Равноденствие (СИ) - "Vi_Stormborn"

Собственное подсознание играет с ней злую шутку, когда ей снова начинает мерещиться запах разлагающейся плоти. Она старается себя успокоить, что это больная реакция ее воображения, и это лишь воспоминания о том, что она видит и слышит, когда натыкается на синеющее тело Питера Петтигрю.

Гермиона старается найти хоть что-то в камере, чем она может себя защитить. Без палочки она чувствует себя крайне уязвимо. Она в сотый или тысячный раз начинает шарить стены. Кажется, она запоминает уже каждый выступ и впадину, но попыток не прекращает.

Ее тело хочет сдаться, но разум все еще борется.

Я не умру здесь. Я не умру вот так. Я выберусь отсюда. Им меня не сломить.

Гермиона сжимает сухие потрескавшиеся губы и передвигается к стене с каркасом деревянной кровати. Ухватившись за нее, она внезапно замирает, касаясь пальцем какой-то холодной, гладкой шляпки.

Надежда загорается почти моментально. Гермиона садится на колени и шарит обеими руками. Проклятье, это же гвоздь! В деревянном каркасе постели находится гвоздь! Не веря собственному счастью, Гермиона прилагает все силы, которыми владеет в эту самую секунду.

Игнорируя дрожащие руки, она тянет гвоздь на себя, и рассохшееся дерево постепенно начинает поддаваться. Дернув в последний раз, Гермиона неловко падает назад, но все оказывается не напрасным.

Она искренне, широко улыбается, когда держит в ладонях длинный, слегка погнутый гвоздь. Теперь у нее есть возможность постоять за себя. Не веря собственному счастью, она вертит его в руках, рассматривая со всех сторон.

Грейнджер вздрагивает, когда слышится знакомый до боли скрип.

Сжав гвоздь в ладони, Гермиона садится на постель и прячет оружие в рукаве, сосредоточенно глядя на решетку перед собой. Скоро она придет. Или он, не имеет значения. Кто-то придет, и живым Гермиона никого не отпустит. Они еще не знают, с кем связались. Они даже представить себе не могут, на что она способна.

Гермиона сжимает челюсти, вслушиваясь в каждый шорох. Эти шаги не кажутся ей знакомыми. Они робкие, тихие и…

Грейнджер сглатывает.

Нарцисса осторожно смотрит в темноту следующей камеры, стараясь рассмотреть получше, есть ли кто-нибудь в глубине. Заметив движение, женщина делает еще один шаг к железным прутьям, продолжая дышать ртом.

Все помещение пахнет кровью, немытыми телами, страхом и смертью.

— Грейнджер? — негромко произносит Нарцисса, вглядываясь в темноту.

Сначала ничего не происходит, и Цисси уже решает, что ее снова настигает неудача, но затем она видит движение, и из темноты медленно идет к ней какой-то силуэт. Нарцисса чувствует дрожь вдоль позвоночника, когда видит девушку.

Под глазами Гермионы очень темные круги, уголки рта опущены, волосы спутались, кожа болезненно бледная, сухие губы дрожат. Все тело девушки пробивает дрожь, но она старается идти уверенно.

Сердце Нарциссы болезненно сжимается.

Человеческий фактор снова играет с ней злую шутку, заставляя проснуться сострадание. Это не то качество, которое следует себе позволять в условиях военной жизни, но Нарцисса не может с собой ничего поделать.

Гермиона медленно подходит все ближе к решетке, глаза ее безжизненные, смотрит девушка исподлобья, сведя на переносице темные брови. Нарцисса решает, что она просто боится ее, поэтому сразу решает показать ей, что она не враг.

По крайней мере, не здесь. Не сейчас.

Цисси тянется рукой за спину, и Грейнджер вся сжимается в пружину, перехватив в пальцах длинный гвоздь. Всего один удар. Один. Правильно пойманное при падении тело, и она сможет забрать ее палочку. Затем вскроет замок и выберется отсюда.

Один удар. Всего один.

Она не причиняла мне зла.

Всего один.

Быстро и ловко рассечь острым концом ее лицо, задеть глаз, лишить равновесия, а затем вставить с правой стороны шеи в пульсирующую сонную артерию под углом в сорок пять градусов и не вынимать гвоздь из раны, чтобы артериальная кровь не хлынула фонтаном.

Она просто защищает сына.

