В кинематографе мелодрама быстро завоевала прочные позиции прежде всего потому, что даже ограниченный, индивидуалистический протест ее героев против той или иной житейской несправедливости создавал видимость демократической и гуманистической направленности. Пускай борьба за справедливость, которую вел герой такого фильма, неизменно носила личный и внесоциальный характер — она все же обеспечивала симпатии и сочувствие зрителей, безуспешно жаждавших встретить справедливость в окружавшей их действительности.
За десятилетия своего существования киномелодрама создала длинную галерею собственных героев и героинь, которым обыватели поклонялись с большей фанатичностью, чем древние греки олимпийским богам и богиням. Но если бы в этом густонаселенном целлулоидном Пантеоне провести конкурс по примеру, скажем, конкурсов красоты, то «мисс Мелодрамой» была бы избрана, без всякого сомнения, актриса немого кино Мэри Пикфорд. Ее фильмы могут служить неким олицетворением тех канонов и той морали, на которых строится почти любая мелодрама.
Мэри Пикфорд играла чаще всего роль «золушки» — бедной девочки-подростка, достигающей счастья скромностью, добротой, трудолюбием. Пуританская нравственность и вера в провидение всегда приводили ее к победе при столкновении с любой житейской несправедливостью.
Во всех мелодраматических фильмах с участием Пикфорд — как, впрочем, и любой другой актрисы или актера — такая победа достигалась легко, иначе ведь можно бросить тень на существующий строй жизни, на его порядки. Эту победу, как правило, приносил на своих крылышках Амур, который пронзал стрелами любви к бедной красавице сердце какого-нибудь богача (сколько раз та же Мэри заставляла жениться на «золушках» прекрасных, то бишь богатых принцев!). В других вариантах жертвами Амура — этого поразительного невежды в вопросах социального неравноправия — бывали дочка миллионера и предприимчивый, но безденежный юноша.
Коммерческое кино стремится угождать самым разнообразным вкусам своих многомиллионных зрителей. Одновременно с Мэри Пикфорд на экранах появился своеобразный женский вариант злодея — «вамп» Теда Бара. Чувственное лицо этой «роковой женщины» с страстным, магнетическим взглядом из-под тяжелых век изображалось на рекламе по соседству с черепом и скрещенными костями. Кино «открыло, что у человека есть пол» (Терри Рэмси), но сразу же использовало это «открытие» в извращенном, сексуальном плане с целью вызвать у зрителей повышенный, скандальный интерес. Эротизм фарисейски прикрывался здесь морализирующими финалами, которые гласили, что «грешная любовь ведет только к могиле». Как и положено по законам мелодрамы, в конце каждого такого фильма соблазнительница оказывалась наказанной, заблудший муж возвращался в лоно своей семьи и нарушенный было правопорядок восстанавливался.
Амплуа «золушки» и амплуа «вамп» были продолжены в дальнейшем полькой Полой Негри, шведкой Гретой Гарбо, немкой Марлен Дитрих и немалым числом других кинозвезд, снимавшихся главным образом в Голливуде.
Изобретенная некогда для посрамления злодейства и для воспевания добродетели, мелодрама постоянно претерпевала на Западе сильные изменения. Разница между ранними и современными киномелодрамами, конечно, большая (они стали, может быть, несколько менее наивными и прямолинейными), но основные их характерные черты — сентиментализм, изображение преувеличенных человеческих чувств и страстей, культ случая и рока как вершителей судеб людей и т. д. остаются незыблемыми. Даже при переделке классических произведений мировой литературы буржуазные кинематографисты ухитряются все сводить к какой-нибудь тривиальной сентиментально-любовной истории. Так неоднократно случалось, например, с романами «Анна Каренина» Толстого, «Мадам Бовари» Флобера, «Американская трагедия» Драйзера, «Добыча» Золя и т. д., из которых тщательно выхолащивалось их социально-общественное содержание. В результате они выглядели на экране до удивления бездумными, опошленными, пустыми.
