Глубоко убежден, что эту книгу любимого народом артиста, Героя Социалистического Труда, лауреата Государственных премий СССР Павла Петровича Кадочникова истинные ценители искусства ждали давно.
Давным-давно, мальчишкой, смотрел я впервые фильм «Подвиг разведчика», но образ Алексея Федотова, талантливо созданный Павлом Кадочниковым, и по сей день до малейших черточек вижу перед собой.
Киноленту эту и сегодня иногда показывают по телевидению. И, уверен, миллионы зрителей так же, как и я, не могут оторвать взгляда от экрана. И это неудивительно. Настоящее искусство волнует всегда.
Вспоминаю время, когда «Повесть о настоящем человеке» только вышла на экраны. Нам, мальчишкам, перевалило тогда за десять. Думали: «Кем же стать?» И вдруг увидели на экране Алексея Мересьева. Все мы ахнули от изумления: «Вот это герои! Таким надо быть, как Алексей Мересьев!»
А глубокие размышления Алеши Мересьева и Петрова, эти философские раздумья двух молодых людей! Они хорошо понимали, что и кого защищали, зачем идут на войну. В этих размышлениях — целый философский мир людей нашего времени. С годами эти образы понимаешь еще глубже.
Но уже тогда, посмотрев «Повесть о настоящем человеке», а перед тем несколько раз прочитав книгу, на основе которой был создан фильм, я решил, что лучше профессии не может быть, чем профессия летчика. И я пошел этой дорогой.
Вот почему на встрече с Кадочниковым в Звездном городке я сказал со сцены Дворца культуры: «Дорогой Павел Петрович! Вот в этих Золотых Звездах, что у меня на груди, очень большая частица и вашего труда, души. Вы мне дали путевку туда — к небу и звездам. И это не только мое мнение, по и многих моих товарищей. Большое вам за это спасибо!»
Бывает же такое счастливое совпадение: Павел Кадочников учился в юности рабочему делу на том же знаменитом революционными и боевыми традициями Путиловском, а ныне Кировском, заводе, где в год Октябрьской революции выступал Владимир Ильич Ленин, где работал родной дед первого космонавта Земли Тимофей Матвеевич Матвеев, где проходил производственную практику его внук Юра Гагарин, где всегда радовались встрече с матерью космонавта Анной Тимофеевной Гагариной и где так радушно после космических рейсов встречали нас с Юрием Гагариным!
Скажите, почему у нас не вызывает ни малейшего сомнения, что Ордынцев и Ратанов из фильмов «Балтийская слава» и «Голубые дороги» — эти совершенно разные по характеру и по времени событий люди — настоящие капитаны морских кораблей? А ведь играет их один и тот же человек — Павел Кадочников!
Почему, когда мы видим, как командир «Грома» Ордынцев ведет свой эсминец в бой, мы не сомневаемся, что он, возможно ценой собственной жизни, защитит, спасет и русский флот на Балтике, и Петроград в 1917 году?
Почему с замиранием сердца следим в «Голубых дорогах», как Сергей Ратанов очищает голубые дороги Черного моря от фашистских мин?
Талант артиста? Безусловно. Но дело еще, конечно же, и в упорном освоении искусства кораблевождения, в изучении опасного дела минеров, в глубоком постижении характера, психологии советских военпых моряков. Не случайно же Павел Петрович Кадочников — жрланпый гость моряков всех флотилий нашей Родины.
А его отношение к профессии летчика! По моему и моих коллег глубокому убеждению, он рожден был стать летчиком-космонавтом. Говорю об этом совершенно серьезно. Вы только загляните Алеше Мересьеву в глаза, когда он снова возвращается в небо, и сразу увидите в них радость полета. А радость полета в небо, к звездам сыграть нельзя, как нельзя сыграть верность сына матери-Родине, счастье сына Земли. Этим надо жить, дышать, это надо чувствовать каждой клеточкой своего существа так, как живет этим Павел Кадочников.
Более ста ролей в послужном списке Кадочникова. Да каких ролей! Только их перечень занял бы несколько страниц, А в последнее время мы узнали Павла Кадочникова не только как киноактера, но и как режиссера-постановщика.
Каждый из нас избрал одну профессию, одну дорогу. На первый взгляд и Павел Кадочников в юные годы выбрал себе одну профессию, один путь — путь искусства. Но это лишь на первый взгляд. А когда приглядишься пристальнее к пройденному им пути, когда прочтешь страпицы этой книги, подумаешь: не затем ли он избрал профессию артиста, чтобы своим задушевным голосом, добротою своего сердца, ярким талантом, волшебством своего перевоплощения воспеть красоту всех земных профессий? Не ради того ли он выбрал путь искусства, чтобы постоянно, неутомимо идти вперед, увидеть весь мир и помочь нам разглядеть и понять красоту природы, характера, душу каждого живущего на нашей планете?
