– Тирра Аллина Мердгреса, – уточнил Михас, сохраняя покер-фейс и явно наслаждаясь реакцией.
Вот ведь паршивец! Мог ведь назвать и то имя, под которым меня знали прежде и тем немного отсрочить ту бурю, которая наверняка теперь поднимется. Я обреченно вздохнул и поднялся на ноги.
– Я готов, – сухо сказал.
Отвисшие челюсти и округлившиеся глаза всех присутствующих, за исключением, разумеется, секретаря, стоило бы запечатлеть на «живом портрете». Народ был в шоке и совершенно не знал, как на такое реагировать.
– Вы позволите мне пойти к ректору, господин Борд? – спросил у старика, с выпученными глазами уставившегося на меня.
– Р-разумеется, – хоть и не сразу, отмер он. – Тирр Мердгрес? – пробормотал в недоумении. – Но позже вы мне, надеюсь, все объясните, молодой человек? – уже взяв себя в руки, произнес он.
– Конечно, господин Борд.
Я поспешил к выходу, слыша, как за моей спиной раздаются взволнованные перешептывания.
– А мы продолжим лекцию, молодые люди! – попытался призвать всех к порядку Гриан Борд.
Хотя сомневаюсь, что в ближайшее время присутствующие способны будут сосредоточиться на лекции.
– Нельзя было назвать меня прежним именем? – хмуро спросил у Михаса, с которым мы шли по пустому коридору.
– Как можно, многоуважаемый тирр Мердгрес? – почтительно отозвался секретарь, хитро поблескивая умными глазами. – Я не мог позволить себе такую дерзость.
Вот засранец! И не подкопаешься ведь!
– Другие преподаватели уже в курсе?
– Не все, – уже более нормальным тоном отозвался Михас. – Но скоро будут.
– Надеюсь, это никак не повлияет на дальнейший процесс моего обучения? Я бы не хотел, чтобы ко мне теперь относились иначе и делали скидку на титул.
– Разумеется. У нас в Академии ко всем студентам относятся одинаково, – сказал секретарь то, что на деле соблюдалось далеко не всеми.
Некоторые преподаватели все равно особым образом выделяли студентов из влиятельных аристократов и делали им поблажки. Другие, которые сами были из аристо, могли относиться по-разному, в зависимости от личных симпатий и антипатий. К примеру, те, кто держал сторону Дарментов, могли теперь стать ко мне более пристрастными. Впрочем, я в любом случае к учебе относился ответственно. Как бы ко мне ни придирались, если знания хорошие, завалить студента трудно. По-настоящему меня заботило отношение лишь тех преподавателей, которых на самом деле уважал и ценил. И ректор тоже входил в их число после того, как защитил Эйрию и Даниэлу. Интересно, о чем он хочет со мной поговорить?
– Доброе утро, лерр Марлен! – первым поздоровался я, войдя в кабинет ректора. – Вызывали?
– И вам доброе утро, тирр Мердгрес, – чуть прищурившись, отозвался ректор. – Да, вызывал. Присаживайтесь. Хотите чаю?
– Нет, благодарю. Хотел бы поскорее выяснить все вопросы и вернуться на занятие.
– Весьма похвальное усердие, тирр Мердгрес, – уголками губ улыбнулся лерр Марлен и отпустил секретаря, плотно прикрывшего за нами дверь. – Присаживайтесь и потрудитесь объяснить, зачем понадобился весь этот маскарад. Я, конечно, присутствовал на балу во дворце, но ваши объяснения королю показались слишком туманными. Да и теперь предстоит волокита с бумагами, раз придется заново оформлять вас в Академии под другим именем.
– Приношу свои извинения за неудобства, которые вынужденно вам доставил, – покаянно сказал, не желая портить отношения с этим человеком, который даже не пытался лебезить передо мной. И мне это импонировало. Решил, что Дигор Марлен заслуживает некоторой откровенности. – Сразу скажу: злого умысла я не держал. На тот момент у нас с отцом возникли кое-какие разногласия. Я полагал, что меня изгнали из рода, и потому начал новую жизнь под чужим именем.
Ректор хмыкнул.
– Прямо-таки история для авантюрного романа! Но что же теперь? Ваш отец передумал? Впрочем, могу его понять. После ваших-то успехов в артефакторике, о которых говорит все Гренудия.
