AnnaRinaGreen
Свой выбор
Фандом: Гарри Поттер
Персонажи: Гарри Поттер/Луна Лавгуд, Северус Снейп, Альбус Дамблдор, Гермиона Грейнджер, Драко Малфой, Рон Уизли, Невилл Лонгботтом, Аргус Филч, Помона Спраут, Филиус Флитвик
Категория: Джен
Рейтинг: General
Жанр: Флафф, Драма, Приключения
Размер: Макси
Статус: Закончен
События: Аристократия, Дамбигад, Летом, Детство героев, Наследие, Независимый Гарри, Распределение в другие факультеты, Первый курс, Снейп - отец Гарри
Предупреждения: Мэри Сью
Комментарий автора: Это попытка рассказать классическую историю Гарри Поттера, но с позиции мальчика, который намного раньше понял и принял свое наследие. Мальчика, который не позволит вести себя на веревочке согласно чужому плану. И мальчика, который знает, что волшебство существует, а вот жизни, похожей на сказку, - нет.
Благодарности: Маме Ро, всем авторам замечательных историй и читателям, которые вдохновляют их создавать
Страница произведения: https://fanfics.me/fic160378
Глава 1. Тисовая улица
Хоть раз оказавшись в городке Литтл Уингинг, любой человек назвал бы его аккуратным, но совершенно неприметным местечком недалеко от столицы, где очень хорошо переночевать, спасаясь от шумного Лондона в одном из тихих однотипных домиков. Десятки таких домиков стояли здесь вдоль одинаковых безликих улочек, отгороженные от проезжей части клочками одинаково зеленого газона. Если бы не названия улиц и номера домов, любой бы заплутал в Литтл Уингинге, как в большом лабиринте.
Местные жители ценили покой, неизменность собственного быта и очень старались ничем не выделяться на общем фоне. На Тисовой улице, в доме 4, как раз жила семья, глава которой, выпятив свое объемное брюшко и подкрутив светлый ус, всегда заявлял, что они, Дурсли, относятся к среднему классу, все у них как у всех и ничего необычного в их жизни никогда не происходило.
И мало кто знал, что Вернон Дурсль сильно лукавит, заявляя что-то подобное, ведь у этой семьи были очень и очень необычные родственники. Но, на счастье этого уважаемого в местном обществе бизнесмена, об этом никто не знал.
Пока однажды одной холодной ночью в самом начале ноября кто-то не оставил на пороге дома №4 закутанного в одеяльце маленького мальчика. И если бы не письмо, которое миссис Дурсль обнаружила в почти закоченевшем свертке, никто бы в доме и не признал в крохе, которому не было и двух лет, племянника Петуньи Дурсль, сына ее сестры Лили. Самой настоящей волшебницы.
Из письма семья узнала, что родители малыша Гарри, Лили и Джеймс Поттеры, погибли, а самого мальчика Дурслям предлагалось оставить у себя.
И никто, кроме одной медсестры и пары человек из полиции, знакомых Вернона Дурсля, не узнал, в каком гневе была Петунья следующие несколько дней. И какие слова были ею сказаны как в адрес родной сестры, с которой миссис Дурсль не виделась с собственной свадьбы, в адрес Джеймса Поттера, который, по мнению Петуньи, был худшим в мире выбором в мужья, так и в адрес отправителя письма, с которым женщине уже однажды приходилось заочно общаться.
Несколько дней миссис Дурсль строчила одно письмо за другим и отправляла их тому типу, что подбросил ребенка, требуя объяснений, подробностей, документы, сведения о захоронении родителей Гарри. И еще больше она требовала забрать самого мальчика, проведя несколько безумных дней и бессонных ночей с двумя детьми на руках — собственным сыном Дадли и успевшим простудиться перепуганным племянником.
Семье совсем не нужны были огласка, сплетни и неудобные вопросы о внезапно появившемся у них еще одном ребенке. А то, что у семьи даже не было шанса доказать, что это их родной племянник, а не подкидыш, лишь больше усугубляло проблему.
