На самом деле, это и надо было ей. Вызвать к ребенку брезгливость.
— Виктория росла в ненависти и непонимании. Она видела, как ее бабушка сошла с ума, и ту сдали в лечебницу. Да и ее мать, Света, после этого опять понесла документы в приют, отказываясь от ребенка. Дело было на рассмотрении. Виктории только исполнилось пять лет. И одним декабрьским холодным вечером девочка с матерью попали в автомобильную аварию. После обильного дождя на дорогах был сильный гололед. Пассажирский автобус не справился с управлением и врезался в лобовую с машиной, где ехали они вдвоем. Света погибла на месте от полученных травм. Сразу. Мгновенно. Вика была на заднем сидении с правой стороны, но тоже значительно пострадала.
Голос Маргариты неуловимо посерьезнел и похолодел. Она вся собралась и напряглась, взглядом находя нужную папку, к которой еще не добрался Скуало, и который заинтересованно прислушивался к истории, забросив рассматривание бумаг.
При констатации гибели Светланы Занзас заметно усмехнулся, будто был доволен такому исходу. Но в остальные моменты сохранял напряжение, взбалтывая янтарную жидкость в стакане.
Найдя в папке нужные листы, она подвинула их к Занзасу. Там было заключение от врачей.
— Помимо многочисленных ушибов, были переломы ребер, левой руки и ноги. Сильная черепно-мозговая травма и проблемы с позвоночником. Девочка впала в кому. На пять лет, — теперь Маргарита глянула на Скуало и усмехнулась. — Кома. Осознанная кома. Она оставалась в сознании, запертая в нем на пять лет.
Занзас еле заметно изменился в лице и как-то потемнел. От напряжения по бокалу потянулись трещины, и мужчина отставил испорченную посуду в сторону. Скуало застыл, приготовившись слушать дальше.
Лебедева притянула к себе очередную папку, куда она собирала все, что было связано с лечение и посещением Викой психологов и психиатров.
— На самом деле врачи не давали никаких прогнозов по возвращению девочки из комы. Да, мозговая активность была, но шансы на пробуждение слишком низкие. Кто-то даже говорил, что проще было дать ей уйти, чтобы зря не мучить. Тем более у девочки никого не осталось, — Маргарита презрительно скривилась, вспомнив того умника, который через два месяца после беседы с женщиной, когда она собирала информацию по своему Небу, скончался. Несчастный случай. — Но за пару недель до своего десятилетия девочка очнулась. Холодная. Мрачная. Неразговорчивая. И невероятно агрессивная. Вроде пять лет комы, нужно время для восстановления, почти снова учить ходить, двигаться, социализироваться. А она напоминала животное, которое кидалось на всех. Первое время ее забрали в психиатрическую лечебницу. Спустя два месяца словно чудо — она физически была полностью здорова, но не головой. На самом деле, ее бы там и оставили в лечебнице, но проблески сознания и хороший врач не дали загубить девочку.
Маргарита открыла папку и аккуратно разложила перед Занзасом пять мрачных рисунков, полностью закрашенных черной краской, лишь маленькая голубая фигурка человека в центре отличалась по позам. И последний, пятый рисунок — густо-красный, щедро залитый краской, и оранжевая фигурка в центре, раскинувшая руки и ноги в стороны.
— Это она нарисовала во время сеансов терапии с психологом, — пояснила женщина и указала на первый рисунок. На черном фоне маленькая голубая фигурка с опущенными руками. — Поиск. Свое состояние тогда Вика описывала как нахождение в некоем черном пространстве. Абсолютной тьме, где есть только она, преследуемая холодом, который будто щупальцами стремился окутать ее. Сначала девочка искала выход и звала на помощь, — Маргарита перевела внимание на второй рисунок, где фигурка сидела, обхватив руками ноги. Вокруг была разлита белая лужа. Слезы. — Отчаяние. Не найдя выхода и помощи, девочка отчаялась и долго плакала, — на следующем рисунке фигурка лежала, раскинув руки и ноги. — Апатия, — на четвертом рисунке фигурки не было, лишь голубой шарик. — Страх. Она испугалась, что так и останется там навсегда и захотела исчезнуть. Испариться. И последнее.