Печать псевдоискусства лежит и на мелодрамах, которые ставят, бесспорно, крупные и талантливые режиссеры. Уильям Дитерле, один из самых опытных мастеров Западной Германии и Голливуда, где он проработал много лет, выпустил фильм «Сентябрьский роман», в котором играли такие превосходные актрисы, как американка Джоан Фонтейн и француженка Фрасуаза Розе. В фильме рассказывается о том, как инженер Дэвид Лоренс по дороге из Рима в Нью-Йорк встречается с молодой пианисткой Маниной и влюбляется в нее. Во время остановки в Неаполе они отправляются осматривать местные достопримечательности и опаздывают к отлету самолета. На следующий день влюбленные узнают из газет, что их самолет потерпел аварию, никто из пассажиров не спасся и они сами тоже числятся погибшими. У Дэвида есть семья, но он решает использовать необыкновенный случай и построить новую жизнь с любимой женщиной. Однако старой учительнице Манины, которую они случайно встречают, удается убедить их, что Дэвид должен вернуться к прежней жене. Кратковременная романтическая идиллия завершается «жалостливой» концовкой (расставанием героев) вполне во вкусе филистерствующих мещан.
«Сентябрьский роман» лишь подтверждает, что из всех существующих киножанров мелодрама, пожалуй, наиболее приспособлена к тому, чтобы вуалировать ничтожество мысли, мнимой значительностью изображаемых событий, явлений, характеров скрывать тот факт, что кинематографистам почти нечего или вовсе нечего сказать.
Во время одной из недель французского фильма советские зрители смогли посмотреть картины «Истина» и «Удары судьбы». Весь пафос первой заключался в доказательстве того, что легкомысленная героиня Доменика все же любила убитого ею Жильбера… Во второй рассказывалось о переживаниях стареющей женщины, ревнующей своего мужа к молоденькой учительнице. Пустоту содержания постановщики фильмов пытались чем-либо заполнить. В центре их внимания поэтому оказались ничем не примечательные образы героинь, на роли которых были приглашены крупнейшие «звезды» Брижитт Бардо и Симона Синьоре. И если обе картины все же можно было смотреть, то заслуга в этом главным образом актрис, внесших своей игрой хоть какой-то интерес в надуманные и банальные истории.
Можно вспомнить также бывшие у нас в прокате французский фильм «Разбитые мечты» с современной «золушкой» в качестве центрального персонажа, американский «Самый маленький бродяга» со смехотворно-идиллическими образами губернатора и его больной дочери, голландский «Ребенку нужна любовь», английский «Слезы сирот» и многие другие.
Все названные выше фильмы отличаются друг от друга по фабуле, но они схожи в одном — в стремлении или заинтриговать зрителя любовными переживаниями, или вызвать у него чувство жалости какой-нибудь трогательной историей о беззащитной девушке, ребенке или несчастном животном. Испытанные и безошибочно действующие на нетребовательных людей приемы! Только на нетребовательных, ибо при желании нетрудно разобраться в их фальши. Любовь в мелодраме, как правило, исключает духовный мир героев и ограничена простым физическим влечением. Что касается мелодраматической «жалостливости», то она лишь унижает человека, так как вызывается состраданием к физической, нравственной или социальной ущербности героя. И хотя в финале судьба этого героя в большинстве случаев устраивается и он полностью или частично добивается своих целей, неполноценность его остается, а жизнь изменяется к лучшему только благодаря добросердечию и благородству богатых покровителей.
Буржуазные кинематографисты, естественно, не обольщаются возможностью полностью обмануть всех зрителей. Расчет у них иной и гораздо более простой: деньги в кассы кинотеатров все же будут уплачены, люди отвлекутся от действительно жизненных проблем. Заодно зрители проглотят и солидную дозу успокоительного лекарства: не так уж плох мир, в котором они живут, в нем есть правопорядок, в нем торжествует справедливость, он наказывает плохих и награждает хороших… Ради всего этого и используются драматургическая изобретательность, мастерство актеров и режиссеров, привлекаются в помощь постановочная зрелищность, красота пейзажей, вещей, музыки.
