Он снова касается моего клитора, в этот раз сильнее, что сводит с ума, и я пытаюсь потереться об его руку. Он останавливает меня.
— Тш-ш-ш, — шепчет Драко, прижимаясь к моей щеке. — Не спеши.
Он снова дразнит меня, и я вздрагиваю, издавая приглушённый мяукающий звук. Он немного наклоняется, берёт в рот сосок, проводит по нему языком, ощущая, как тот затвердел, прежде чем скользнуть рукой в мои трусики и прикоснуться ко мне. Я задыхаюсь.
Он посасывает грудь и в это же время исследует пальцами вход, поглаживая, дразня, слегка задевая этот чувствительный комок нервов, сильнее разжигая во мне пламя. Я судорожно хватаю воздух, издавая хнычущие звуки, борясь с его хваткой на бедре. Его палец погружается в меня, двигаясь медленно, неспешно, потом два, и я вскрикиваю, низко и отчаянно. Он проводит языком по моему соску, а большой палец перемещается на клитор, и со стоном его имя срывается с моих губ.
— Давай, малышка… — раздаётся его низкий и хриплый голос. Он переключается на другую грудь, обводя сосок языком, слегка задевая клитор, пускает импульсы по моему телу. Он начинает интенсивнее ласкать сосок и сильнее трёт клитор.
Я прогибаюсь в спине и, запрокинув голову, вскрикиваю, когда горячая волна взрывом разлетается по телу, заставляя мои пальцы поджиматься, а тело вздрагивать. Но я чувствую, как он ритмично, но теперь мягко, продолжает двигаться во мне.
— Молодец, хорошая девочка, — чёртов самодовольный мерзавец. Он осыпает моё лицо и шею поцелуями, и я, дрожа, прижимаюсь к нему. — Ш-ш-ш, всё в порядке.
Мы делаем несколько шагов к камину. Подо мной что-то мягкое, возможно, коврик. Не успеваю заметить как, но мы уже избавились от остатков одежды. Затем он нависает надо мной, упираясь руками по обе стороны от моей головы и смотрит на меня изучающим взглядом.
Поняв, что я всё ещё наполовину в отключке, он хватает с журнального столика оставленный леденец. Драко посасывает его, и я начинаю злиться, что он предпочёл лизнуть конфету, а не меня, но потом он проводит леденцом по моей груди. Тот оставляет липкий след, блестящий в свете огня. Он наклоняется, чтобы провести языком по моим соскам, слизывая сахарный след. Шумный вздох срывается с моих губ, одобрительно бормоча что-то невнятное, я выгибаюсь навстречу его губам, чувствуя, как другой рукой он сжимает вторую грудь.
— Не слишком ли банальное клише? — спрашиваю я, захватывая пальцами белый ворс ковра.
— Заткнись, — он повторяет языком узор, который выводил леденцом. — Знаешь, я мог бы отвести тебя в подземелья Мэнора. Но тут комфортнее.
— Избалованный ребёнок, — я вцепляюсь рукой в его волосы. Они такие шелковистые. Я ему в этом завидую. — Я бы хотела… ах… увидеть тебя… закованного в… цепях, — я постанываю, когда он прикусывает мою кожу.
Он поднимает голову, чтобы одарить меня голодным взглядом, снова засовывая леденец в рот.
— Мой особняк. Мои темницы. Я решаю, кто будет… А-а-ах!
Я смеюсь. Он не заметил, как мои руки опустились вниз. Я обхватываю его член, слегка сжимая, и он толкается мне в руку, очевидно, его устраивает такой поворот событий. Я нежно провожу вверх и вниз, чувствуя, как его член вздрагивает под моими пальцами, наблюдая, как меняется выражение на его лице. Позже я заставлю его кончить. Позже я возьму его в рот, буду сосать и обводить языком, но сейчас я хочу следить за его лицом. Он так прекрасен, когда его черты смягчаются, как сейчас.
— Неужели всё это не сон, ты будешь моим? — шепчу я, не понимая, откуда это взялось. — Ты останешься со мной?..
Его глаза открываются, пронзая меня острым взглядом, и он нежно проводит по моим рукам и скользит к моей голове, всем телом опускаясь между моих бёдер.
— Весь мир, крошка. Он весь твой, если ты хочешь, но ты должна переехать ко мне. Больше никаких отношений с этим паршивцем Забини. Ему повезло, что я его не убил.
