— Если юный генин не хочет сражаться со своими товарищами, то и не нужно, — чужое давление исчезло, в разговор влезло новое действующее лицо, Неджи не ожидал этого человека увидеть здесь. Появление Третьего Тсучикаге прошло для Хьюги незаметным, из-за неактивного Додзюцу. Да и он ведь должен был быть на арене, смотреть бои и составлять компанию Райкаге. — Каждый из нас бы попытался помочь своему селению, помешав чужому. В этом ведь суть совместных экзаменов, — старик стал между Неджи и Даури, переводя взгляд с одного на другого. — У меня есть предложение получше. Показательный спарринг между вами двумя, а я присмотрю, чтобы ничего непоправимого не произошло, — в глазах Тсучикаге заиграл слегка пугающий и злобный огонёк.
— Зачем это вам? — Даруи перевёл взгляд на Ооноки, и отошёл на несколько шагов. Неджи тоже не хотел находиться рядом с Каге чужого селения.
— Если я увижу, что внучка проиграла тому, кто способен дать достойный бой джонину, то смогу до всех донести мысль, что она достойна стать чунином, — Тсучикаге скопировал манеру речи темнокожего и усмехнулся, а после многозначительно взглянул на Неджи. Было ясно, что он с большим удовольствием бы посмотрел на то, как какого-то зазнавшегося генина ставят на место.
— А мне это зачем? — Хьюга был бы и рад сразиться с этим тёмнокожим, но виду он не показывал. Тем более Даруи был далёк от своей лучшей формы, Неджи считал, что у него были все шансы на победу, в бою с Куротсучи он практически не вымотался.
— Получить полезный опыт столкновения с опытным джонином, — Ооноки на Неджи взгляд подолгу не задерживал, больше предпочитая рассматривать облака.
— Знаете, — Хьюга выдохнул, собираясь с мыслями. — Десять лет назад в моей семье произошла трагедия, — он говорил неспешно, не давая волю эмоциям. Его основной задачей было не получить звание чунина, а забрать тело отца и уничтожить исследования Кумогакуре, с чем он уже успешно справился, но Скрытое Облако этого не знает, и знать не должно. — Так что я соглашусь, если вы вернёте тело моего отца.
— Это невозможно, — кратко ответил Даруи, устало выдохнув.
— Тогда и мой ответ нет, — Неджи демонстративно развернулся.
— Не забывайся, — Тсучикаге повысил голос, воздух стал более вязким, на плечи начало сильнее давить. Вот его жажда крови ничем не уступало таковой у Орочимару. — Это моё требование, а не его.
— Гарай учил меня мастерству меча, - словно невзначай добавил Даруи, явно пытаясь вывести Неджи на эмоции. Да и это много объясняло. У темнокожего джонина были вопросы к клану Хьюга, а у Неджи, теперь, к самому Даруи.
— И что? Прямо здесь? — генин обвёл глазами расширение перед входом в общежитие. Это место было малопригодно для боев шиноби, да и вести сражение в черте селения…
— Нет, здесь неподалёку есть тренировочный полигон, — ответил Даруи. Он знал, что Неджи на нём тренировался.
Хьюга молча последовал за темнокожим джонином, тот держал неспешный и комфортный для Тсучикаге темп. Соглашаться на подобное было глупо, по уму следовало предварительно сообщить Какаши или Фу, но сам Неджи хотел этого боя, а джонины-сопровождающие не дали бы подобному случится. Да и Хьюга был уверен, что Ооноки сдержит своё слово, хотя старик преследовал собственные цели и награждал Неджи недобрыми взглядами.
Выпавший за ночь слой снега ещё не убрали, он приятно хрустел под ногами. В Конохе зимы как таковой практически не было, а снег вообще выпадал крайне редко. Та зима, во время которой прибыл посол Кумогакуре, кстати, была снежной.
Хьюга активировал Додзюцу и начал ускорять течение чакры внутри организма. Даруи тоже готовился к бою: выхватил из ножен тесак, разогревал чакроканалы. Шиноби были готовы начать поединок в любой момент, просто дожидались символического сигнала. Им послужил порыв ветра, поднявший взвесь снега, мешавшую обзору.