Присутствующие синхронно перевели взгляды на пятый рисунок. Краска заметно крошилась, и алый порошок пылью разлетался в стороны. Занзас не обратил на это внимания, пальцами приподняв рисунок, внимательно разглядывая.
— Ярость. Злость на себя и свою слабость. Она вспыхнула, прогоняя холод и сжигая тьму, — мрачно произнесла Маргарита и закончила. — И Вика очнулась.
— А дальше? — почуяв, что больше ничего женщина рассказывать не будет, Занзас поднял глаза на главу Джиг.
Та нахмурилась.
— Как только дали добро, девочку определили в приют, где я ее и встретила, признавая в ней свое Небо. Но до четырнадцати лет по негласному правилу я не могла к ней лезть, потому только издалека заботилась, упрощала жизнь и ждала.
— Ты так и не объяснила, причем тут ее смена пола, — напомнил Скуало.
Лебедева нахмурилась и постучала ногтями по лакированной столешнице.
— Слабость, — коротко ответила женщина и дополнила, заметив, что мужчины не совсем понимали ее намек. — Она посчитала, что девочки слишком слабые. И чтобы быть сильной, то ей надо быть мальчиком. Так мне объяснил ее психолог. У Вики произошла замена. Она считает, что мальчиком ей будет проще выжить.
Занзас задумался и откинулся на спинку стула, посмотрев в потолок.
Он был твердо уверен, что причина заключалась не в этом, хотя и имела место быть слабость. Но развивать тему мужчина не спешил — будет он еще обсуждать такое со всяким мусором. Босс Варии узнал достаточно, чтобы утолить свой интерес.
Теперь осталось заключить свое мнение.
— Мусор, когда там обед? — резкая смена темы немного дезориентировала Маргариту, но женщина быстро взяла себя в руки, посмотрела на наручные тонкие часы.
— Уже.
Лебедева облегченно вздохнула, отметив, что Занзас потерял всякий интерес к ребенку, будто того и не существовало вовсе. Женщина поспешила проводить гостей к столовой, где должны были все сервировать и ждать хозяйку.
Но стоило открыть двери в просторную и светлую столовую, как Маргарита замерла, а после спрятала лицо в ладонях, подавив тяжелый вздох.
Хоть Вик последние два месяца только по выходным гостил в особняке Джиг, стоило уже давно запомнить, что, когда вокруг него собирались все те, кто признал его своим Небом, то начинался сущий бардак.
На ее глазах от сильного удара ногой в грудь несчастный Павел влетел спиной в стену и скатился по ней на пол, а сверху в довершение на него рухнула картина. Хорошо, что реплика Айвазовского. За один из оригиналов, что имелись в доме, сама бы Лебедева превратилась в фурию, если бы кто-нибудь посмел тот испортить.
Сергей, откинувшись на стуле, громко и от души смеялся, видимо из-за ситуации, что привела к таким последствиям, как и над самим неудачником, но и его не обошли стороной. Вик, подхватив из вазочки с фруктами сочное красное яблоко, метко запустил другу в лоб. Парень ойкнул и свалился на пол вместе со стулом, а бедный плод раскололся о чужой череп.
— Заткнись! — донесся злой рявк взбешенного Вика.
Мимо Инны прошел ураган, не зацепив. Девочка весело улыбалась и грызла яблоко.
А. Нет. Показалось.
— Не порть аппетит перед едой! — из рук девочки выхватили плод и небрежно бросили на стол, попав в одну из тарелок. Маленький Туман погрустнел.
И только потом Вик заметил, что в столовой прибавление.
— Долго, — зло процедил мальчишка, глянув на Маргариту, и сел за стол, скрестив руки на груди и сверля пронзительным взглядом женщину, где время от времени вспыхивали алые огоньки.
Ученик Лебедевой, казалось, совсем и не заметил гостей хозяйки дома, напрочь игнорируя. Но зато эти самые гости с каким-то плотоядным интересом следили за ребенком.
— Еще одна подобная выходка и о тренировках с Пламенем в ближайшем будущем можешь забыть, — строго и холодно произнесла Маргарита и подошла к столу, сев во главе.
Ее проводили испытующим прищуром, но женщина не дрогнула, да и никак не отреагировала на подобную мимику Вика.
