Эту череду радостных событий прервала болезнь моей жены. Хотя болезнью это не являлось в полной мере. С этой политикой и прочей грязью Дез буквально загоняла себя, медленно угасая. Она уставала, не столько физически, сколько ментально. Видя это я потребовал чтобы она прекратила эти игрища, но… Как и много раз до этого я не смог ей отказать. Ненавижу себя за это, ненавижу эту слабость, и в тоже время безмерно люблю… Она просила позволить ей продолжить работу, просила не лишать свободы выбора. Я согласился, но начал стараться, как мог, привести её в чувства, убрать эту тоску и серость из её эмоций, из-за которых она всё сильнее походила на живой труп. И у меня получилось, по началу…
Через пятьдесят лет Дез ушла за грань. Просто в один момент она подошла ко мне и сказала, что устала жить. Попросила отпустить её. Я тогда впервые за всё время нашего брака накричал на неё, затем стал взывать к голосу разума, ну, а после откровенно молил её проявить благоразумие… А она лишь грустно улыбалась. Я едва не сорвался в тот день. Едва не пересек черту. Я бы мог всё исправить, переписать её сознание, но… сколь сильно бы это изменило её личность, да и посмел бы я после этого посмотреть ей в глаза? Я не смог ей отказать … в последний раз.
В тот же день я созвал своих детей к себе и рассказал им всё как есть. Первые мгновения стояла тишина, а потом Роджер заговорил, хотя лучше бы молчал. Он обвинил меня в убийстве жены… В тот момент его собственную жизнь спасли два фактора. Первый — его сестра, что воспользовалась всем своим резервом, как личным, так и запасенным в артефактах, и прикрыла его сильнейшим из известных ей защитных заклинаний. Второй заключался в том, что я быстро взял под контроль свою магию, что подстегиваемая моими же эмоциями жаждала изничтожить щенка. Он выжил, обгорел, но выжил. Правда это не спасло Роджера от встречи с кулаком его сестры, что одним точным ударом отправила его в нокаут. После этого Элизабет вернулась ко мне и… просто обняла. Так мы и просидели до самого утра. Горюя по любимому человеку.
После этих событий мои отношения с … сыном полностью испортились. Он возненавидел меня за «убийство» матери, а я не простил его за те слова. Слова, что в виде неоформленных мыслей роились у меня в голове в тот вечер. Слова, что набатом отдаются в моих мыслях и по сей день.
Роджер вычеркнул меня из своей жизни. Запретил мне видеться с внуками и правнуками, и с головой ушел в «работу», пытаясь заменить Дез на ниве управления Родом. Вот только он не мог. Всё это время он лишь прожигал свою жизнь на светских раутах и приемах, болтая с видными людьми, свято при этом веря, что занимается полезным делом, но, по сути, всю работу вела Дез, а он был не более чем украшением при ней. Да о чём тут вообще рассказывать, если он даже говорить от имени Рода не в праве. Система общества, что я построил, вертится вокруг силы, обозначаемой Рангом мага, чем он выше, тем больше у мага прав и привилегий. Однако, часть из этих самых привилегий распространяется не только на мага, но и на его родных. Собственно, именно на этом основана система Родов в Иггдрасиле — чем больше в семье сильных магов, тем больше у неё прав и влияния. Вот только Роджер — посредственность, и единственное причина по которой его привечают в обществе состоит в том, что он Байгод. А вот его слова никто не воспринимает в серьёз. Такова уж специфика социума, где отношения построены на силе — никого не интересует мнение слабаков. Жаль только мой сын этого не понимал. Собственно, через девять лет я довольно ясно донес до него эту мысль.
***
Миг, и я стою в одном из многочисленных поместий Рода Байгодов. Это место мой … сынок именует резиденцией Рода, потому как во Фрамлингем ему путь заказан.
Кабинет, в котором я очутился, был обставлен с максимальным шиком. Повсюду было золото, драгоценные камни и прочая мишура, но меня это мало интересовало. Все моё внимание было приковано к фигуре, что сидела в богато украшенном резном кресле. Мой сын выглядел отвратительно. Передо мной был старик, возрастом под пятьдесят лет, и это при том что я по прежнему выгляжу на двадцать пять с копейками. Да что я, его сестра, на вид, моя ровесница!