Вернон злился и почти не появлялся дома, Мардж Дурсль, его сестра, третировала уставшую Петунью по телефону, а вопли двух мальчишек добивали остатки нервов молодой женщины. Маленькая Тисовая улица еще никогда не казалась обоим Дурслям настолько шумным местом. Если бы хоть кто-то знал подробности, то не удивился бы, что в тот ноябрь маленькая семья Дурслей окончательно и бесповоротно возненавидела волшебство и волшебников, этих безответственных и напыщенных идиотов, которым были неведомы самые элементарные вещи, приличия и здравый смысл.
— А я еще тогда, девочкой, знала, что этот их директор — невоспитанный самовлюбленный старикашка! — поджимая губы едва ли не после каждого слова, говорила Петунья своему мужу через неделю после начала того бедлама, который их постиг утром первого ноября. — Невоспитанный и грубый человек, считающий себя выдающимся и мудрым! Наша ненаглядная Лили его почти боготворила! Но кто он такой? Оставить ребенка на коврике! Тайно! Без объяснений! Ночью! Как бутылку из-под молока. Он втянул мою сестру в этот их безумный мир, в эту их войну, а теперь даже боится посмотреть мне в глаза и признать, что моя сестра погибла из-за него! Из-за них всех!
Вернон Дурсль мало что знал о мире волшебников, он бы и не хотел ничего о нем знать, а потому мужчина лишь успокоительно поглаживал жену по плечу и кивал, всецело разделяя ее гнев на неизвестного ему самому, но явно бессовестного человека.
Сама Петунья не меньше мужа хотела бы поменьше знать о волшебстве. Но ее сестра вела себя странно в детстве, а потом оказалось, что она волшебница, а родители, вместо того, чтобы возмутиться происходящему, обожали необычную младшую дочь и всячески поощряли ее обучение колдовству.
Если бы Петунья тоже оказалась особенной, она, возможно, не так бы негодовала, но в семье особенной была только Лили. Младшенькая проводила вне дома десять месяцев в году, а после возвращалась домой и все лето обменивалась тучами писем с сокурсниками, хотя за время учебы посылала домой всего по одному письму в месяц, будто исполняла какую-то повинность.
У Лили были необычные книги, пергаменты вместо бумаги и перья вместо ручек. Она носила в кармане волшебную палочку и смотрела на всех кругом с превосходством. А потом творила самые невероятные вещи, якобы выполняя домашнее задание. Но кто же задает детям на дом превращение крыс в чайники и безумные сочинения о том, как из набора всякой пакости сварить некую сомнительную бурду?
Сама Петунья, хоть и завидовала, но не стала бы заниматься чем-то подобным, а вот от корки до корки изучить что-то полезное, чтобы потом применять в жизни — да. Но Лили, хоть родители и купили ей в числе других книг большой талмуд по бытовым и косметическим чарам, в жизни из него применяла лишь самые крохи, вроде заклинаний по уходу за волосами. С детства приученная к аккуратности, Петунья ужасно злилась, когда сестра захламляла кухню, портила посуду, не следила за чистотой и только хохотала, если старшая предлагала младшей хоть раз применить свои способности во благо, а если нет, то руками прибрать за собой.
Во многом из-за этого и из-за родителей, не чаявших души во взбалмошной младшей дочери, Петунья и решила после смерти родителей не переезжать в их дом, а продать его. А ведь добротное здание в два этажа с садиком было гораздо больше того дома, в котором обосновались Дурсли. Но миссис Дурсль хотелось забыть прошлое, как страшный сон, отгородиться от него.
Но вот… Прошлое настигло ее в настоящем, подкинув на порог дома ребенка-сироту, который, как подозревала Петунья, обязательно вырастет и станет таким же странным, как его мать и отец.
— Нужно отправить еще пару писем! — решила миссис Дурсль.
— Но тебе ни на одно так и не ответили, — хмуро напомнил мистер Дурсль. — Ты уверена, что они вообще… доходят?
Петунья поджала губы. Она знала точно, что все сделала верно, но чувствовала — ей просто не желают отвечать.
Когда-то давно, когда в дом семьи Эванс заявился Альбус Дамблдор, родители Петуньи и Лили тщательно расспросили старика о школе, даже хотели ее посетить, но директор отделался витиеватым объяснением о специальной защите и о том, что школу не могут увидеть магглы — обычные люди. Но миссис и мистер Эванс все же вытрясли из него сведения о том, как родители магглорожденных могут поддерживать связь со своими детьми, не привлекая внимания и не нарушая какой-то там Статут о секретности.
