По словам Лили, Степан мало обращает внимания на внешнюю привлекательность, так что мои сборы не заняли много времени. Я только, что и умылась, подкрасила ресницы. Лиля велела надеть мягкое шерстяное платье насыщенного фиалкового цвета, сапоги в тон, неприметные серьги.
– Я думала, мужчин завлекают в другой экипировке, – сказа я, крутясь перед зеркалом.
У платья не было ни глубокого декольте, ни вырезов, ни провокационной длины. Оно милое, не спорю, но парни обычно ведутся на грудь, ноги и красивую шею.
– Ты не любовника на одну ночь ищешь, – возмутилась Лиля, – знакомься с расчетом на замужество.
– Я раньше двадцати семи лет замуж не собираюсь.
– Дуреха ты, – Лиля бросила мне шапку, – встречаться нужно с тем, от кого возникает ощущение надежности и умиротворения. Любить так, чтобы сердце билось, как сумасшедшее. Вы можете расстаться через два месяца, но эти шестьдесят дней ты должна думать, что лучше твоего мужчины нет на свете и вы будете вместе до старости.
– Как можно клясться в вечной любви и тут же готовиться к разлуке?
– В том-то и фокус, убеди себя и его, что вы безумно влюблены.
– Даже если это не так?
– Только если это не так. У настоящей любви не бывает счастливого конца.
Мне ли спорить с Лилей? У меня даже двухмесячного любовного стажа нет, какие уж тут рассуждения о вечности…
– Вот это он, – прошептала Лиля и кивнула на пятый столик.
Степан удивил меня своей мужественностью. Хоть Лиля и охарактеризовала его как воспитанного, положительного человека (занудного и неинтересного), ему можно было водрузить корону на голову и надеть алую ленту с большой золотой надписью САМЕЦ.
Он встретился со мной взглядом, и мои ноги вмиг подкосились. Я вцепилась в Лилю и безуспешно пыталась вернуться к ровному дыханию.
– Спокойно, Надя, – еле слышно проговорила Лиля.
Степан встал, поклонился Лиле, затем взял мою руку и прикоснулся к ней горячими губами. Я неловко улыбнулась и поспешила присесть.
– Добрый день, вы готовы сделать заказ?
Я мельком глянула на официанта и перевела взгляд на Лилю.
– Яблочный сок, овощной салат. Две порции, – распорядилась сестра.
– Мясное ассорти, пожалуйста, кофе. Дамы, советую попробовать шоколадный торт – коронное блюдо здешнего кондитера.
Через пятнадцать минут Лиле позвонили, после короткого телефонного разговора она извинилась и попрощалась с нами. Степан продолжил рассказ о…
Признаться, я не запомнила ни слова. Я смотрела в манящие голубые глаза, слушала глубокий голос и медленно таяла.
5
– Приехали… Девушка, вы меня слышите?
Я повернулась на голос и удивленно посмотрела на коротко стриженого мужчину с крючковатым носом. Это еще кто?
– Луначарского, шесть. Приехали.
Ах да, такси. Что-то припоминаю.
– Нет-нет, не надо денег. Мне уже заплатили, – шофер мягко отвел мою руку с мятыми купюрами, – вы хорошо себя чувствуете?
– Лучше не бывает, – ответила я и вышла из машины.
Мама при виде меня ахнула и вцепилась в мои плечи.
– Надя! Надя! Отвечай немедленно, как ты себя чувствуешь?
– Не тряси меня, пожалуйста, – вежливо попросила я.
Мама отступила на шаг и сложила руки на груди.
– Ты пила? Употребляла наркотики?
– Нет, – я удивилась. Удивительная истома постепенно исчезала.
– У тебя очень странный вид, – мама помогла мне снять пуховик.
– Все хорошо. Можешь не беспокоиться, – заверила я родительницу и ушла в свою спальню. Дверь я закрыла, потому что больше всего сейчас я нуждалась в одиночестве, а мама хотела обратного.
– Кто такой Степан? – спросила мама, прислонившись к двери, – это тот самый, с которым тебя познакомила Лиля? С его номера ты мне вчера звонила?
– Да. Степа хороший.
– Дочь, ты провела ночь с мужчиной, которого знаешь всего один день?
– Мам, у меня такое чувство, что мы с ним знакомы миллион лет. А сейчас, извини, я иду спать.
Мама не стала ничего спрашивать. Вскоре в гостиной зашумел пылесос.
Я легла в кровать, попыталась мысленно восстановить вчерашний день. Но у меня не получилось вспомнить ни дороги, по которой мы ехали, ни дом, в котором находились, ни цвет постельного белья. Ничего, что не было частью Степана. В память врезались запах одеколона, золотая цепочка, выглядывающая из-за ворота рубахи; широкие пальцы, скользящие по моей щиколотке; прерывистое дыхание; горячая кожа…
Некстати вспомнились слова Лили о том, что у настоящей любви нет счастливого конца. “Что ж, пусть у нас будет животная страсть” – подумалось мне. Но надежды и желания не влюбиться опоздали. Глупо просить отсрочить то, что уже произошло.