— Тебе здесь не рады. — скрипя от злости зубами проговорил Роджер.
— Это моё поместье, и только я решаю кому тут рады, а кому нет. — спокойной ответил я. Сын же только бросил в ответ полный ненависти взгляд. Посмотрев в окно я увидел групку детей, что резвились во дворе.
— Это мои правнуки, я полагаю?
— Это не твоё дело! Даже смотреть на них не смей!
— Смотреть там и не на что. Загубленный потенциал, да и только… Тебе было мало испортить жизнь себе, так ты и их решил за собой утащить?
— Не такому чудовищу как ты меня судить.
— Чудовищу?
— Скажешь нет?! Ты пытал меня на своих тренировках с самого детства, измывался над маленьким ребёнком, требуя невозможного! Ты бесчувственный, одержимый силой садист!
— Вот как. А твоя сестра называла это веселыми играми, интересными занятиями и счастливо бежала на каждый урок… Я дал вам то же, что дали мне — идеальный старт, лучшие условия для развития. Но даже этим ты не смог воспользоваться.
— Ну разумеется, я не смог. Но зато наша Мисс Совершенство справилась на ура!
— Не смей так говорить о той, кто спас тебе жизнь.
— После того как ты меня чуть не убил! Что, пришёл закончить начатое? — с вызовом проговорил Роджер. Я же в ответ просто надавил на него своей силой, и с помощью эмпатии передал всю гамму чувств, что в данный момент охватила меня. От такого воздействия из этого недоноска выбило весь воздух, а сам он затрясся как осиновый лист.
— Я долго терпел твои выходки. Списывал всё на потерю матери и шок, но моё терпение подошло к концу. — сказав это я бросил на стол пачку бумаг, что перед этим достал из пространственного кармана. — Ознакомься, когда придёшь в себя. Но если вкратце, здесь сказано, что ты и все твои потомки, отныне не Байгоды, а Байтоны. В следствии чего вы лишаетесь всех прав, титулов и привилегий, что принадлежат Роду. Помимо этого доступ ко всем денежным и материальным активам Рода для вас закрыт. Я оставлю вам только это поместье и отдельный счёт в Мировом Банке. Номер счёта указан в бумагах. С этой минуты главой Рода становится твоя сестра, однако даже она не сможет вернуть тебя и твоих потомков обратно в Род, я позаботился об этом. Но для вас всё же есть способ вернуться — достижение ранга Гранд Магистра в любой ветви Искусства и принесение ряда клятв. В таком случае, достигший этого, может претендовать на возвращение в Род, с одобрения его главы, разумеется. На этом всё. Теперь ты сам по себе, живи как хочешь и делай что вздумается. — произнеся это я исчез в объятиях пламени.
***
После этого разговора я снова самоизолировался от мира. А спустя ещё один год обрёл восьмую оболочку души. Произошло это без каких либо спецэффектов и даже как-то обыденно. Просто в один момент я почувствовал, что стал другим. Мир вокруг окрасился в бесчисленное множество цветов, а всё доселе известное заиграло новыми красками. Я стал сильнее, как магически, так и физически. Да и в целом я стал куда более … совершенным.
Магический резерв вырос и стал соответствовать сильному Маэстро, а когда Солнце было в зените я вполне мог сойти и за Виртуоза, хоть и слабого. Я стал в разы лучше ощущать магию, от чего контролировать её стало ещё проще. Но пожалуй сильнее всего усилилась моя способность. Не знаю как точно описать, но после обретения Восьмой Оболочки её КПД увеличилось в разы, но что ещё важнее я стал … чувствовать звёзды. Я ощущал их, слышал их «шепот», но «слов» пока разобрать не мог. Невероятное и донельзя странное ощущение.
Строение моего энергетического тела тоже изменилось. Использовать техники Паладинов по усилению тела стало в разы проще, а сами они стали ещё эффективнее. Также, весьма сильно усилилась эмпатия. Теперь я мог, каким-то образом, вкладывать чувства в слова, что позволяло мне оказывать весьма сильное влияние на людей.
