и мистера Поттера. В этот момент начало спадать окаменение с мисс Грейнджер.
***
Идя по коридору, Гермиона была задумчива, только этим и объяснялся факт, что шуршание девочка услышала поздно. Торопясь вернуться в гостиную, она, тем не менее, захотела узнать, что там шуршит и потянулась за зеркальцем. Стоило ей только заглянуть с помощью зеркала за угол, как все пропало — стало трудно дышать, девочка перестала что-либо видеть, только услышав шипящий голос: «Грязнокровка!».
Гермиона поняла, что к ней пришла смерть, поэтому она отчаянно сопротивлялась накатившей сонливости, пытаясь буквально выгрызть кусочек жизни. Поэтому она слышала отдельные звуки, а отчаянный плач Луны просто рвал ее сердце. Это было невозможно слышать, но потом Гермиона услышала многое…
— Поппи, почему зелье нельзя просто купить? — поинтересовался голос профессора МакГонагалл.
— Дамблдор запретил, — ответил ей голос медиведьмы. — Сказал, что у него нет денег на грязнокровок.
— Эти грязнокровки могут и бунт поднять… — сообщила декан факультета. — Пойду-ка я разберусь!
— Учитывая, как убивалась мисс Лавгуд, не только магглорожденные, — вздохнула мадам Помфри. Затем голос приблизился. — Как же ты умудрилась стать Поттеру и Лавгуд такой важной?
Ответить Гермиона не могла. Она и сама не подозревала, что является настолько важной. Осознавать, что у нее есть настоящие друзья, было приятно, а вот то, что они плачут — не очень. Правда, слова о грязнокровках… вполне ложились в рассказанное Луной и прочитанное в той книге, которую дал папа. Обдумать это в полной мере девочка не могла, она боролась со сном, потому что белокурая девочка рассказала, что сначала как бы засыпаешь, а потом уже никогда не проснешься. Хотелось жить… Просто жить, хотя дышалось очень тяжело, приходилось прилагать огромные усилия для того, чтобы вдохнуть, но пока получалось. Полностью сосредоточившаяся на этом процессе Гермиона не следила за временем, а тем временем до ее слуха долетали другие фразы.
— Ну что сказал Дамблдор по поводу зелья? — опять прозвучал голос мадам Помфри.
— Альбус? Какого зелья? — удивленно спросила профессор МакГонагалл. — Мне некогда, я к тебе позже зайду.
— Вот и заобливиэйтил Минерву директор… — вздохнула школьная медиведьма.
«Если выживу, надо будет узнать, что это такое», — подумала Гермиона. Прошло еще бесконечно-много времени, и девочка услышала голос Гарри. Он рассказывал мисс Грейнджер, какое она чудо, и от этих его слов хотелось плакать. Услышав, что Луна, страшно боявшаяся профессоров девочка закрыла мальчика собой, Гермиона чуть не забыла, как дышать. Это было просто непредставимо.
Плач Луны пробирал даже сквозь каменную корку, а когда расплакался и Гарри, Гермиона просто захотела обнять и успокоить своих самых лучших на свете друзей, думавших, что ее уже убили. Они так страдали, что Гермиона поняла — она бы сейчас плакала вместе с ними. В этот момент что-то случилось — в рот хлынула какая-то жидкость, рефлекторно проглоченная и дышать стало чуть полегче.
Почувствовав, что руки ее свободны, Гермиона с трудом приподнялась, чтобы обнять Луну и Гарри. Плач немедленно стих. Вглядывавшиеся в свою ожившую подругу, мальчик и девочка на мгновение замерли, а потом принялись ее обнимать. Гарри чуть ли не лег на кудрявую, уже один раз потерянную, девочку, закрывая ее от взрослых, а Аленка снова тихо заплакала. Гермиона была жива. Она тяжело дышала, но жила и это было счастьем.
— Живая… Живая… — шептал Гарри. — Не убили тебя эти палачи… Живая…
— Поппи, что здесь происходит? — суровым голосом поинтересовалась Амелия, видя, что герой магического мира пытается закрыть, будто защитить от них кудрявую девочку, с которой спало окаменение.
— Подождите-ка… — озабоченно произнес целитель, глядя на синюшное лицо спасенной. — Не понял…
— Что там, Гиппи? — поинтересовалась медиведьма, в таком состоянии Гиппократа давно не видевшая.
— Девочка чудом выжила… — заметил он. — Чуть не погибла от удушья.
Это, пожалуй, был приговор. Окаменела-то магглокровка, но вот чистокровная Лавгуд и герой магического мира вполне могли устроить немало веселых минут всем, это Амелия понимала очень хорошо. Кроме того, озвученное целителем покушение на убийство, да вкупе с тем, что Дамблдор явно стремился к такому результату, не позволяя, как мадам Боунс уже объяснили, покупать необходимое зелье… Женщина понимала, что так просто дело не закончится.
— Да, пожалуй, василиск, — кивнул целитель Сметвик. — Амелия, по школе василиск ползает, а у вас тут, кажется, племянница учится?
И тут до Амелии дошло — Сьюзан в опасности! Через полчаса в Хогвартс прибыли все наличные силы аврората. Пока Гермиона приходила в себя, обнимаемая не желавшими отходить от нее друзьями, мадам Боунс развила кипучую деятельность, вызвав в школу всех, до кого дотянулась.
Узнав, что предстоит охота на василиска, бравые авроры хотели уже исчезнуть, но глава ДМП оказалась страшнее огромной змеи, пообещав страшные кары всем без исключений. И аврорат вместе с Отделом Тайн двинулся на поиски.
— Дыши, дыши, — приговаривала Аленка, гладя Гермиону. — Живая… Счастье-то какое…
— Я… все… слышала… — проговорила мисс Грейнджер. — Я…
— Ты самая волшебная… — Гарри почти не понимал, что говорит, он смеялся и плакал от счастья — подруга жива, ее не смогли убить.
— Все-таки, что происходит? — поинтересовалась мадам Помфри. — Почему вы изначально не верили в то, что ваша подруга жива?
— Вы все здесь палачи, для которых мы не люди, — заговорила Аленка, встав так, чтобы загородить от взрослых и Гермиону, и Гарри. — Вы хотите нас замучить и убить, пусть даже сейчас и играете в свою игру! Но Гермиона жива! Не смогли вы!
— Она верит в то, что говорит, — заметил целитель. — Надо пообщаться с Дамблдором.
— Осторожно, Гиппи, — попросила мадам Помфри. — Минерва тоже поговорить хотела, так он ей память…
— Вот как, — нехорошо оскалился Гиппократ. — Ну, посмотрим!
Гарри искренне радовался Гермионе, хотя видел, что они были правы — девочка тяжело дышала и была какой-то бледно-синей. В этот момент мальчик, пожалуй, полностью и до конца поверил Луне. Другого объяснения у него просто не было, а вот кудрявая девочка только улыбалась, обнимая своих самых лучших друзей. Ей еще предстояло многое обдумать, но пока — они победили. Так чувствовала Гермиона, так чувствовал Гарри. И Аленка тоже.
Джинни Уизли перестала себя контролировать, как только увидела эту черную тетрадку. Папа, протянувший дочери этот предмет что-то