В книге Павла Петровича Кадочникова мое внимание привлекли особенности изложения материала. Читая записки, воспоминания артиста, и вы наверняка заметите, что автор очень часто отождествляет себя с героями, которых в свое время воплотил на экране. И вот перед вами со страниц книги встает уже Павел Кадочников — Алексей Федотов или Павел Кадочников — Алексей Мересьев. Актер и герой, которого он играет, слились в одно лицо — столь глубоко и остро чувствует исполнитель каждую свою роль, столь глубоко он проникает в ее суть, в ее тонкости. Поначалу такой прием изложения материала даже несколько озадачивает, но постепенно к нему привыкаешь, и весь текст воспринимается органично и естественно.
Хотелось бы также отметить и другой, на мой взгляд, существенный момент, который подметит внимательный читатель. В книге Кадочникова чаще всего рассказ ведется — в настоящем времени. В такой форме повествования, думается, нет ничего удивительного. Сам автор видел в ней своеобразный кинематографический прием. Мы подчас как бы читаем сценарий книги его жизни. Конечно же, вы не найдете ответы на все вопросы, связанные с творчеством Кадочникова. Ведь в театре и кино он работал более пятидесяти лет. Но уверен, что знакомство с творчеством артиста такого широкого творческого диапазона, каковым является Павел Петрович Кадочников, даст возможность еще лучше понять характер его дарования.
Когда книга Павла Петровича Кадочникова находилась в работе, пришло горестное сообщение — ушел из жизни большой и самобытный художник, скромный и отзывчивый человек, долгие годы остававшийся любимым актером миллионов людей.
Актер самозабвенно отдавал людям свое доброе сердце, щедрый талант. Сыгранные им роли — мужественные и лирические, романтические и комедийные — проникнуты теплой человеческой интонацией, окрашены обаянием личности мастера.
Хочу надеяться, что эта книга станет доброй памятью о большом Артисте.
АЛЕКСЕЙ ЛЕОНОВ,
летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза
Мой юный читатель!
Эту исповедь мне хочется начать с воспоминаний об одной из самых ответственных и, пожалуй, самой трудной для меня работы в молодости — работы над образом Алексея Максимовича Горького в кинокартине «Яков Свердлов» С. И. Юткевича и в спектакле «Большевик» Б. В. Зона.
Сергей Иосифович Юткевич поручил мне сыграть в картине «Яков Свердлов» еще и рабочего паренька с Мотовилихинского завода — Леню Сухова. Такое предложение, как мне кажется, мог сделать режиссер, подбирающий артистов на роли не только по признакам типажа, а глубоко понимающий прежде всего природу актерского мастерства.
Даже очень строгие зрители и кинокритики называли Леню Сухова моей творческой удачей. И все же процесс работы над этой ролью был значительно легче, поиски образа намного проще. Почему? Да потому что жизнь уральского паренька в какой-то мере перекликалась с моей собственной.
Леня Сухов приезжает в Москву с Урала в простенькой одежонке, поношенном отцовском кожаном картузе, некрашеных рыжих сапогах, с выцветшим обшарпанным сундучком, обитым железными полосками.
Я тоже в свое время приехал в Ленинград с Урала приблизительно в таком же виде: в потрепанной суконной фуражке, лапоточках, с котомочкой за плечами.
Леня Сухов разговаривал с ярко выраженным уральским напевом. Точно такой же уральский выговор с напевностью речи долгое время служил мне препятствием для поступления в театральное учебное заведение. Тогда я говорил вместо «тут», «там» — «туточки», «тамочки», вместо «слякоть» — «шлякоть» и тому подобное.
Да и весь мой облик вполне годился без всякого грима для исполнения роли Лени Сухова. Мне оставалось в скромном образе рабочего паренька выразить любовь народа к Якову Михайловичу Свердлову.
Трудно ли это? Нет. Ведь этот удивительный человек, сгорев, оставил после себя яркий, неугасимый свет пламенного большого сердца. Как же можно нам не любить его?
Режиссеру и оператору необходимо было только точно передать подлинные человеческие чувства, почти подлинные переживания актера. Правда, это не так просто. Не всякий режиссер, говоря откровенно, может отбирать необходимое.