Нарцисса вынимает руку из-за спины, и Грейнджер от неожиданности теряет весь настрой. Женщина держит в руке бутылку с водой и кусок какого-то пирога. Гермиона бросает взгляд на еду и хмурится, не понимая, что происходит.

— Поешь, — негромко отзывается она, протягивая через решетку руку.

Гермиона делает шаг назад, не сводя с женщины настороженного взгляда. Негодование захлестывает. Да она отравить меня хочет! Нарцисса продолжает держать руку, но понимает спустя пару секунд, что это бессмысленно.

Женщина осознает, что у Гермионы нет причин доверять ей.

Опустив завернутый в салфетку кусок пирога на пол, Нарцисса ставит недалеко бутылку с водой. Гермиона сжимает челюсти, со злостью глядя на женщину. Она ненавидит каждого, кто здесь есть. Каждого.

Повинуясь порыву ярости, Грейнджер в несколько шагов подлетает к железным прутьям и со злостью пинает кусок пирога. Нарцисса дергается в сторону, глядя на упавший десерт. Спрятав страх глубоко внутри, Цисси держит лицо.

Она поднимает взгляд на девчонку.

— Я лучше сдохну от голода, — хрипит Грейнджер, сверкая ненавистью в глазах, — чем приму еду из рук такой, как вы.

Нарцисса смотрит на пылающую злобой волшебницу и не подает виду, но поражается до глубины души. У нее есть стержень. Несмотря на все, что с ней делают, она борется. Кажется, Нарцисса начинает понимать, что имеет в виду Темный Лорд, когда упоминает, что девчонка может им пригодиться.

Пребывая на стороне света, она обеспечивает Ордену победы. Ее вклад огромен, это стоит признать. Она умна, она сообразительна. Она опасна, когда борется за то, чем дорожит. Возможная цель Повелителя кажется все более понятной: он хочет сломить ее волю.

Сломить, чтобы взрастить воина под себя.

Поразительно.

Нарцисса коротко кивает и проходит к соседней камере. Гермиона ни на что не рассчитывает, но слышит негромкий говор миссис Малфой, после чего по ту сторону стены слышится движение.

— Лайза, — облегченно выдыхает Грейнджер, подлетая к дыре в стене. — Лайза, ты жива… Лайза, боже мой…

Гермиона заплакала бы, если бы могла. Вместо этого она лишь чувствует дрожь в теле. Дрожь некоторого подобия на спокойствие. Лайза жива. Она в порядке. Насколько это возможно, разумеется.

Они выберутся отсюда. Мерлин, слышишь? Выберутся.

— Если хочешь выжить, — внезапно произносит Нарцисса, — следует временами душить свою гордость.

Гермиона смотрит на женщину и почти не дышит. Нарцисса смотрит на нее в ответ с нажимом, ожидает, что девчонка отведет взгляд первая. Грейнджер этого не делает. Дернув в удивлении бровью, Цисси чуть кивает и направляется к выходу.

Грейнджер так и стоит на месте, пока долгожданный зеленый свет в виде хлопка железной двери не дает ей возможность действовать. Дернувшись вперед, Гермиона хватает с пола бутылку и, едва справившись с крышкой, решает один раз прислушаться к совету Нарциссы.

Она душит свою гордость и принимает помощь.

Гермиона сначала хочет попытаться пить по чуть-чуть, но жажда оказывается слишком сильной. Она осушает бутылку почти сразу и блаженно закрывает глаза, облизывая губы. Кажется, будто в мозг наконец начинает поступать кислород.

Сердце перестает биться с такой тяжестью и болью, в голове немного проясняется. Мыслительный процесс запускается. Черт возьми, никогда так сильно не начинаешь любить жизнь, как в тот момент, когда почти лицом к лицу сталкиваешься со смертью.

Желудок просыпается, получая жидкость. Начинает сосать под ложечкой. Гермиона переводит взгляд на кусок пирога, который пинает в сторону. Если снять пальто и потянуться посильнее, у нее будет возможность дотянуться до салфетки и достать его.

Гермиона облизывает губы.

— Ладно, — шепчет она, расстегивая пуговицы пальто и сбрасывая его с себя.

Опустившись на пол, Гермиона ползет вперед, просовывая руку между прутьями, и тянет пальцы, намереваясь дотянуться до кончика салфетки. У нее почти получается, но внезапно рядом с ее рукой появляется чья-то туфля.