плечо и поклонился старику. — Всего вам доброго, дядюшка Хо.
***
Проводив гостей до порога, старый Хасимото, запер дверь и, потирая разболевшуюся к вечеру поясницу, вернулся в лавку.
Странная пара, очень странная. Ладно Виктаар, к нему уже тут привыкли, но пришедшая с ним гайдзинка… держалась, словно госпожа какая. А одежда, глаза… всё время казалось, что они у неё красным отливают. Линзы, наверное. Ох уж эти девицы нынешние, — то всякую гадость в глаза вставляют, то волосы непонятно во что красят, то вырядятся как актрисы какие. Беспутные, одно слово.
Осуждающе покачав головой, он щелкнул выключателем и двинулся было в сторону жилой комнаты, но на полдороге замер, насторожившись. В комнате явно что-то изменилось, нарушив привычную тишину.
Тут глаза старика удивленно расширились, а губы сами собой забормотали молитву Аматэрасу-Омиками.
Хронометр, который больше пятидесяти лет бессмысленно пылился на полке, сейчас мерно тикал, отсчитывая секунды.
Выслушав последнего докладчика Ичиро Сакаи беззвучно вздохнул и, помассировав переносицу, негромко прочистил горло, привлекая внимание.
Все переговоры мгновенно стихли и присутствующие в зале люди как один повернулись в сторону личного представителя премьер-министра Осокабе.
— Господа… — Ичиро переплёл пальцы в замок, обводя взглядом собравшихся. — Господа, я вас внимательно выслушал, и теперь давайте попробую обобщить. У нас на острове из ниоткуда появляется иностранец, больше недели живет в трущобах, зарабатывая себе на жизнь ловлей рыбы, затем на него нападают какие-то рэкетиры из уличной банды, которых убивает внезапно появившаяся проекция линейного корабля Тумана, затем…
— Линейного крейсера, господин советник, — перебил глава Департамента полиции. — По данным Береговой охраны это был линейный крейсер класса «Конго».
Запнувшись на полуслове, Ичиро пронзил полицейского ледяным взглядом, издевательски протянув:
— Ну разумеется, это полностью меняет дело!
— П-прошу простить меня, господин, — покрасневший полицмен вскочил и торопливо поклонился, признавая свою вину.
Ичиро недовольно махнул рукой, продолжив:
— Итак, проекция убивает рэкетиров, затем сопровождает человека по трущобам, после чего они вместе покидают остров на корабле Тумана.
Сделав паузу, он ещё раз обвёл взглядом руководителей служб и департаментов, ненадолго задерживаясь на каждом...
— Господа, кто-нибудь из вас может объяснить, что всё это значит?
Ответом ему было абсолютное молчание.
Ну вот, вернулись к тому, с чего начали. Снова палуба под ногами, открытое море на горизонте и прекрасная девушка рядом.
Такая р-романтика, что аж зубы барабанную дробь выбивают. Свежий воздух, он, блин, такой свежий.
Поёжившись, я попытался посильнее запахнуться в джинсовку.
— К-конго, а можно твой купол? Х-холодно.
Стоявшая рядом туманница покосилась на меня с какой-то даже обреченностью, словно только и ждала подобного вопроса, затем, махнула рукой в сторону центральной надстройки:
— У меня есть внутреннее помещение. Там поддерживается приемлемая температура.
Задрав голову, я проследил за её жестом, нашел взглядом примерно на уровне шестого этажа боевую рубку и чуть подзавис. Поскольку ведущих к ней лестниц не наблюдалось. Может, внутри надстройки есть? Но где тогда дверь внутрь?
— Э-ээ… а как туда попасть?
Туманница так же посмотрела вверх, непонимающе нахмурившись. Мол, какие проблемы? Тут метров пятнадцать высоты, не больше.
Понятно. Лестниц нет, предполагается, что своим ходом.
— Конго, мировой рекорд по прыжкам в высоту — два с половиной метра, — тяжело вздохнул я. — А до твоей рубки даже Бубка с шестом не допрыгнет.
На лице туманницы промелькнуло тоскливо-усталое выражение, и я прямо-таки кожей ощутил не высказанное вслух: «человек, как же ты утомил своей простотой». Но затем вернулась привычная отстраненно-холодная маска и от наших ног до мостика образовалась лестница из висящих прямо в воздухе полупрозрачных плиток. Аккуратненьких, шестиугольных, размером с мою ладонь каждая.
Я не менее устало и тоскливо посмотрел на туманницу.
— Конго, ты ничего не забыла?
Та недовольно тряхнула головой, скривив губы.
— Они выдержат твой вес. — И, словно в демонстрации, быстро поднялась по этим ступенькам на пару метров.
— Я про другое, — вздохнул я, рассматривая блондинку, спокойно стоящую на плитке размером чуть больше её туфельки. — Ты шест мне выдать забыла.
— Какой шест? — непонимающе сдвинула она брови.
— Которым канатоходцы равновесие удерживают! — не выдержав, прошипел я. — Потому что с этой лесенки даже цирковой гимнаст навернётся!
Конго медленно закрыла глаза…
Хм, мне сейчас показалось или кто-то и вправду со свистом втягивает воздух сквозь свои белоснежные зубки?
… и, молча развернувшись, неторопливо зашагала наверх. Опираясь правой рукой на возникшие в полуметре от ступенек перила.
Мда. Я вообще-то надеялся, что эта блондинка нормальную лестницу сделает.
Эх, ладно, отставить разговоры, вперед и вверх, а там…
Подниматься по пластинам величиной с тротуарную плитку на высоту шестого этажа… тот ещё аттракцион. Особенно при боковой качке и неслабом ветре. Я не то что согрелся, мне аж жарко стало. Так что, когда добрался, наконец, до боевой рубки, внутрь пришлось буквально вползать, на четвереньках. Под откровенно удивленным взглядом туманницы.
В другой ситуации, наверное, было бы стыдно барахтаться как выброшенная на берег медуза под взглядом красивой девушки… но сейчас мне хотелось только отползти куда-нибудь в уголок и перевести дыхание. А потом простыми русскими словами объяснить вот этой вот… девушке всё, что я думаю по поводу подобных экстремальных атракционов.
К счастью, сразу выплеснуть душевные порывы помешала сбитая нафиг дыхалка, а придя в себя, я сотрясать воздух как-то передумал. Блондинка же, что с неё взять. Ну, кроме эстетики, ибо невероятно красива.
Вообще аватара у Конго похожа на женщину в той же степени, что её корпус на японский крейсер «Конго». То есть, издалека и силуэтом. Поскольку в реальности таких идеальных женщин просто не существует.
Высокая грудь, тонкая талия, изящная линия бедра, плавно переходящая в безумно длинные и стройные ножки… Вся фигура абсолютно гармонична. Словно её на компьютере обсчитали, а потом на прецизионном станке выточили. Строго по ГОСТу и с микронными допусками.
Часами можно сидеть и любоваться, как на статуэтку.
Оп-па, заметила. Открыла глаза, вопросительно приподняла идеально очерченную бровь.
— Любуюсь, — ляпнул я, не подумав.
Бровь поехала вниз, выражая легкое недоумение.
— У тебя очень красивая аватара, словно идеально просчитанная.
Губы изгибаются в недовольной гримаске. Блин, сейчас явно по моему коэффициенту интеллекта пройдется.
— Да-да, я понял, что именно просчитана и именно идеально.
Беззвучный вздох, от которого едва заметно колыхнулось платье на груди, молча закрыла глаза.
Вот и
