похоже на ожившие скульптуры. Взмахи рогами, светящимися в момент ударов, раскалывали на части изваяния, успешно сопротивляющихся стрельбе не слишком сильно зачарованными пулями. Громадные пасти, полные мелких, но очень-очень острых зубов, глотали не таких уж и крупных конструктов целиком, вместе с их оружием. Рыбьи хвосты плющили врагов, будто гидравлические прессы, только булыжники во все стороны разлетались. Да, бой шел отнюдь не в одни ворота — несмотря на внезапность натиска, уже десятки необычных существ уже дергались в агонии, будучи рассеченными на части, основательно обжаренными или просто пропоротыми как следует в жизненно важных местах. Но за несколько секунд искусственное воинство сократилось на треть, и меньше чем через полминуты оно грозило оказаться полностью уничтоженным, ибо хотя его лидеры были куда прочнее и грознее своих подчиненных, их бы в итоге просто толпой запинали. Однако сдаваться гнету обстоятельств и позорно проигрывать последние защитники тюрьмы не пожелали, и как оказалось, далеко не все свои козыри они успели выложить на стол.
— Во имя королевы! Я, рыцарь её величества, Гийом Мантильяк, клянусь своей честью, что этот день будет являться вам в кошмарах, грязные вероломные язычники! — Провозгласил предводитель каменных истуканов, патетическим жестом вздымая к небесам свой меч, глубокие трещины на котором начали изнутри сиять ярким белым огнем. Затем светиться начали разломы, покрывающие его тело. А после начали иллюминацию все остальные казалось бы случайные дефекты на всех остальных големах. Совсем всех, включая тех, которые были разбиты на отдельные мелкие части и вроде бы уничтожены совсем и с гарантией. — Сегодня вы поймете, что бывает победа, которая горше поражения! Таков мой путь и таковая моя воля!
Индусы обрушили на врага, явно готовящегося совершить какую-то пакость воистину эпических масштабов весь свой гнев, и на небольшом клочке земли вокруг конструкта, то ли когда-то бывшего человеком, то ли удостоенного рыцарского звания несмотря на свое искусственное происхождение будто бы разверзся сам Хаос. Буйство всевозможных энергий полностью перекрыло обзор и напрочь ослепило магическое зрение. Оказавшиеся слишком близко к эпицентру катаклизма макара и конструкты, включая парочку «лейтенантов» оказались разорваны на части, испарившиеся прежде, чем успели долететь до земли. Но все это было бесполезно. Конструкты ярко вспыхнули изнутри и осыпались бесполезным строительным мусором, выпуская из себя волну обманчиво безобидного белого сияния, пошедшую во все стороны сразу. Монстры, заполнившие внутренний двор тюрьмы, попадали на землю, трясясь в агонии и судорожно пытаясь вдохнуть воздух, внезапно ставший недоступным существам, которые были скорее рыбами, чем животными. Со стонами боли попадали люди, кто на колени, а кто прямо в обморок. Лидеры восстания сделали это первыми и прямо там, где стояли. Содрогнулся камень под ногами, когда дракон на середине движения рухнул грудой безвольного мяса, запутавшись в собственных лапах. Развеялся фантом Аруна Калидса и любые иные внешние проявления используемой магии. С грохотом рухнули на стену здания, которые лишь совсем немного не успели дотащить до места назначения защитники Бомбея, сделав в верхней части внешних укреплений Алого Лотоса здоровенную рваную дыру, от которой во все стороны раскатывались глыбы выкрашенного красной краской камня и прочий строительный мусор. Лишь парой секунд позже размазался об получившийся пролом исполинский ковер-самолет вместе со всеми его пассажирами, которых силой удара перемололо в разбрызганную кровавую кашу, как, в общем-то и положено жертвам авиакатастроф.
— Олег, ты в порядке?! — Чародея, из-за острого приступа боли и слабости осторожно опустившегося на землю, кривящаяся от боли Анжела попыталась добить, начав трясти как грушу. — Подожди! Не умирай! Только не умирай! Пространственный карман с зельями не работает, но я сейчас что-нибудь придумаю!
— Вот же сраааань, — сквозь зубы дал крайне взвешенную оценку ситуации чародей, вяло пытаясь вырваться из супружеских объятий. — Хвааатит…Ох, блин, как мне плохо-то…Сейчас вырвет…На тебя вырвет!
Анжела то ли вняла увещеваниям мужа, убедившись в его относительно приемлемом самочувствии, то ли устрашилась угрозы, но трясти чародея перестала, благодаря чему он смог слегка расслабиться и проанализировать свое состояние. Сейчас Олег всем телом чувствовал прекрасно ему знакомые ощущения, которые могли возникнуть лишь повреждения души. Степень поражения была вроде бы не сильно большой, но зато более везде и все, а потому боевой маг с трудом мог сохранять хоть какое-то подобие адекватности. А еще он явно вновь оказался в зоне действия негатора магии…Только кажется не того, который стоял в подвале тюрьмы, а совсем другого. Более мощного. Если раньше чародей хотя бы свою ауру чувствовал и чисто теоретически имел шансы какую-нибудь энергетическую манипуляцию провести, то сейчас возможность любых сверхъественных действий отрубило наглухо, как будто он вернулся на несколько лет назад и не было никакой учебы в магическом училище…
— Отцепись от меня, грязная макака! — Истошный крик на английском языке смог слегка отвлечь чародея от своих страданий и занятием самоанализом. В паре десятков метров от него смутно знакомая фигура десантника с «Тигрицы» пыталась насадить на шпагу какого-то тюремщика, отмахивающегося длинным посохом, словно обычной палкой. Впрочем, махал своим оружием чудом выживший боевой маг, почему-то упорно не пытающийся использовать заклинания, на очень солидной скорости и с большим знанием дела. Короткое жало наконечника, установленного на пятке сего волшебного инструмента уже несколько раз высекало искры из брони обладателя более короткого клинка. — Да ты хоть знаешь, с кем имеешь дело?! Тебя казнят за посягательство на мою жизнь, грязный простолюдин! Я виконт Эргаух, мастер. Кгрхф!
— Рауль, — с некоторым трудом, но мозги страдающего от боли чародея опознали в десантнике испанского мастера клинка, который многих бойцов чародея, да и самого Олега, периодически тренировал в благородном искусстве фехтования и разных грязных приемчиках. Шапага, пронзившая сейчас шею давящегося собственной кровью англичанина, судя по всему тоже являвшегося выдающимся бойцом, оказалась на своем месте благодаря горсти какой-то дряни, что лишенный дара дворянин левой рукой извлек из кармана и метнул в глаза своего соперника. И вряд ли там была просто земля или песок. Скорее уж молотое стекло в смеси со жгучим перцем. — Ты как в таком состоянии еще и бегать ухитряешься?
— Ну, я вроде как в порядке, — пожал плечами испанец, следующим ударом обезглавливая своего смертельно раненного соперника. — Доспехи только гнутся хуже, да и усиливающие мое тело артефакты работать перестали, а так ничего…
— Ага… — Сцепив зубы, дабы не сорваться на болезненный стон, Олег оглядел оставшихся на ногах людей, начав с собственной супруги. Анжела была вроде бы в дееспособном состоянии, но тяжело дышала, постоянно от боли кривилась, её глаза блестели влагой, из носа сочилась кровь, а руки и ноги подрагивали. Ближайший из известных ему обладатель
