Действительно, начать валено. Но только легко и просто потом не будет. И уж если принять предложенную авторами заключительную ситуацию, то ведь иной ее исход не только возможен, но, пожалуй, более вероятен, на энергичное заявление решительного, но хилого Лебедева последует не менее энергичное ответное действие, в результате которого герой останется с разбитыми очками и грустными размышлениями о драматических противоречиях мира. И дальнейшая его предполагаемая деятельность по усовершенствованию человечества вряд ли будет казаться Лебедеву столь продуктивной и безоблачной, какой при полном согласии авторов представилась в то утро...
Повесть Сергея Антонова «Разорванный рубль» и фильм Эльдара Рязанова и Эмиля Брагинского «Берегись автомобиля» — вещи настолько разные по материалу, стилистике, художественной манере, что самая мысль о каком бы то ни было влиянии повести на фильм или фильма на повесть должна быть отброшена сразу И в то же время такое совпадение отдельных мыслей, мотивировок, существенных сторон характеров в общем не похожих героев — не может быть случайным. Вплоть до того, что кульминационные точки оказались почти одинаковыми. Очевидно, жизнь, некоторые сегодняшние ее процессы, подсказали художникам это невольное сходство.
Итак, кульминационные точки.
Судят страхового агента Юрия Деточкина («Берегись автомобиля») Он вор, угонял машины. Но он честный вор, он угонял машины только у жуликов, а деньги переводил в детские дома, себе оставляя лишь «командировочные». «Я... не мог этого терпеть. Ведь воруют, много воруют... Я ведь вам помочь хотел, граждане судьи», — говорит Деточкин на суде. И все глубоко сочувствуют Юре...
А в повести Сергея Антонова судят Виталия Пастухова, молодого бригадира-энтузиаста. Он жил своей идеей скоростной механизации, пробивал ее как мог А когда довели его, что называется, до ручки, взял да и поджег дом нерадивой трактористки, которая, сказавшись больной, повесила замок на двери и уехала якобы в поликлинику, а потом потихоньку вернулась домой с полдороги, влезла в окно и легла спать. Он ведь тоже хотел как лучше, он себя не жалел, чтобы людям помочь, и они понимают это и сочувствуют Пастухову... Но поджог есть поджог, кража есть кража.
В чем же смысл этих комических и грустных парадоксов? Пожалуй, работа Иннокентия Смоктуновского в фильме «Берегись автомобиля» дает на этот вопрос ответ наиболее полный и исчерпывающий.
Симпатию к его герою вы испытываете с самого начала — глубокую, искреннюю и прочную. Не скажешь: Смоктуновский играет Деточкина. Неточным будет и другое: артист живет в роли — в его работе есть и нажим, и комедийные преувеличения. Нет, он как бы входит в ваш внутренний мир властно и одновременно с деликатной непринужденностью, и вы не замечаете даже, как в этот момент духовный ваш опыт становится пусть немного, чуть-чуть, но насыщеннее и емче. Это работа мастера, в совершенстве владеющего секретами профессионализма, и это предел искренности, доверчивой обнаженности души.
Так вот, бескорыстный правдолюбец и труженик, Юра Деточкин отправляется в бой за справедливость и счастье людей. Но он отправляется в бой за счастье людей, не беря их в компанию, — вот в чем штука. И «гангстерское» начало фильма — одинокая фигура, среди ночи пробирающаяся по крыше, — не только и не просто пародийно. Деточкин делает людям добро, от них же таясь и скрываясь, — а сегодня это так же нелепо, как мирный и добрый страховой агент, вдруг заделавшийся зловещим похитителем автомобилей. Люди ведь вовсе не собирались как-то отгораживаться от Юрия Деточкина, хищников и стяжателей они ненавидят так же, как и он, — глубоко и активно. А Юра — он то ли не доверился своим единомышленникам, то ли не сумел найти с ними общего языка. И, вступив в борьбу с врагами нашего общества, ухитрился при этом сам себя этому обществу противопоставить.