– Как оказалось, мы с отцом просто не поняли друг друга, – я пожал плечами. – Но теперь все недоразумения разрешены, и я снова намерен жить под настоящим именем. Понимаю, что невольно доставил вам неудобства, за что прошу понять и простить, – я развел руками. – Если понадобится заплатить какой-то штраф или что-то в этом роде, то разумеется, готов это сделать.
– Оставьте это! – поморщился ректор. – Не принимайте меня за корыстолюбивого клерка.
– Что вы, и в мыслях не было, – заверил я его.
– Ладно, – Дигор Марлен забарабанил пальцами по столешнице, задумчиво глядя на меня. – Поговорим о другом. Честно говоря, вы поставили меня в несколько двусмысленное положение. Я по поводу той истории с исцелением Даниэлы Грид. Насколько понимаю, и она, и тот юный целитель Бастиан Мерлу находятся теперь под покровительством Мердгресов?
– Вы правы. Несколько дней назад они принесли клятву верности нашей семье, – настороженно подтвердил, не ожидая, что разговор примет такое направление.
– Я тогда невольно впрягся за вас и теперь оказался в несколько щекотливой ситуации. Одно дело – помочь просто студентам и служащей, не принадлежащим ни к какой аристократической коалиции. Другое – фактически, выступить на стороне тех, кто в прямой оппозиции к королевской власти.
– То есть если бы вы знали заранее, кто я такой, то не стали бы вступаться? – уже более прохладно уточнил я. – Вы занимаете сторону тирра Сирила Дармента?
Ректор поморщился.
– Я стараюсь не занимать ничьих сторон. Положение обязывает. Да и вступился бы я в той ситуации в любом случае. Просто действовал бы тоньше и продуманнее, не подставляясь.
– Тогда еще раз прошу меня извинить. Мне и в голову не приходило посмотреть на ситуацию с этой стороны, – честно признался. – Хотя могу вас заверить, что ваше участие в том деле я не забуду. Если понадобится помощь Мердгресов, вы всегда можете на нас рассчитывать.
– Учту, – суховато усмехнулся Дигор Марлен. – А учитывая, кого вы перехватили к себе в услужение до того, как парнишку оценили по достоинству другие, с вами и правда лучше дружить.
– Вы о чем? – несколько озадаченно спросил.
– Давайте не будем темнить, – ректор хмыкнул. – Тем более что я приносил клятву, и с моей стороны вам не стоит ждать подвоха. Я догадался, кем является тот загадочный маг, способный творить настоящие чудеса в целительстве.
Сглотнув подступившую к горлу вязкую слюну, я молча смотрел на ректора, не зная, что сказать. Слишком сильно это все осложняло. Понимал, конечно, что рано или поздно о моей тайне узнают. Но что это произойдет так скоро, не ожидал. Явно довольный моей реакцией, Дигор Марлен рассмеялся.
– Как уже сказал, не в моих интересах раскрывать это кому-то. Никто ведь из нас не застрахован от неприятностей со здоровьем или утери дара. Всего лишь хочу быть уверен, что если мне или кому-то из близких мне людей понадобится помощь подобного рода, я смогу на нее рассчитывать.
– В этом можете не сомневаться, – справившись с эмоциями, пробормотал я.
– Отлично. И, не переживайте, о том, на что способен ваш друг, никто больше не догадывается. Пусть парнишка и дальше спокойно учится и развивается. Я ему помогу, чем смогу. И я понимаю, почему вы держите его способности в секрете до поры до времени. Стоит это разгласить, и найдется уйма желающих заполучить юного Мерлу в свое личное пользование. Уж слишком большой это козырь в глазах многих. У всех найдется кто-то, кому может потребоваться помощь подобного рода. Мердгресы благодаря его способностям могут значительно усилиться.
Чего? Я некоторое время непонимающе смотрел на ректора, переваривая услышанное. А когда до меня дошло, с трудом сдержался, чтобы не разразиться хохотом. Похоже, Дигор Марлен считает, что тем уникальным магом, который способен возвращать активность отмершим клеткам и энергетическим структурам, является Бастиан. Что ж, это даже хорошо! Как и то, что он не намерен никому рассказывать об этом и даже покровительствовать целителю.
