Еще одно полезное правило, а именно: дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные – исполнять сами. В заключение же повторю, что государю надлежит выказывать к знати почтение, но не вызывать ненависти в народе.
Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме как войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого. Военное искусство наделено такой силой, что позволяет удержать власть не только тому, кто рожден государем, но и достичь высшей власти тому, кто родился простым смертным.
Когда государи во время правления больше помышляли об удовольствиях, чем о военных упражнениях, они теряли ту власть, что имели. Небрежение военным искусством является главной причиной утраты власти, как владение этим искусством является главной причиной обретения власти.
Величию государя способствуют необычные распоряжения внутри государства, подобные тем, которые приписываются мессеру Бернабо да Милано, иначе говоря, когда кто-либо совершает что-либо значительное в гражданской жизни, дурное или хорошее, то этого человека полезно награждать или карать таким образом, чтобы событие это помнилось как можно дольше. Но самое главное для государя – постараться всеми своими поступками создать себе славу великого человека, наделенного выдающимся умом.
Государь должен также представлять себя покровителем дарований, покровительствовать одаренным людей, оказывать почет тем, кто отличился в каком-либо ремесле или искусстве. Он должен побуждать граждан спокойно заниматься торговлей, земледелием и ремеслами, чтобы одни благоустраивали свои владения без страха, что эти владения у них отнимут, другие – открывали торговлю, не опасаясь, что их дело разорят налогами; более того, он должен располагать наградами для тех, кто заботится об украшении города или государства.
Правило, не знающее исключений: государю, который сам не обладает мудростью, бесполезно давать полезные, хорошие советы, если только такой государь случайно не доверит мнению мудрого советника, который будет принимать за своего государя все решения. И хотя подобное положение возможно, ему скоро пришел бы конец, ибо советник сам сделался бы государем.
Каждый советник думает лишь о собственном благе, а государь может этого не разглядеть и не принять мер. Других же советников не бывает, ибо люди всегда дурны, пока их не принудит к добру какая-либо необходимость. Отсюда следует, что добрые советы, кто бы их ни давал, рождаются из мудрости государей, а не мудрость государей рождается из добрых советов.
Люди, веря, что новый государь окажется лучше прежнего, охотно восстают против старого, но вскоре они убеждаются на опыте, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого.
Завоеванные и унаследованные владения могут принадлежать или к одной стране и иметь один язык, или к разным странам и иметь разные языки. В первом случае удержать власть нетрудно, особенно, если новые подданные и раньше не знали свободы. Дабы упрочить над ними власть нового государя достаточно искоренить род прежнего правителя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства.
Люди, как правило, идут путями, проложенными другими, и поступают, подражая какому-либо образцу, но так как невозможно неуклонно следовать этим путям, и нельзя сравняться в доблести с теми, кого мы избираем за образец, то разумному человеку надлежит выбирать те пути, которые проложили величайшие люди, и подражать самым достойнейшим, чтобы если и не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духа.
Надо стать подобным опытному стрелку: если он видит, что мишень слишком далеко, то берет гораздо выше, но не для того, чтобы стрела выстрелила вверх, а для того, чтобы, зная силу своего лука, с помощью высокого прицела, попасть в отдаленную цель.
Кажется, что если частного человека приводит к власти или доблесть, или милость судьбы, то они же в впоследствии помогут ему преодолеть многие трудности. Однако в действительности кто меньше всего полагался на милость судьбы, тот удерживался у власти гораздо дольше.
Трудность состоит, прежде всего, в том, что новому государю приходится вводить новые установления и порядки, без чего нельзя основать государство и обеспечить себе безопасность. Но следует учесть, что нет дела, чье устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, чем замена старых порядков на новые.
Если государь не может без ущерба для себя проявлять щедрость так, чтобы ее признали, не будет ли для него благоразумнее примириться со славой правителя скупого? Ибо со временем люди увидят, что благодаря бережливости государь довольствуется своими доходами и ведет военные кампании, не обременяя народ дополнительными налогами, и тогда за ним утвердится слава щедрого государя.
Ради того, чтобы не обирать своих подданных, всегда иметь средства для обороны, не обеднеть и не вызвать презрения, не стать по неволе алчным, государь должен пренебречь славой скупого правителя, потому что скупость – порок, позволяющий ему править.
Если мне скажут, что Цезарь проложил себе путь щедростью и что многие другие, слывя щедрыми, достигали самых высот, то я отвечу: либо ты достиг власти, либо ты еще на пути к ней. В первом случае щедрость вредна, во втором – необходима.
Бог исполняет сам далеко не всё, чтобы не лишать нас свободной воли и заслуженной нами части славы.
Войны начинаются тогда, когда их начинают, но они не заканчиваются тогда, когда этого захотят.
Горе тому, кто потворствует увеличению чужого могущества, ибо могущество приобретается умением или силой, и оба эти достоинства не вызывают доверия у того, чье могущество взращивается.
Римляне, предвидя заранее беду, тотчас же принимали меры, они не бездействовали из опасения вызвать войну, ибо римляне знали, что нельзя избежать войны, можно лишь оттянуть ее – к выгоде противника.
Правителям, которым необходимо в новом государстве обезопасить себя от врагов, приобрести друзей, побеждать силой или хитростью, внушать страх и любовь народу, а солдатам – уважение и послушание, иметь преданное и надежное войско, устранять людей, которые могут или должны навредить; обновлять старые порядки, избавляться от ненадежного войска и создавать свое, являть суровость и милость, великодушие и щедрость и, наконец, вести дружбу с правителями и королями, так чтобы они либо с учтивостью оказывали услуги, либо воздерживались от нападений.
Если государь рожден человеком, он с ужасом отвратится от подражания дурным временам и загорится сильным желанием последовать примеру добрых времен. Поистине государь, ищущий мирской славы, должен желать завладеть городом развращенным – не для того, чтобы окончательно его испортить, как это сделал Цезарь, но чтобы подобно Ромулу, полностью преобразовать его.
