Зато ее старейший друг, Юбер Живанши, в этой картине не участвовал. После долгих споров ей пришлось отказаться от его услуг, поскольку, по словам режиссера, его герои не принадлежали к тем слоям общества, что запросто могут позволить себе путешествовать в нарядах от кутюр. Прежние рафинированно-элегантные платья заменили платье-рубашка из металлических дисков от Пако Рабанна и купленные в обычном универмаге трикотажные блузы, пластиковая кепка и черный комбинезон. Как писал один известный журнал мод, «Одри Хепберн в фильме „Двое на дороге“ — урок всем тем девицам, которые считают, что, когда вы перешагнули тридцатилетний барьер, вам больше ничего не остается, как подобрать волосы и повязать платок пониже. Одри доказывает, что это не так».
Ее партнер Альберт Финни, выходец из семьи рабочих, был моложе ее на семь лет и к тому же оказался весьма бесцеремонным, лишенным почтения к авторитетам и склонным к дружеским розыгрышам. На обед, который устроили, чтобы познакомить его с Одри, он явился в обнимку с приятелем. «К моему удивлению, — рассказывает Донен, — он пробрался к нашему столику, подчеркнуто изящным жестом протянул руку Одри и сказал протяжным шепотом: „Мы так счастливы работать с вами“. Его друг подыгрывал ему… Он был абсолютно убедителен. Одри встретилась со мной взглядом и сделала гримасу, словно спрашивая, можно ли вообще играть любовную сцену с таким, с позволения сказать, мужчиной. Я пожал плечами: „А что я могу поделать?“ Надо отдать должное Одри, она готова была приложить усилия, чтобы отыскать что-то положительное в этой неприятной или, по крайней мере, двусмысленной ситуации». Когда через полчаса Финни не выдержал и расхохотался, Одри первая засмеялась вместе с ним.
Ей было удивительно хорошо вместе с Финни: его легкая грубость и даже вульгарность были ей понятнее и приятнее холодной вежливости многих других, а его подчеркнутое неуважение к условностям позволяло ей чувствовать себя увереннее. Ей впервые предстояло сниматься обнаженной, и она очень нервничала из-за своей худобы и стеснительности, но Финни с помощью нескольких рискованных шуток помог ей расслабиться. Уже скоро вся съемочная группа заметила, что отношения между актерами гораздо теплее, чем между просто друзьями, но, как сказал кто-то из съемочной группы, «если они с Одри и занимались любовью, они делали это незаметно». А писатель Ирвин Шоу, посетивший съемки, рассказывал: «Они вели себя так, словно были подростками, братом и сестрой. Когда появлялся Мел, Одри и Элби сразу же становились официальными и даже несколько неуклюжими, будто теперь они вынуждены были вести себя подобно взрослым».
После премьеры фильм вызвал неоднозначную реакцию — он был слишком необычным, слишком непохожим на то, что шло тогда в кинотеатрах. Однако через несколько лет он уже воспринимался классикой, и сейчас картина входит в число самых любимых американцами историй любви. The Village Voice написал: «Разница во внешности и темпераменте между худенькой, воздушной Хепберн и коренастым, приземленным Финни делает их романтические отношения еще более трогательными и одновременно более возвышающими… В их игре присутствует ощущение американской традиции звездного шарма».
Возможно, те жизненные проблемы, которые решали герои фильма «Двое на дороге», помогли Одри разобраться в себе и в очередной раз понять, что она пока не готова к разводу. Она в последний раз решила сняться в картине, которую будет продюсировать ее муж: Мел присмотрел бродвейскую пьесу «Доживем до темноты» Фредерика Нота, ранее прославившегося как автор «В случае убийства наберите М», — о слепой женщине, противостоящей банде наркоторговцев. Режиссером был назначен Теренс Янг, известный по ранним фильмам о Джеймсе Бонде, а музыку снова писал Генри Манчини. Одри не нравилась ни пьеса, ни ее героиня, но она со свойственной ей дотошностью стала готовиться к роли слепой. Она разговаривала с врачами, беседовала с людьми, которые потеряли зрение, и сама несколько дней проходила, завязав себе глаза. Она работала так напряженно, что похудела за время съемок на шесть килограммов, и ее костюм приходилось перешивать каждые несколько дней. Однако никакая самая блестящая работа актеров не смогла залатать дыры в сюжете, потрясающем своей наивностью и нелогичностью — например, зрители так и не поняли, что мешало главной героине сразу запереть дверь и выключить свет?