И в результате — чего он добился бессонными ночами, работой на износ, отнимавшей все время, все силы? Ну, лишил нескольких жуликов неправедно приобретенной собственности. Так ведь и попала она в руки к таким же жуликам — кто еще купит краденую машину? И в конце концов угодил под суд. И судьи, которым он глубоко симпатичен, при всем желании не могут его оправдать. А жулики, у которых Деточкин угонял машины и которые выступают сейчас в качестве свидетелей, выходят сухими из воды. (Кстати, по ходу судебного разбирательства выясняется, что один из «потерпевших» также будет привлечен к уголовной ответственности. Такое добавление кажется мне ненужным, продиктованным желанием как-то сгладить углы, притушить остроту проблемы.) Да, зло бывает еще достаточно сильным, и нужно не только хотеть с ним сражаться, нужно еще, очень нужно, решительно необходимо — уметь.
Ведь, в сущности, и антоновский Виталий Пастухов приехал в деревню, полный «лебедевских» представлений о борьбе со злом и способах преодоления косности: стоит только захотеть и все пойдет как по маслу Ведь и он, как Деточкин, не сумев найти с людьми общего языка, стал действовать в одиночку, бестолково и слепо. Да и мало ли знаем мы случаев, когда молодой человек, столкнувшись с бюрократизмом, рутиной, оказывается в этом столкновении побежденным. Вовсе не потому, что зло всесильно, как потом ему начинает иногда представляться, а потому, что в силу ли воспитания или каких-то иных причин он оказался не готов к этому противоборству и в решительный момент вступил в него заведомо неоснащенным.
Авторы фильма «Берегись автомобиля» хорошо использовали комедийные возможности найденной ими ситуации. Сделав Деточкина человеком беспредельной внутренней честности, рыцарем без страха и упрека, а метод его борьбы за справедливость очевидно нелепым, они довели интересующее нас несоответствие, противоречие до абсурда. И гражданская несостоятельность доброго, честного, самоотверженного недотепы, который хочет как лучше, да у него ничего не выходит, предстает перед нами рельефно и четко, вполне художественно доказанной.
А теперь — несколько слов в защиту доброго, честного, самоотверженного недотепы. Вовсе не для того, чтобы поста вить под сомнение точку зрения авторов фильма «Берегись автомобиля, нет, лично мне она близка и понятна, я ее целиком разделяю.
Но те, кто окружал нашего героя и с кем не сумел он найти общего языка — достаточно ли они сделали для того, чтобы этот самый общий язык был найден? Не пропустили ли в повседневной текучке тот момент, когда какой-нибудь Виталий Пастухов, вовсе запутавшись, очень нуждался в помощи, не проявили ли в отношениях с ним — да, косности, равнодушия, надо называть вещи своими именами. И не несут ли они большой доли ответственности за то, что его, героя, постигла неудача, — ведь было же у него за душой что-то непустяковое, чем он искренне хотел поделиться.
Да ведь и препятствия на пути Пастухова были отнюдь не только объективными и неизбежными. Рядом с ним Сергей Антонов ставит фигуру председателя колхоза Ивана Степановича, вглядывается в нее не менее пристально и заинтересованно.
Опытный земледелец, кто, как не он, должен был протянуть руку неопытному Виталию, ощутив в его идее рациональное зерно? Да он, собственно, и помогал поначалу, Иван Степанович, а точнее сказать, не мешал, поглядывая хотя и заинтересованно, но со стороны — что-то там у приезжего чудака выйдет? Но жила в Иване Степановиче какая-то недобрая хмурая настороженность, которая и позволила ему заявить па суде вполне определенно по поводу пастуховских затей. «...Есть у Пастухова один недочет, больно уж торопится он вперед людей проскочить, пролезть...» И потом, когда пытается Пастухов разоблачить негодяя, из-за которого покончила с собой хорошая девушка, а происходит это в канун колхозного юбилея, у Ивана Степановича одно на уме: «Загубили юбилей!.. В районных организациях какая была дана установка? Чтобы мы подошли к юбилею без пятнышка!... А тут не пятнышко, а целая клякса! Наладили счастливую жизнь — девчонки под поезд кидаются!» Вот она чем обернулась, недобрая эта настороженность по отношению к тем, кто торопится «вперед пролезть»: не только спокойно наблюдать, как беспомощно барахтается Пастухов, оказался способным Иван Степанович, но и покрыть, оставить безнаказанным мерзавца и преступника. А ведь он все понимает, и Игорь Тимофеевич этот самый ему глубоко противен, но нет — «целая клякса будет» — это оказалось сильнее! И если мы осуждаем Пастухова — справедливо осуждаем, то как забыть о тяжкой вине Ивана Степановича и тех, кто стоит за ним?
