Замок, однако, оказался чудесным местом, и целого года, казалось, не хватит, чтобы изучить все его коридоры.
Блестящая дошкольная подготовка Драко не только прибавляла баллов в копилку факультета и делала реальной возможность стать лучшим учеником курса, но и превращала все уроки в сплошную скуку. Было приятно понимать, что это он уже знает, и одновременно муторно сидеть остаток урока без дела, справившись с заданием в первые десять, максимум пятнадцать минут.
Впрочем, он был не единственным учеником, с первых дней преуспевающим в учебе на радость профессоров. Сперва сравнения с «даже мисс Грейнджер» довольно сильно раздражали, но уже к середине недели Драко обнаружил, что Грейнджер, похоже, была в Гриффиндоре единственной, кто хоть что-то делал, до его уровня явно не дотягивая.
А вот Леви шла наравне с ним, и было трудно поверить, что до Хогвартса она не практиковала ни одного заклинания, так уж хорошо они выходили. А потом он понял, что именно это она и имела в виду в первый день за завтраком, говоря об уме. Что теоретические знания являются лишь малой частью и ценятся разве что на уроках по Истории магии, где волшебная палочка вовсе не нужна.
Это и отличало ее от Грейнджер, и если первая, похоже, без разбора глотала книги, то вторая, во-первых, не читала взахлеб все подряд, а во-вторых, еще и умела правильно пользоваться теоретическими знаниями. А может, просто имела врожденный талант к волшебству. Во всяком случае баллов вдвоем они приносили много, и другие хоть и не были в восторге, но ничего не возражали, и лишь Блейз частенько подшучивал.
— Это всего лишь первый год, — успокаивала его Леви вечером в четверг.
Они как раз делали домашнее задание в общей гостиной для профессора МакГонагалл, и Драко ненароком обмолвился, как ему скучно. — Сперва изучаются самые элементарные вещи. Роджер говорит, что им задают эссе на несколько футов, а ведь он только на втором курсе! Тем более… — она быстренько пробежалась до доски объявлений и обратно, — существуют внеклассные клубы, призванные разнообразить нашу жизнь.
Леви сунула ему листок, призывающий присоединиться к клубу игроков в Плюй-камни, волшебные шахматы и еще некоторые организации, но Драко, с сомнением ознакомившись, вернул его.
— Вообще я подумывал брать дополнительные уроки, если хочешь, можем пойти вместе, и… — он осекся, заметив, как пристально Леви вглядывается в его эссе. — Что такое? Я неправильно указал магическую формулу?
— Нет-нет, — поспешно заверила его друг. — Просто… я только что заметила, у тебя такой красивый почерк!
Профессор Флитвик, первым получивший их эссе, настоятельно попросил Леви в следующий раз писать разборчиво, иначе он не сможет понять ни слова, поэтому неудивительно, что она смотрела на каллиграфические старания Драко с восхищением.
Леви зачем-то полезла в свою школьную сумку, выудив оттуда перо, а затем направила на него волшебную палочку.
— Что ты делаешь? — спросил Драко, наблюдая.
— Хочу зачаровать свое перо, чтобы оно писало само по твоему образцу.
— А ты знаешь, как это сделать?
Ничем подобным они пока и близко не занимались на Заклинаниях.
— Пока нет. Но мы же в школе, здесь самое подходящее место, чтобы научиться всему, что заинтересует. Вот и я хочу такой же чертовски аккуратный почерк и буду пытаться понять, как это осуществить. Я тоже думала о дополнительных занятиях, но все же мне привычнее обучать себя самой, поэтому я, пожалуй, воздержусь.
А еще Леви не ходила на ужин, поэтому Драко ушел один, а когда вернулся, она уже сосредоточенно что-то шептала над своим школьным пером.
Утром пятницы они оба взяли себе дополнительные занятия, Драко записался в школьный хор, а Леви — на шахматы.
— Ты не говорил, что умеешь петь, — восхитилась Леви.
Они спускались на первый урок Зельеварения, совмещенный с гриффиндорцами.
— Обычно родители перечисляют мои умения, — пожал плечами Драко. — Непривычно самому об этом говорить.