– Он любит меня, – прошептала я.
Не может не любить. Если на свете существует любовь, то она должна начинаться именно так: весь мир растворяется, есть только он и она. Я отключила телефон, накрыла голову подушкой и провалилась в сон.
Проснулась я на удивление легко, да еще в такую рань – половина пятого утра! Впрочем, если учесть, что я беспробудно спала с двух часов дня, вряд ли стоит удивляться раннему подъему.
Я приняла душ, приготовила завтрак, а когда поднесла к губам чашку, заметила, что напеваю.
Я не могла усидеть на месте. Я не могла ходить ссутулившись. Я не могла молчать.
Я пела, легкими движениями расставляла вещи по местам. Бегала на цыпочках из одной комнаты в другую в поисках разбросанных украшений. Осанка ровная, плечи расправлены и не потому, что так красиво, а потому что душа требует. Если бы земное притяжение ослабело хоть немного, самую малость, я бы парила, танцевала в воздухе. Все, что находилось вокруг казалось правильным и привлекательным.
Я поцеловала маму в щечку. Мама протерла глаза, потом помотала головой и на всякий случай уточнила:
– Надя, который час: Будильник показывает шесть, но…
Три минуты седьмого, мам. Я побежала на работу. На завтрак фруктовый салат, тосты. Пока!
– Почему так рано? – спросила мама.
– Просто так! Хочу прогуляться!
Весь день меня преследовали чудеса. Начальница находилась в великолепном расположении духа, покупатели быстро находили нужную вещь, выручка оказалась в три раза больше обычного, прохожие улыбались и делали комплименты. И у меня ни разу не возникло опасения, что хороший день – всего лишь сон, или что вечером меня ждут неприятности. Нет. У меня была необыкновенная уверенность, что жизнь и должна быть приятной и легкой.
Туман: Привет, Надя! Извини, что надоедаю… Объявилась ли твоя соседка?
Я: Минутку.
Я отправилась к соседке.
– Надя? Привет, – Инга удивленно приподняла брови.
– Я тебя не отвлекаю?
– Нет, с чего ты вяла? Проходи.
– Ну, у тебя немного странная реакция.
– Я тебя не сразу узнала, – рассмеялась Инга, – такое впечатление, что внутри тебя включили лампочку. Никогда не видела, чтобы ты так светилась.
– Понятно, – теперь рассмеялась я, – слушай, у тебя остались котята?
– Один. Фактически, они все дома, им нужно немного окрепнуть. Для двоих сразу нашлись хозяева, еще одного Анисимовы с первого этажа просили котенка оставить.
– Тогда я последнего забираю!
– Какая быстрая, – улыбнулась Инга, – подожди денька три.
– Он хорошенький?
– Беленький. Красавец! Я была уверена, что его первым выберут. Тебе прям кто-то колдует, самый симпатичный достался. Ах да, самая симпатичная. Это кошечка.
– Я не себе беру, знакомому.
– А он хороший человек? – насторожилась Инга, – как следует будет ухаживать за котенком?
– Хороший, конечно! – возмутилась я, а потом подумала, что не видела Тумана, даже имени его не знаю. Тем не менее, я уверена, что он хороший. Меня даже обидело, что Инга усомнилась в его положительности.
Я: Девочка. Шерсть белая. Мордочка красивейшая. Через три дня готова отправиться в новый дом.
Туман: Фантастика! Мне хотелось именно белого котенка! Большое спасибо, Надя!
Я: Не за что. Ладно, я побежала. До связи.
После ужина в ресторане Степан отвез меня домой, потом поехал по делам, обещал забрать меня часа через два. Мне нужно успеть освежить макияж, подобрать одежду и украшения, так что на переписку времени нет.
Я остановила выбор на лиловом платье с вырезом до бедра и крупных серьгах-кольцах. Из косметики – подводка, тушь и помада в тон платью.
Степан приехал около одиннадцати. В этот раз моя память проявила себя лучше. Я запомнила большую часть путешествия.
– Тепло? – Степан повернул регулятор печки.
– Да, очень хорошо.
Честно говоря, я не обратила внимания на такую мелочь, как температура в салоне автомобиля. При необходимости я бы и в сарафане пошла за Степаном в любой мороз. Недаром говорят, что любовь греет.
– А куда ты ездил?
– В аэропорт.
– Встречал кого-то? – мой голос дрогнул.
– Да. Что ты предпочитаешь: клубнику или шоколад?
– Шоколад. А кого…
– Минутку.
Степан достал мобильный телефон, небрежным тоном отдал распоряжения и положил руку мне на колено. После этого я ничего не помню.
