Писатель взялся за перо и бросился на защиту чести своей жены, отвечая Уайлдеру телеграммами.
«Теперь, когда вы убедились в успехе вашего фильма, которому она во многом способствовала, ваши нападки недостойны. Вы несправедливый и жестокий человек. Мое единственное утешение в том, что, несмотря на вас, ее красота и человечность цветут, как всегда».
Дома Мэрилин переходит от коматозной прострации к истерике. Рвет на себе волосы, швыряет в Артура всем, что под руку подвернется, и он, не выдержав, сбежал в Роксбери. В тот же вечер она проглотила две упаковки снотворного. На сей раз ее в последнюю минуту спас слуга.
Надо жить дальше.
Мэрилин вернулась на прежнюю унылую дорожку — от дивана психоаналитика до Актерской студии. Порой она смирялась и выходила на люди в образе Монро. Теперь она знала, что ей не избавиться от двойника. Она одинока, как никогда. Артур большую часть времени проводит в деревне. Вновь начались скитания по Манхэттену в черном парике. По вечерам она навещала поэтов и писателей (Карсона Маккаллерса, Карла Сэндберга или Нормана Ростена), в марте 1959 года, красивая и улыбающаяся, появилась на премьере «В джазе только девушки» под руку с Артуром (пусть видят, что любовная лодка все еще на плаву). Актерам устроили бешеную овацию. Некоторые критики назвали Монро лучшей актрисой Соединенных Штатов. Едва выйдя на экраны, фильм побил все рекорды посещаемости. Публика смеялась над паясничаньем превосходного Джека Леммона, восторгалась изяществом Мэрилин, подпевала хором песне «I Want to be Loved by You» и чувствовала подступающие слезы, когда печальный голосок пел «Любви конец».
Потому что любви пришел конец. И жизни тоже. Мэрилин чувствовала, как ее затягивает вниз. Она больше не сопротивлялась чудовищу, притаившемуся внутри нее.
«МОЕ СЕРДЦЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ПАПЕ…»
В конце концов, Артур Миллер нашел неотразимый аргумент. Для экранизации «Неприкаянных» он подобрал своей жене бесценного, на ее взгляд, партнера — Кларка Гейбла. Трудно парировать такое оружие. Гейбл, элегантный и грубый соблазнитель, взявшийся ниоткуда, мужчина, прошедший через пять браков, над безумной и трагичной любовью которого к Кэрол Ломбард плакала вся Америка, актер, державший в своих объятиях красивейших и величайших актрис в мире — Харлоу, Кроуфорд, Лой, Гарднер, Тёрнер, артист, которым Мэрилин восхищается больше всего, всеми уважаемый, а главное — отец из ее сиротских фантазий, к которому она тайком прибегала в своих грезах брошенной девочки, чтобы мнить себя непобедимой и не бояться темноты. Воображаемый отец и экранный любовник. Монро конечно же уступила. Миллер добил ее подбором актеров на роли второго плана: ее старый друг Монтгомери Клифт и Илай Уоллак, выпускник Актерской студии, прекрасный актер и общий их с Артуром друг. Все как по заказу, но путь избран самый сложный. Потому что к 1959 году Гейбл постарел и был совсем плох, Монти Клифт совсем спился. К тому же Хьюстон собирался снимать фильм в пустыне Финикс, где 55 градусов в тени. Немыслимая затея. И все же Мэрилин согласилась. Был ли у нее выбор? Артур Миллер получил от компании Мэрилин Монро «какие-то» 250 тысяч долларов. Подготовительная работа начиналась в июле.
В тот же момент «XX век Фокс» напомнила Мэрилин, что по контракту, заключенному в 1956 году, она должна сняться еще в одном фильме этой киностудии. В самом деле, подтвердила актриса, которая воспользовалась этим предлогом, чтобы отложить съемки «Неприкаянных», и изобразила интерес к новым предложениям. «Завтрак у „Тиффани“» по сценарию ее друга Трумена Капоте, который собирался снимать Блэйк Эдвардс, показался ей подходящим вариантом, хотя сюжет был всего лишь очередным повтором того, что она уже играла. Но Джерри Уолд, новый руководитель «XX век Фокс», побуждал ее согласиться на роль в «Займемся любовью» — музыкальной комедии режиссера Джорджа Кьюкора, где ее партнером будет Грегори Пек. Почему бы нет, ответила Мэрилин. На самом деле она не читала сценария. Да зачем. Она уже знала, что наверняка будет играть бедную девушку, красивую и простодушную, с щедрой душой и выдающимися формами, которые будут демонстрировать на протяжении всего фильма во всех нарядах, включая комбинацию. Но Артур Миллер прочитал сценарий Нормана Красна и заявил, что все надо переделать: у Мэрилин очень мало сцен, настоящая звезда — Грегори Пек. И предложил свои услуги. И пока «Фокс» подписывала контракт с Миллером, Мэрилин перенесла в августе хирургическую операцию, чтобы быть в состоянии выносить ребенка (как если бы ее проблемы с беременностью были физиологического порядка).