Несмотря на все свои недостатки, фильм пользовался успехом у зрителей, а критики наперебой хвалили Одри, продемонстрировавшую немалое драматическое мастерство. Критик Босли Кроутер хоть и назвал картину «бесстыжей мелодрамой», об Одри отозвался с огромным уважением, написав, что «добродушие, с которым мисс Хепберн играет свою непростую роль, быстрота, с которой она меняется, и умение, с которым она демонстрирует ужас, вызывают сочувствие и беспокойство за нее, и это дает ей подлинную твердость в заключительных сценах».
Весной 1967 года у Одри снова случился выкидыш. Она была полностью опустошена, и ей стало окончательно ясно, что их союз с Мелом изжил себя. Она по-прежнему не желала развода — Одри прекрасно помнила, какую боль ей самой доставил в свое время развод родителей, и не хотела такого же для Шона, — но она понимала, что сохранить их брак уже невозможно. И Одри предложила мужу расстаться. Разъехавшись, супруги больше никогда не встречались, лишь иногда переговаривались по телефону.
«Когда распался наш брак, это было ужасно, — позже признавалась она. — Более того, это было горьким разочарованием для меня. Я полагала, что брак между двумя добрыми, любящими друг друга людьми должен существовать до тех пор, пока один из них не умрет. Я не могу вам выразить, насколько я была разочарована. А я ведь много раз пыталась этому помешать. Я понимала, как тяжело быть мужем мировой знаменитости, признанной повсюду, быть всегда вторым на экране и в жизни. Как Мел страдал… Но поверьте мне, для меня карьера всегда была на втором месте».
Хотя последние годы их семейный союз держался на плаву исключительно стараниями Одри, она, как и многие женщины, переживающие развод, винила в случившемся только себя. Ее самобичевание привело к одной из самых тяжелых депрессий в ее жизни — друзья даже опасались за ее здоровье, как физическое, так и душевное. Все, кто знал ее, в меру своих сил старались развлечь ее, заставить хоть ненадолго отвлечься от мрачных мыслей. В июне 1968 года нефтяной магнат Поль Вейер и его супруга графиня Олимпия Торлония пригласили ее в круиз по Средиземному морю. Среди приглашенных был тридцатилетний римский аристократ Андреа Дотти, талантливый врач-психиатр. Одри нашла в нем все, в чем нуждалась: он выслушивал ее, успокаивал, давал советы и восхищался. Как он признался Одри, впервые он увидел ее, когда ему было четырнадцать, в фильме «Римские каникулы», — и влюбился на всю жизнь. Она была очарована. «Он такой жизнерадостный и энергичный человек, — говорила она, — и совершенно очевидно, что, когда я поближе с ним познакомилась, я поняла, какой он думающий и глубоко чувствующий человек». Уже скоро между ним и Одри установились те особые отношения, которые возможны только между двумя по-настоящему близкими людьми: всего через пару месяцев Одри обнаружила, что не может прожить и дня без Андреа. Во многом их отношения напоминали начало романа с Мелом Феррером, который покорил Одри, полностью взяв на себя все заботы о ней, — и сейчас Андреа опекал ее с профессионализмом врача, заботливостью отца и нежностью влюбленного мужчины. К тому же он помог ей пережить самый тяжелый для нее момент — окончательный развод с Мелом, состоявшийся в Швейцарии 20 ноября 1968 года. На Рождество того же года Андреа сделал ей предложение и подарил роскошное кольцо с рубином, и Одри — не без колебаний — согласилась.
Андреа был на девять лет моложе ее, обладал страстным темпераментом, исповедовал католическую веру и вел весьма активную светскую жизнь — словом, заметно отличался от Одри, которая больше всего на свете ценила уединение, домашний очаг и спокойствие. Она пыталась предупредить его о том, какую ответственность он возлагает на себя, беря в жены кинозвезду, и с каким количеством проблем ему придется из-за этого столкнуться, но он не желал слушать. «Я сказала ему, что некоторых людей — женщин в основном — может привлечь к нему тот факт, что он женат на мне, а это не только не принесет ему никакой пользы, но может оказаться рискованным для его профессиональной репутации», — призналась Одри в беседе с подругой. Но Андреа лишь отмахивался — ради счастья стать мужем Одри Хепберн он был готов на все.
Они поженились 18 января 1968 года в мэрии Толошеназ-сюр-Морж в присутствии трех десятков гостей; поскольку невеста была разведена, венчание в храме исключалось. На Одри был костюм из розового джерси — подарок Живанши.
