Негодяи и подлецы.
И главный подлец — Губернатор. Тот, кто все это воплотил в жизнь, кто придумал эти людоедские правила.
— Но что, если женщина не хочет?
— Тогда женщина идет за ворота. — Мерл прикусывает зубочистку, щерится, уже не особо весело, — не все, Барби, такие боевые, как ты. В основном, бабы, попадая оттуда — сюда, за ворота, настолько боятся, что их вышвырнут, что делают все, лишь бы остаться. Среди добытчиков ты — вторая женщина. Потому на тебя сучка Рэйчел так и пялилась.
— А кто еще?
— Ну как это, кто?
— Черт! Саша! Конечно!
— Ага, черная кошка. Они с брательником и в городе-то не бывают.
— Ааа… Если бы ее кто-то вот так… Захотел?
— Барби, ты — дура. — Мерл смеется, потом смотрит на недовольно заворчавшего Дерила, — не, братух, ну чего вопросы тупые задавать? Ну кто ее будет хотеть, когда она при брате?
Я вспоминаю огромную, горообразную фигуру Тайриза и киваю. Ну да, тут без вариантов.
— Да она и сама кому хочешь по щам надает так, что мало не покажется. Не, тут любят нежных цветочков, таких, как ты, конфетка. Но ты при Диксонах. Так что, можно не волноваться.
— Но как же… Как ты вообще здесь… Как вы можете? Зная, что это практически рабство? Это же… Боже…
— Ну да, Блонди, это не по-людски. Но пока что так. Здесь много зверей, и их надо сдерживать. И давать им куски, чтоб не вздумали рвать когти, понимаешь? Защита города — это тебе не кот начихал. Это ресурс. А еще и ездить надо, добывать еду, одежду, медикаменты… А кто захочет постоянно в эту срань вылазить?
— Но подожди… А вот девушка, что была с тобой на воротах, тогда?
— А кто тебе сказал, что она не при мужике? Просто она стрелять умеет, херово, правда, но умеет. И шустрая. Вот и на воротах. А на вылазки ее не выпнешь.
— А ее тоже… Так?
— Ну а как же?
— Черт…
— Эй, кукла, ты тут революционные мысли прекращай. — Все же этот гад слишком проницательный, ему не положено быть таким!
И вообще, братья Диксоны совершенно неожиданно открылись с совершенно другой стороны. Хотя, про Дерила я давно поняла, насколько он непрост, но вот про Мерла — прямо открытие.
— Я просто…
— Ты просто маленькая глупая птичка. Вот сиди и не чирикай.
— Мерл, пасть завали.
— О, сестренка очухалась моя патлатая. А я уж думал, уснул ты. А если не спишь, какого хера твоя баба еще не молчит? Нет способа ее заткнуть? Или мне тебя и этому учить?
— Слушай, ты… — Дерил вскакивает, сжимая кулаки, надвигается на Мерл, но тот только ржет, поднимая руки вверх.
— Ладно, ладно… Я проверил просто… Уймись. И ты, Блонди, не принимай близко к сердцу. Я ж так…
— Говнюк. — Бурчит Дерил, садясь обратно и залпом выпивая виски.
— Не без этого.
Мерл салютует и тоже пьет.
А я смотрю на это безобразие, не имея сил вообще хоть как-то реагировать.
За окном ночь черная, мы вернулись с арены, где, оказывается, на кону была я.
Прекрасную новость мне сообщили на обратном пути, так, походя.
Типа, ничего необычного.
Ну могла ты достаться Мартинезу, на волоске буквально висела, хоть Мерл и утверждает, что все продумал и предусмотрел.
И еще, оказывается, он такое проделывает не в первый раз.
И совсем недавно так же спас девушку, на которую претендовал Мартинез. Просто спас, оставив ей лаг для того, чтоб она смогла сама принять решение, с кем ей быть. Чтоб не насильно. Благородный он, типа.
На мой закономерный вопрос, что бы произошло, если б Мерл проиграл, старший Диксон завопил, что такого никогда не произойдет, и он — непобедим, а младший только посопел сердито.
Прекрасно. Просто прекрасно.
Я дуюсь, никакого желания находиться с ними в одной комнате нет, но уйти некуда. На улице сейчас что-то вроде комендантского часа, а в общую кухню и общий душ я в жизни больше одна не зайду.
Потому просто отхожу в сторону и усаживаюсь в уголок кровати.