Я фыркаю:
— Ох, пожалуйста, Блейз просто…
Он впивается губами, обрывая мою фразу, леденец всё ещё у него во рту.
— Я не хочу слышать о Блейзе! — рычит он и делает резкое движение бёдрами, на всю длину вгоняя в меня член. Я охаю от неожиданности, от удовольствия, от того, что он снова оказался глубоко во мне, где только он когда-либо и был — наполняя меня. Он врезается в меня со злой ухмылкой на лице, и я собираюсь назвать его тупым ублюдком, но потом он начинает двигаться, и вместо этого я обхватываю ногами его талию.
Мы обходимся без медленного вступления. Он грубо, почти отчаянно, врывается в меня в стремительном темпе. Мне нравится выражение его лица, сосредоточенно яростное, то, как на его переносице появляются морщинки, когда он вздрагивает от удовольствия. Мне нравятся звуки, которые он издаёт, тихие вздохи, ворчание, лёгкий, как касание пёрышка шёпот, ласки, сладкие или грязные обещания. Мне нравится как от пота в свете огня блестит его тело, как под моими пальцами, ощущается его задница, когда я пытаюсь притянуть его ближе и глубже, одновременно встречая его толчки бёдрами.
Я снова задыхаюсь, только всхлипы и стоны срываются с моих губ. Вероятно, на этот раз мы не продержимся долго, но происходящее пьянит меня. Драко прижимается своими губами к моим, он проглатывает мои крики, леденец у него всё ещё во рту. Мы оба сосём его, сражаемся за него, и каждый пытается удержать его у себя.
Он подхватывает на локоть моё колено и поднимает его выше, почти к плечу. Этот угол приносит новые ощущения, которые разливаются тёплой волной вдоль моего позвоночника, я в блаженстве извиваюсь под ним, когда он увеличивает темп.
Лишь его имя срывается с моих губ:
— Драко, Драко, Драко… — связные мысли давно покинули меня.
Моё тело словно разлетается на атомы, я издаю протяжный горловой крик, будто падая в бездну с обрыва, когда моё тело так восхитительно вздрагивает. Теперь оно расслабляется, я, тяжело дыша, плотнее притягиваю его к себе, и он прижимается ко мне, ещё не закончив, его жёсткий ритм внезапно становится бешеным, прежде чем он хрипло вскрикивает, на миг замирает, потом вздрагивает. Ещё несколько глубоких, резких толчков, и он падает на меня.
Я обнимаю его, мои руки скользят по его плечам, я глажу мягкие волосы, ощущая его дыхание на своей коже. Несколько тихих слезинок срываются с моих ресниц.
Я помню наш с ним последний раз, перед финальной битвой, как крепко он меня обнимал, зарываясь лицом в мои волосы, шепча на латыни гимн защиты. Это было неистово, но почти нежно. Он отстранился и посмотрел на меня, так откровенно и прямо в глаза, кончиками пальцев очерчивая моё лицо. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он прощается.
Но, может быть, это не было прощанием навсегда.
Может быть, я ошиблась. Может быть, всему этому просто суждено было случиться. Может быть, все мои дороги ведут к Драко. Я слегка усмехаюсь этой мысли, и он наконец приходит в себя, прижимается губами к моей щеке и шепчет мне на ухо:
— Ты переедешь ко мне?
— Да, — хотя с его стороны нечестно спрашивать меня в такой момент. Это можно назвать манипуляцией.
Мгновение тишины, ещё один поцелуй, прежде чем он прижимается щекой к моему лбу и спрашивает:
— Ты будешь ругаться со мной из-за домашних эльфов?
Я со смехом выдыхаю.
— Постараюсь не обострять ситуацию сверх меры, обещаю.
— Хм… — внезапно он становится серьёзным, смотрит на меня, гладя большим пальцем по щеке, и говорит: — Я думаю… нам нужно поговорить о некоторых вещах. О войне. О том, что мы делали. О том, что произошло. Я думаю, что у нас есть проблемы, которые нужно решить. Может быть, тебе станет легче, если мы поговорим об этом, все вместе, с Гарри и Роном тоже. Может быть… может быть, тогда это перестанет разъедать тебя изнутри. И… — он замолкает, и я знаю, что он собирается сказать дальше. — И я хочу рассказать тебе о Джинни. — Он говорит тихо, почти хрипло, в его глазах таится мрачное отчаяние, которого я никогда раньше не видела.
Я медленно киваю, но подношу палец к его губам, слегка улыбаясь.
