крика. Перед глазами до сих пор стояли мёртвые Вольфы, сын и отец. Они смотрели на Магнуссона исподлобья, их окровавленные губы шевелились, выталкивая слова, но он ничего не мог понять. Вольфы подходили ближе, почти вплотную, источая запах разложения, и Бьёрн слышал их горячечный шёпот: «За что ты нас убил? Что мы такого сделали?»
― Типли принеси воды, пожалуйста, ― хриплым со сна голосом, попросил мальчик. Раздался негромкий хлопо́к, а через секунду ему в руку толкнулся стакан.
― Спасибо, ― Бьёрн залпом выпил всю воду и снова заснул. Ему требовался совет взрослых, но к кому обратиться с этой проблемой сейчас? Магнуссон никому не доверял в настолько личных вопросах. Однако подсознание решило по-своему, и он очутился в знакомой библиотеке. Через несколько минут, в течение которых подросток просто листал книгу, в комнате воплотился Гриндевальд.
― Шайсе! Пацан, я думал, не увижу тебя до лета, ― Геллерт ухмылялся, глядя на Магнуссона. Сейчас он снова был босой, в рубище и с нечёсаной бородой.
― Здравствуйте, герр Гриндевальд, ― сжал кулаки Бьёрн. ― Я не хотел, оно само как-то так получилось.
― Магия, чтоб ты знал, может исполнить желание волшебника, даже если он об этом не просит, ― хмыкнул Геллерт, с удовлетворением наблюдая, как магия мальчика возвращает ему прежний вид. Как бы то ни было, ощущать себя молодым и полным магии, было гораздо приятней, чем неряшливым стариком.
― Да, у меня появилась проблема… ― Магнуссон с шумом захлопнул книжку, ― но я не собирался вас беспокоить.
― Ну, давай, рассказывай. Я всё равно уже здесь, ― присел в кресло Гриндевальд. ― Да и что у тебя могут быть за проблемы. Небось с девочкой поссорился? Первая любовь, всё такое… молодость, шайсе. Она так быстро проходит.
― Эмм, нет… ― мальчик безэмоционально посмотрел на Геллерта собираясь. ― Я вчера убил двух человек, причём второму буквально откусил голову. Я… до сих пор чувствую вкус его крови во рту, ― выдавил Бьёрн. ― А сегодня, во сне, они пришли ко мне оба… ― добавил он и стал вспоминать всё, что случилось вчера.
―…Ха. Ха-ха-ха! ― от души рассмеялся Гриндевальд после того, как Бьёрн замолчал. ― Мерлин! Какие пустяки тревожат современную молодёжь. Александр Македонский первого раба убил в десять, в четырнадцать сражался наравне со взрослыми воинами, а в шестнадцать, утопил в крови восстание фракийских мятежников. И поверь, к этому времени он не плакал над каждым убитым врагом. Гриффиндор, Слизерин, Соломон, Кощей ― сотни других Великих магов. Думаешь, они переживали над гибелью тех, кто хотел их смерти? Даже я сам… Я жалею лишь о том, что идеальный план не увенчался успехом. Мне плевать на тех неудачников, что погибли в процессе его воплощения.
― Я так не могу, герр Гриндевальд, ― не поддержал смеха Бьёрн. ― Я чувствую себя виноватым. Ведь мог же не доводить дело до дуэли. Как-то иначе всё решить.
― Ладно, ― посерьёзнел Геллерт. ― Тебя оскорбили, так? Попытались унизить перед девочкой, которая тебе нравится. А потом папаша этого idioten, ― выругался он по-немецки, ― хотел тебя убить несмотря на данное слово. Я правильно понял твой рассказ?
― Верно, ― кивнул Бьёрн. ― Если подумать, то так оно и есть.
― Значит, когда они приснятся тебе в следующий раз, ― Геллерт безумно оскалился. ― Убей их снова! Наложи на них «Круциатус»! Сожги их! Пусть и после смерти бьются в агонии, мерзкие выродки. Пойми, парень. Каждый сам несёт ответственность за свои поступки. Никто не виноват, что так вышло. И у мелкого Вольфа и у его недалёкого папаши был шанс остаться в живых. Если бы не гордыня, ― криво усмехнулся Гриндевальд. ― Не зря у простецов говорится, что гордыня ― это смертный грех. Очень часто смертный ― в буквальном смысле. Этот порок слишком многих великих свёл в могилу.
― Я, кажется, понял, ― кивнул Бьёрн. ― На мне лежит ответственность за род. Я не имею права погибнуть, не сделав того, что должен.
― И это верная мысль, наследник Магнуссон, наследник Гриндевальд, ― Геллерт удовлетворённо провёл рукой по грубой ткани чёрной мантии, в которой сейчас сидел. ― Шайсе! Как же мне не хватает простой благоустроенности в этой прокля́той тюрьме. А теперь, если ты закончил жевать сопли, пойдём в комнату для тренировок, покажешь мне, чему сумел научиться за эти полгода. Иногда обычная физическая нагрузка способна выбить из головы любые бесполезные страданья. Тоже мне, нашёл о чём жалеть, ― фыркнул тёмный лорд, поднимаясь из кресла.
Утром Бьёрн с трудом поднялся с кровати. Болело всё тело. Зато на душе было совершенно спокойно. Возможно, на него так повлиял разговор с Гриндевальдом, а, скорее всего, последовавшая за этим взбучка, но мальчик твёрдо решил, что прежде всего надо заботиться о себе и не переживать о том, что случилось. Даже если ему это не нравится. Прошлого не исправить, зато можно изменить настоящее.
Спустившись, Бьёрн поприветствовал бармена Тома, заказал плотный завтрак и стакан апельсинового сока. В это время народа в кабаке почти не было, и он спокойно поел, после чего отправился собираться. Поезд в Хогвартс отправляется в одиннадцать часов, Магнуссон хотел ещё прогуляться по обычному Лондону.
Левитируя перед собой чемодан, Бьёрн вошёл в купе, в котором сидели его однокурсники.
― Привет, ― заулыбались Нотт и Мальсибер. ― Мы тут как раз обсуждали твою дуэль. Как ты его быстро прикончил!
― Привет, ребята, ― Бьёрн повёл палочкой, отправляя чемодан вверх на багажную полку. ― Думаете, это происшествие будут обсуждать в Хогвартсе?
― А то, ― ухмыльнулся Мальсибер.