Счастливая, что может снова отправиться в дорогу и уехать подальше от Миллера, в сентябре она вернулась в Голливуд, чтобы подготовиться к съемкам «Займемся любовью», где ей нужно будет петь и танцевать. Ее представили Никите Хрущеву, в ответ на его галантный комплимент она сказала: «Мой муж, Артур Миллер, просил меня передать вам от него привет. Такие вещи должны происходить почаще. Это помогло бы взаимопониманию между нашими странами».
Эти слова сразу облетели весь мир. Когда несколько дней спустя Монро появилась на публике, журналисты, как обычно, следовавшие за ней по пятам, устроили ей оглушительную овацию.
Вскоре она вернулась в Нью-Йорк. Тем временем Грегори Пек отказался от роли. Сценарий, полностью переработанный Миллером, задвигал его на задний план, чтобы служить фоном для жены сценариста. Все как следует взвесив, он предпочел не ввязываться в авантюру и, с учетом ужасной репутации актрисы, сохранить душевное здоровье. Роль миллиардера, влюбившегося в красивую и простодушную Аманду, оставалась вакантной. Мэрилин и Миллер побывали на Бродвее на концерте одного француза, набиравшего популярность, — обольстительного Ива Монтана, певца и актера. Вместе со своей женой Симоной Синьоре он сыграл во французской экранизации «Салемских ведьм». Его сравнивали с Морисом Шевалье. Хотя он почти ни слова не говорил по-английски, для фильма он подошел бы идеально. Артур Миллер подправит сюжет с учетом этого нового обстоятельства: миллиардер будет французом. «XX век Фокс» согласилась. Ив принял предложение. Миллеры и Монтаны понравились друг другу.
К тому времени брак самой знаменитой крашеной блондинки на земле и нью-йоркского интеллектуала отжил свое. Оба это четко знали, хотя еще не высказали вслух. Мэрилин в своем мире паранойи и разрывов считала, что муж ее предал. Она больше терпеть его не могла, подозревала, что его привлекают другие женщины, обвиняла во всех грехах, уличала, тиранила, унижала и оскорбляла теперь даже прилюдно. Он, оценив последствия ошибки и поняв, что мечте конец, осознал свое бессилие, он не мог спасти Мэрилин от нее самой. Она отдалялась от него, а он смотрел на это со смирением и, возможно, с облегчением. Кто примет решение? В то же время Миллер понимал, что уйти от нее — значит убить ее. Так что они еще немного ловчили, пытались выиграть время. В конце 1959 года Мэрилин регулярно улетала на Западное побережье под предлогом репетиций. Некоторые биографы утверждают, что у актрисы были любовники, в частности, сенатор Джон Кеннеди, с которым она якобы встречалась в Нью-Йорке, теперь уже в отеле «Амбассадор», и публично поддерживала его предвыборную кампанию [27].
Как бы то ни было, в январе 1960 года Миллеры и Монтаны собрались в Лос-Анджелесе, поселившись в соседних бунгало в отеле «Беверли-Хиллз».
Сияя перед объективами журналистов, Мэрилин сюсюкала и с восхищением смотрела на Симону Синьоре — благородную даму, только что номинированную на «Оскара», тогда как ее в очередной раз даже не допустили к участию в конкурсе. Она демонстрирует улыбку и юмор Монро, но внутри нее все разбито на тысячу кусков. Едва приехав в Голливуд, она впала в депрессию [28]. Нью-йоркский психоаналитик порекомендовала ей своего коллегу. В жизни Мэрилин Монро появился доктор Ральф Гринсон, марксист и фрейдист, клиентура которого состояла сплошь из звезд. Ему сорок девять лет, он высокий и статный, с седеющими волосами и внушающими доверие усами, всем довольный отец семейства, живущий на вилле в колониальном стиле в престижном районе Брентвуд. Мэрилин тотчас прониклась к нему доверием и начала наведываться к нему в кабинет. Когда у нее не было сил подняться, преодолеть сразившую ее депрессию, а такое случалось регулярно, она призывала на помощь Гринсона. Доктор тотчас приезжал, и сеанс проходил прямо в спальне Мэрилин. Актриса быстро привыкла звонить Гринсону в любое время дня, а потом и ночи. Довольно скоро она заняла важное место в жизни доктора, который представил ее своей жене и своим двум детям и принимал ее у себя, несмотря на все врачебные правила. Но Мэрилин не такая пациентка, как другие, будет он возражать своим многочисленным гонителям. Конечно нет. Для человека науки Монро — это выдающийся случай. Для человека, наживающего деньги, — тоже, само собой разумеется.
