Лили заметно занервничала.
— Он тебе ничего не расскажет. Думаешь, если ты его кормишь и болтаешь с ним о чем-то, то он тебе все вот так вот запросто и вывалит? К тому же, рассказ будет не в его пользу, — усмехнулась Лили. — Советую не стараться, иначе он тебя попросту пошлет, — с превосходством сказала сестренка. — Снейп не любит, когда лезут к нему в душу!
— Да, я поняла, — задумчиво сказала Петунья, разглядывая сидящую сестру. — Видимо, потому ты и не пыталась этого сделать или действовала как-то неправильно и грубо... А ведь это душа, с ней нужно обращаться деликатно и мягко. Если ты не возражаешь, я попробую, — сказала она. — А сейчас я пойду, уж извини. Мне завтра рано вставать, завтрак готовить.
— Конечно, конечно, ведь надо Севочку кормить, — ехидно бросила вслед Лили. — Петунья, ты просто-напросто дура! Еще пожалеешь, что не стала слушать меня. Наплачешься!
Петунья оглянулась.
— Главное, чтобы у тебя все было прекрасно, а за меня можешь не переживать. Вот уж что-что, а плакать я не стану. И жалеть о том, что потеряла время — тоже. Спокойной ночи, Лили.
Петунье, наконец добравшейся до своей маленькой спальни, после разборок сначала стало жарко, до багровых щек, а потом пробрал озноб, пришлось накрыться теплым мохнатым пледом.
Внизу она изо всех сил старалась сдерживать себя, и не надавать сестре затрещин, но что было бы толку-то? Грубой силой ничего не докажешь, а Лили только утвердится в своих подозрениях...
Поэтому и пришлось, призвав все хладнокровие и нацепив на лицо равнодушную маску, бить сестру холодной логикой. Только вот надежды на то, что та хоть что-то поняла, не было. Видимо, логика и некоторые люди есть вещи несовместимые...
Лили с детства росла упрямой девочкой. И очень не любила быть неправой, поэтому Петунья после нескольких таких случаев, когда дело доходило почти до истерик, перестала спорить с ней — пусть думает так, как ей хочется, даже если ее доводы чушь собачья. Мама говорила, что подрастет — и сама во всем разберется и поймет. А доставать ее нравоучениями — делать только хуже, она назло не станет вникать и все равно останется при своем мнении. Собственно, если судить по многочисленным восторженным рассказам о факультете Гриффиндор и его обитателям, Лили прямая дорога именно туда и была.
Петунья вертелась с боку на бок. Одна мысль билась в голове: а ведь сестра, жаждущая спасать, может пойти к Северусу и там озвучить свои предположения... Как отреагирует Снейп на такие заявления? Поверит ли в то, что он совершенно не интересует ее в матримониальном плане? Петунья опять предстанет в невыгодном для себя свете, как это было при первой их встрече... Как будто она тогда одергивала Лили из зависти... Да больно нужно было! Просто испугалась странного мальчишку, похожего на бомжеватого бродяжку. Да и немудрено — одет тогда Снейп был как с помойки, на которую выбросили прабабкины вещи из старого сундука.
Пожалуй, следует сделать ход первой, пока не опередили. Лучшая защита — это нападение, не так ли? Если Северус не идиот и не дурак, то все поймет, ну а если нет — значит, она просто потеряла время и потратила впустую этот месяц. Ладно, все равно кроме уборки дома и готовки заниматься летом нечем, а так хоть подкормила этого тощего змееныша. На человека стал похож, уже не такой синюшно-бледный, и круги под глазами пропали. И волосы в порядок привел, потому что моется через день. И какой-никакой интерес к жизни и блеск в глазах появились...
Петунья улыбнулась. Странно как-то. Не думала никогда, что сможет испытывать такую неприязнь к родной сестре и мирно уживаться с совершенно чужим человеком. Значит, кровь и семейственность не главное в отношениях? Иначе почему бы они со Снейпом за этот месяц вели разговоров и бесед больше, интереснее и длиннее, чем у нее было с сестрой за пять лет учебы Лили в Хогвартсе? Причем, что забавно, сначала Северус в ответ на ее доводы в чем-либо тоже начинал фыркать, ощетиниваться и спорить, но через некоторое время его можно было незаметно переубедить и доказать, что права она. В тех случаях, когда правда была на его стороне, уже Петунья охотно соглашалась с его доводами и выкладками, от этого парень заметно веселел и принимал важный вид.