— Стало быть, я еще многого о тебе не знаю? Что ты еще интересного умеешь, что любишь…
— Я много чего умею, — признался он, останавливаясь у закрытой двери кабинета. Гриффиндорцы уже были здесь. — Квиддич, Астрономия, игра на рояле, люблю думать и наблюдать, это, можно сказать, мое хобби, — он понизил голос, — читать людей.
— Ого, — Леви, кажется, была под впечатлением. — Что-то из этого я уже заметила, а вот про рояль даже не подумала бы. Ты сыграешь мне как-нибудь? Я тоже хотела научиться, но дома для инструмента оказалось слишком мало места, пришлось заниматься чем-то другим.
— Конечно! — обрадованно заверил Драко, а потом со смехом опомнился: — Как только ты найдешь в Хогвартсе рояль, я тебе обязательно сыграю.
— Ну, если здесь есть хор, значит, ему надо под что-то распеваться, так что… — Леви замолчала, на что-то пристально уставившись.
Проследив за ее взглядом, Драко обнаружил, что Гермиона Грейнджер уже некоторое время довольно недружелюбно смотрит на них обоих, а может, и на всю слизеринскую компанию.
— Знаешь, — тихо начала Леви, — мне стыдно это говорить, но она мне не нравится.
— Стыдно? Почему же? — не то чтобы это было новостью, было странно, что она вообще говорит об этом с сожалением.
— Я стараюсь не проявлять негативных эмоций к людям хотя бы в открытую, но ее высказывания портят все мои труды.
— Мне кажется, что неправильно насильно подавлять в себе это, — задумавшись, произнес Драко. — Быть со всеми добрым и дружелюбным вряд ли в принципе возможно, да и вообще здесь мало кто стесняет себя в выражениях.
— В том-то все и дело, — Леви отвернулась от гриффиндорской кучи. — Я хочу быть выше собственных примитивных желаний решить все кулаками. Уэйн не любит, когда я так делаю.
— Он запрещал тебе колдовать, неудивительно, что ты так реагировала, тебе же надо себя защищать, он что, не подумал об этом?
— Подумал, наверное, но… — Леви как-то обреченно выдохнула. — Он смотрит на Трейси, а потом на меня и хочет, чтобы я была такой же.
— Избалованной и самовлюбленной? — вкрадчиво вставил Драко. — Зачем тебе быть такой же как Трейси? Тогда ты потеряешь все, что делает тебя личностью. Знаешь, брось эти сомнения к черту. Хотя я тебя отчасти понимаю, и в доказательство приведу забавную цитату: «так уж устроен свет: тупоголовые твердо уверены в себе, а умные полны сомнений».
Леви несколько секунд смотрела на него, а потом рассмеялась.
— Ты прав, отличная цитата, я ее запомню.
В этот момент дверь кабинета Зельеварения отворилась, и гриффиндорцы, толкаясь со слизеринцами, ринулись в класс.
— К слову, — добавил Драко, пропуская невоспитанную массу вперед, — если тебе захочется разбить Грейнджер нос, я буду первым, кто за тебя заступится перед деканом. И кстати, мы вполне можем действовать другим, более эффективным способом.
Возможность действовать более эффективным, чем разбивание носов, способом представилась уже через пять минут. Профессор Снейп прошелся по списку учеников, зачем-то заострив внимание на Поттере, а смех Блейза, Теодора и остальных только усугубил ситуацию. Затем толкнул небольшую речь и вдруг начал задавать герою магического мира вопросы в лоб.
— Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?
Драко машинально поднял руку, потому что знал ответ и не видел смысла это скрывать. Ответ на вопрос можно было найти на первых страницах учебника, хоть и без указания подробного рецепта, но Леви, наверняка зная о Напитке живой смерти, не пошевелилась, пристально смотря перед собой.
Для Снейпа неведение Поттера оказалось сюрпризом. Вероятно, потому что лицо профессора оставалось непроницаемым, а взгляд не отрывался от знаменитого мальчика.
Проигнорировав поднятую руку Драко, профессор задал второй вопрос, давая Поттеру еще один шанс.
— Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?
Ну, нет, это уже было издевательством. Не знать ответ на такой простой вопрос было стыдно. Значит, профессор Снейп специально хотел выставить Поттера перед ними дураком. На этот раз Леви тоже подняла руку, но Поттер снова не смог ответить, и Драко спиной чувствовал, как беззвучно смеются позади Тео с Блейзом.