Братья Диксоны продолжают сидеть за столом, лениво переговариваясь и выдыхая клубы дыма. От этого всего комната начинает напоминать ночлежку начала двадцатого века, я про такие читала когда-то, когда в колледже брала курс литературы.
Я укладываю голову на мягкое изголовье кровати и раздумываю о том, в какую ловушку попала. Мы попали.
Я ведь не смогу. Просто не смогу тут жить.
Эта мысль приходит неожиданно, разрушая мнимое спокойствие, появившееся от сытости и ощущения безопасности.
Я в безопасности. Меня не тронут, потому что рядом Диксоны.
А, учитывая, что Дерил, наверняка, будет ездить за продуктами и таким образом попадет в разряд привилегированных, то и в доме моем наступит определенный достаток. Еда, одежда, медикаменты…
Это все так важно для выживания.
Но вот вопрос: как я смогу спокойно жить, зная, что происходит за пределами моего дома?
И люди, новые люди, которые приходят сюда… Они же будут приходить… И попадать таким образом в ловушку…
Тайриз и Саша знали, куда меня ведут. Но не предупредили. Потому что в этом случае я бы не пошла.
Наверное. Или пошла?
В любом случае я их винить не могу. Они спасают людей, приводят их в безопасное место. И там уже только решение самого человека, на что он готов, чтоб выжить. Как именно готов прогнуться.
А Жюли?
Меня выбрасывает из сна.
И какое-то время даже не могу понять, как умудрилась уснуть вообще?
Диксоны все так же сидят за столом. Им, кажется, очень комфортно вот так вот, в таком положении.
Могут сутками сидеть, выпивать, есть, курить, разговаривать… Или мне это только кажется? Они все же давно не виделись, соскучились, наверно, друг по другу.
— Мерл! А как же Жюли?
— Чего вскочила-то, коза? Спи давай. Или, если не спишь, состряпай нам с братухой сандвичи, хоть какая-то мне польза от тебя. А то, понимаешь… Дрался, кровь, понимаешь, проливал… И даже не попользуешься толком, Дерилина — хитрый скот, и тут успел вперед…
— Мерл! — я настойчиво прорываюсь сквозь этот бред, — а как же Жюли? Она в курсе?
— Да чего ты заладила?
Он с досадой отворачивается, прерывая словесный понос.
— Она с Губером. Она в порядке. На его баб никто не предъявит.
Мерл выпивает еще виски, закусывает сигаретой. Лицо его совершенно бесстрастно. И именно поэтому Дерил говорит:
— Ну, может она еще не…
— Да че там «не»? Че «не»? — рычит Мерл, поворачиваясь, — ты видал, как она его под ручку? А? Все там уже «да»! Понял? Такие, как она, умеют, устраиваться!
— Не надо так, Мерл…
Он разворачивается ко мне, открывает рот, чтоб что-то сказать, судя по всему очень злое, но смотрит с пару секунд… И ничего не говорит.
Еще курит.
И мне его в этот момент почему-то жаль.
Наконец, Мерл выдыхает, щерится опять нагло и весело:
— Ну че, братух, пошел я, не подведи тут, давай! А то зря я, что ли, бабу тебе отвоевывал?
— Да пошел ты… — привычно тянет Дерил.
— Только не особо громко, а то я спать собираюсь, а не дрочить.
Мерл подмигивает мне и выходит, громко хлопая дверью.
Я только рот успеваю открыть, чтоб обругать его за грубость.
Но уже некого.
В душе остается какая-то печаль, тревога. За него. Чужого, грубого мужчину, который неожиданно показал краешек того, что можно назвать человечностью.
Меня так когда-то Дерил поразил.
Он тогда спас меня, на дороге, полной трупов. Спас. Укрыл собой. Грубый и жестокий, он оказался смелее и человечнее многих.
Да, братья Диксоны — сплошная загадка.
Они полностью приспособлены к выживанию в этом новом мире. Среди оживших мертвецов и выживших тварей, плюющих на то, что они когда-то были людьми.
В Диксонах есть все для того, чтоб хорошо устроиться и даже преуспеть в мире постапокалипсиса.
Кроме одной крохотной детали.
Неожиданно проявляющейся человечности, какой-то внутренней правильности, не позволяющей поступать, как тварь.
Дерил вполне мог оставить тогда меня на дороге. Не рисковать. И вообще, мог уехать прочь, бросив беспомощных женщин и испуганных и пока что не умеющих их защитить мужчин одних. Я больше чем уверена, что Рик и покойный ныне Шейн не смогли бы спасти людей. Просто они жили еще по времени и законам цивилизации.