Что там Лили плела про его факультет? Что слизеринские гадюки весьма подлы, коварны, изворотливы, скользки и мерзки? Ну да, ну да... хорошая приспособляемость к окружающим условиям, адаптация и ассимиляция, поиск более выгодных условий для себя, возможность побольше заработать — это все, разумеется, очень плохие качества.
Особенно если учесть, что и простые люди желают всего этого и зачастую не останавливаются ни перед чем, дабы достичь столь желаемого материального блага. И вообще, как-то даже странно, что благородные гриффиндорцы-однокурсники Лили родом из очень богатых и знатных семей... и судя по ее негодующим рассказам весьма и весьма избалованы. Неужели их предки и родители заработали свои состояния абсолютно честным путем? Работали не покладая рук?
Теперь понятно, почему ей было легко со Снейпом и так трудно с сестрой, и почему слизеринец и гриффиндорка за столько лет так и не смогли найти общего языка. Невозможно воде и огню быть вместе, не причиняя друг другу боли и ущерба. Выживет всегда только кто-то один.
Девушка поворочалась еще немного и поняла, что уснуть уже не удастся.
Наверное, лучше всего пойти на кухню и заняться делом — приготовить что-нибудь вкусненькое. Петунье всегда лучше думалось, когда руки были заняты. Навести порядок в доме, обработать огородик на заднем дворе, вырвать сорняки на лужайке перед домом, приготовить пирог или торт — мысли в голове упорядочиваются и принимаются правильные решения, когда кругом чистота и порядок. Петунья не знала, как у других, но у нее все происходило именно так. Она с самого начала определяла список заданий и по мере того, как работа заканчивалась, становилось спокойнее и легче на душе.
Петунья посмотрела на светящийся циферблат будильника. Ого, оказывается, уже почти утро — четыре часа. Надо же, полночи не спала, думала, и все равно сна ни в одном глазу. Лучше всего встать и отправиться творить вкусняшки — Снейп порадуется! Он в последнее время как ребенок — встречает ее радостным приветствием, улыбкой и начинает копаться в принесенной сумке, твердо зная, что там есть что-нибудь съестное. Смешной!
Накинув легкий халат, Петунья заправила постель, умылась и тихонько вышла на лестничную площадку.
На кухне обнаружились грязные тарелки и чашки в раковине.
Лили не удосужилась помыть после ужина посуду. Впрочем, как всегда.
Петунья раздраженно оперлась руками о стол и задумалась.
Она уже давно хотела пожить одна. И дело даже не в том, что мама скоро переедет к тете Стейси на зимовку, Лили отправится в Хогвартс, а она будет снимать комнатку в каком-нибудь пансионе в Лондоне. Нет.
Ей хотелось и летом пожить одной, подальше от родных мест и от родственников.
Она любила маму, и от Лили никуда не денешься — младшая сестренка все-таки, но все чаще в голову приходила мысль поехать за границу и пожить несколько лет вдали от дома. К зиме она уже закончит колледж и получит на руки диплом, а значит, можно попробовать себя там, где ее способности будут востребованы. В консервативной Англии практиковаться не хотелось, манили новые горизонты, новые возможности, другие страны, в конце концов, незнакомая культура и обычаи! Здесь все знакомо до мелочей, вкусы у людей не меняются, а уж у людей обеспеченных, аристократов и просто богатеньких нуворишей, так и вовсе примитив — всем подавай викторианский стиль с его помпезными каминами, бесчисленными диванчиками, пуфиками и креслицами, подушечками и тяжелыми мрачными шторами с кистями и золотой бахромой, огромными вычурными кроватями и надменными портретами и статуями предков. Скучно!
У нее были некоторые мысли на этот счет, но одной ехать куда-то страшновато... а вот теперь решимости только прибавилось. Ничего, справится! В конце концов, многие молодые специалисты уезжают и устраиваются неплохо, было бы только желание.
Проскакивали раньше раздражающие мысли, вроде того, что как тут будут мать с сестрой, одни... но, посмотрев на пребывающую в праздности и лени Лили, которой хотя бы хватало совести сгрузить грязные тарелки в раковину и убрать еду со стола обратно в холодильник, Петунья перестала сомневаться. Да что такого-то, что ее не будет? Прибрать в доме, постирать свои вещи, приготовить еду и вымыть за собой посуду... вроде бы в семье нет маленьких детей, все взрослые, и к тому же женщины. А ей надо прекращать эти ненужные глупые рефлексии на тему «они тут зарастут без меня грязью и будут голодать!»
Сама виновата, не нужно было взваливать на себя все обязанности, правильнее было бы поделить их между членами семьи. Да только с таким характером Петунье было легче сделать всю работу самой, нежели просить, приказывать и разъяснять, что куда и как вообще это делается.
