава клана никогда бы не простил твоего предка. Высказав таким образом свой протест, Хью Маккримон пожертвовал своим будущим в Гленелге.
— Так вот откуда берет корни эта легенда. Из рода в род передавалось, что мы не должны играть на волынке для Кэмерона.
— Вы хотите сказать, что Маккримоны до сих пор умеют играть на волынке?
— Каждый старший сын в семье, с тех пор как Маккримоны поселились в Америке. А что случилось с Россами? Я не могу припомнить, чтобы они жили когда-нибудь рядом с нами в Миссури.
— Энгуса Росса и его двоих старших сыновей отправили на каторгу в Австралию. Я полагаю, они хорошо там устроились. Младшие члены семьи и их мать уехали в Глазго. Они не заработали никакого состояния, но по крайней мере жили достойно.
— Это та ветвь семейства, к которой вы принадлежите? — Хью снова подумал о муже этой женщины, сегодняшнем Россе. Кто бы он ни был, Хью не мог не признать, что ему очень повезло. У Эльзы Росс были темно-рыжие волосы и зеленые глаза, и ее внешность не могла остаться незамеченной в любом обществе.
Неожиданно они оба услышали женский голос, звавший Эльзу откуда-то из глубины дома.
— Должно быть, это сестра беспокоится обо мне. Мэри, наверное, сказала ей, что оставила меня тут с незнакомым мужчиной.
— Тогда вам лучше выйти и успокоить ее. Я понимаю, как легко можно приобрести репутацию, а также и потерять ее в таких маленьких поселениях, как Гленелг.
Эльза Росс протянула руку Хью и, когда он ее пожимал, сказала:
— Если вы хотите, я могу послать вам копию моей работы, которую я посвятила изучению истории семей, которые жили в Гленелге во времена выселения.
— Мне бы очень хотелось.
— Хорошо! Я могу взять ваш адрес у леди Кэмерон. О ней, между прочим, ходит очень много интересных слухов, но их я не включила в свою работу. Абигейл Кэмерон пользуется любовью окрестных жителей. Она и сэр Джеймс совершенно не похожи на тех Кэмеронов, которые были тут до них.
Эльза Росс дошла до поворота коридора, потом остановилась и посмотрела на Хью.
— Не хотите ли отправиться в Гленелг на лодке, вместо того чтобы идти туда пешком? Для вас есть место.
Хью сказал себе, что даже мысль о поездке в лодке с этой женщиной и ее детьми была для него сладостной.
— Пойдемте, вам понравится вид из лодки. Родди — наш лодочник, говорит, что только так нужно подъезжать к Гленелгу.
— Не станут ли ваши дети возражать? А ваша сестра..?
В ее улыбке был слабый намек на озорство, когда она сказала:
— С таким сопровождением в лодке, моя репутация будет в полной безопасности даже для самых злых сплетниц Гленелга!
