самую ближайшую аналогию. Инструкции получены, материалы есть, а значит завтра ночью, придётся пободрствовать.
Посмотрев на уже поднимающееся над горизонтом солнце, я понял, что продолжать спать уже нет никакого смысла, а потому надо приходить в себя. Разогнувшись после ночи и поморщившись от боли в рёбрах, я начал понемногу совершать утренний моцион. Надо нормально помыться, посмотреть, что с кольчугой после удара тролля, и всё такое прочее.
Пока я приводил себя в порядок, лагерь тоже начал понемногу просыпаться: с кухни потянуло чем-то вкусным, люди понемногу вылезали из своих палаток, и да, несколько полных ужаса криков огласили округу. Альвин и его товарищи, очнувшиеся после вчерашнего, кричали, дрожали и плакали как малые дети, так что пришлось отправляться их утешать. Мой рассказ о том, что карга точно мертва, и что всё, что они вчера съели уже покинуло их, немного успокоило общую атмосферу, не до конца, но всё же. Альвин, с горящими глазами и с поседевшими волосами даже хотел прямо сейчас отправиться жечь эту поганую деревню, но был остановлен. Смотря на безумно вращающиеся глаза мужика, который выглядел лет на пятнадцать старше чем вчера, я даже начал думать, что может и стоит согласиться, а потом к костру подтянулись дети и сопровождающая их женщина, которая всё ещё старалась смотреть куда угодно, но не в глаза окружающих её людей.
А потом она начала свой рассказ. Как оказалось, всё началось ещё четыре года назад, когда в округе появились первые дезертиры, сбившиеся в банды. Бежавшие от гражданской войны, они жили в лесах и периодически наведывались в ближайшие деревни, требуя дань за «защиту» от самих себя. Брали они немного, вот только крестьянам от этого было нелегче, налог владельцу земель заплати, королевский налог заплати, сборы на войну — заплати, а тут ещё и дезертирам приходилось платить. Получалось так, что у местных только и оставалось, совсем немного зерна, часть из которого ещё и посеять надо. В общем, наступили голодные годы, а местный феодал, проживающий в своей башне в двух днях пути отсюда ничего не мог сделать, так как положил большую часть своей стражи в первый год войны.
Посидели тогда староста с самыми уважаемыми мужиками деревни, подумали, да и решили обратиться к карге, которая жила на соседнем болоте. Тварь это была злобная и кучу людей на болоте погубила, но за его пределы не лезла, да и за помощью к ней и раньше обращались. Вот и решили почтенные мужи сходить к карге, а та возьми да согласись взять деревню под своё крыло.
Сначала всё было хорошо, две банды дезертиров и разбойников просто пропали, перестав тиранить местных, чему те были несказанно рады, а потом и вовсе, карга что-то сделала с полями, окружающими деревню, отчего те стали родить в два раза больше. Крестьяне даже поначалу обрадовались — жизнь то налаживается, вот только карга после сбора урожая пришла за платой. Она потребовала себе одного ребёнка из деревни, на прокорм, местные ей, конечно, отказала и выгнали. Вот только она на следующий день вернулась, да не одна, а в сопровождении тех огров и тролля, которых я недавно убил. Самые храбрые мужики попытались что-то сделать… только куда крестьянину против тролля.
Посмотрев на кровавое пиршество монстров-людоедов, карга потребовала уже двух детей, и их ей дали. Через месяц карга пришла ещё раз, и ещё. В общем, каждый месяц она забирала себе по одному ребёнку.
Дальше стало только хуже. Карга, почувствовав свою власть и силу, начала требовать себе не только детей, но и взрослых для своих ручных тварей, первого сожрали старосту, который всё это и придумал. Сожрали и тех смелых парней, которые хотели добраться до ближайшего города и попросить о помощи. Были сожраны все старики. Карге и её монстрам стали доставлять случайных путников и торговцев, решивших остановиться в деревне, а этой весной и вовсе полностью разорили соседнюю деревню, чтобы и монстров умаслить, и карге своих детей перестать отдавать.
После этого карга переехала в пустой дом старосты, где и поселилась. Туда же она стала приглашать оставшихся в деревне мужчин, кормя их своими отварами и человечиной. У кого-то из попробовавших стряпни карги стал появляться звериные черты: как в характере, так и во внешности, кто-то просто сошёл с ума, ну а остальные… Стали ей просто служить, молча и беспрекословно.
Под конец своего рассказа, женщина поведала, что все дети, которые сейчас в нашем лагере — это все дети деревни. Все что остались. Нет там больше ни младенцев, ни подростков, никого.
Честно, после всего рассказанного мне прямо сейчас захотелось отправиться сжечь эту клоаку. Каннибализм, убийства, якшанье с монстрами, да что там говорить…
Судя по лицам всех остальных, они были похожего мнения. Малейшая искра, и караванщики, с которыми я провёл последние несколько месяцев, готовы превратиться в линчевателей, но так нельзя.
— Как доехать до башни вашего хозяина знаешь? — задал я единственный вопрос, в полнейшей тишине.
— Да, — отозвалась женщина, которая, просто выговорившись, уже стала выглядеть лучше.
— На коне удержишься?
— Не знаю, наверно, — неуверенно ответила она.
— Неважно, — отбросил сомнения я, — Альвин, — обратился я к мелко дрожащему мужчине, который активно потел, — предлагаю отправить гонца к местному хозяину, чтобы он рассудил всё по закону.
— Сжечь их всех надо, живьём сжечь, — сквозь зубы процедил он в ответ.
— Я не против, только надо чтобы всё было по закону, а не по нашему хотению, — я грозно посмотрел на него, постарался умерить его пыл, — тем более кто в здравом уме оставит им жизнь?
— Хорошо, я согласен, — выдохнул он, задрожав всем телом.
— Отлично, Гарт, — обратился я к очнувшемуся утром и неплохо себя чувствующему парню, — справишься с дорогой?
— Думаю да, — ответил он, слегка подавленным голосом.
— Мильтен, — обратился я к караванщику, — составишь им компанию?
— Да, эт я всегда, — кивнул мне он, а потом, немного подумав, посмотрел на Альвина, который подтвердил мой приказ.
— Тогда берите самых быстрых лошадей и вперёд, чем быстрее мы тут закончим, тем быстрее покинем это проклятое место, — произнёс я, а потом, немного подумав, продолжил, — и подойдите ко мне, перед тем как отправляться, я