Неджи рванул вперёд, Бьякугану это не было преградой. Стрела из небесно-синей молнии прошла мимо Хьюги, расплавляя поднявшийся снег, а после Неджи пропустил рядом со своей головой вражеский клинок, избежать удара удалось лишь за счёт толчка чакры из тенкецу. Шагнув вперёд, генин попытался контратаковать, но встретил лишь колено Даруи. Работа ног, плавные движения и резкие ускорения толчками чакры позволяли раскрыть скорость Неджи во всей красе. Гай в последних спаррингах со своим учеником сражался в полную силу, но не используя врата, да и с Хиаши юный Хьюга сравнялся тоже. Мастерство владения клинком и Тайдзюцу темнокожего джонина превосходило таковые у Куротсучи, но не дотягивало до безрукого Орочимару. Как бы то ни было, Вакуумная Ладонь, выпущенная левой рукой, была принята на тесак, но свое дело она сделала — выкроила драгоценные мгновения на активацию покрова. Плотная небесно-синяя чакра струилась вокруг рук, покрывая их по плечи. Неджи встал в защитную стойку, готовясь встречать натиск врага.
Даруи не подвёл. Он рванул вперёд, сорвавшись вертикальном рубящем ударе. Хьюга принял вражескую атаку на покров, часть чакры вылетела в воздух. Смертоносный танец запестрил новыми красками, когда у Неджи появилась возможность полноценно блокировать атаки, а не только уворачиваться. В ближнем бою Хьюга теснил своего противника мечника, но богатый опыт бесчисленных схваток помогал джонину, Неджи не удалось ни ударить по Даруи, ни даже перекрыть хоть одно тенкецу на руках. На лице темнокожего была лишь немая сосредоточенность, он явно не валял дурака, а выкладывался на полную, а каждая его атака истощала резерв Хьюги.
Затем Даруи неприятно удивил Неджи, метнув свой тесак, словно он был созданным для подобного метательным оружием. Хьюга решил не отбивать покровом клинок, а, с трудом избежав знакомство со смертоносным клинком, поднырнул и воспользовался моментом, чтобы начать сближение. Правда джонин сложил печать Овцы. Тёмно-синяя чакра бурлила в очаге, а самого Даруи окутало пеленой из молнии чёрного цвета, после за его спиной возник какой-то непонятный зверь, сотканный из подобной чакры, и сорвался вперёд. Полигон наполнил характерный для техник Райтона треск. В ответ полетела Вакуумная Ладонь, уплотнённая стихийным преобразованием. Техники нейтрализовали друг друга, разметая снег во все стороны, но Неджи пришлось остановить своё наступление, ибо вслед за чёрной пантерой последовал поток воды, по которому тёмнокожий джонин пустил молнию, на этот раз бело-синюю. Он мог оперировать двумя стихиями сразу, усиляя собственные техники. Водная стихия, трещавшая и искрящаяся, встретилась с очередной Вакуумной Ладонью, выпущенной в этот раз левой рукой. Полностью погасить технику не вышло, но траектория вражеской атаки изменилась. Хьюга мог использовать две Вакуумных Ладони подряд только чередуя руки, контроля не хватало, чтобы ударить с двух рук за раз, а про то, чтобы ударить одной рукой подряд — и речи не шло.
Правда Даруи не давал времени на рефлексию или отдых, стреляя своими техниками как заведённый. Серия из четырёх печатей, завершаемая Змеёй — и в руках темнокожего джонина засиял синий шар, из которого сорвался залп трещавших от напряжения лучей. Неджи только и оставалось, что уйти в глухую оборону с помощью Небесного Вращения. Для отражения столь длительной пробивной техники Хьюге пришлось полностью сосредоточиться на защитной технике, жертвуя Покровом. Даруи же мог поддерживать свою технику на ходу и поменять своё расположения, подобравшись вплотную к выброшенному клинку. Неджи же вынужден был оставаться на одном месте.
Казавшийся бесконечным лучевой обстрел закончился. Противник тяжело дышал, правда и сам Хьюга выглядел не лучше, и это при том, что Даруи был истощён. Ситуация была патовая. Для того, чтобы захватить инициативу вновь необходим Покров, который и не факт, что получиться активировать…
— Достаточно, — воцарившуюся на мгновение тишину нарушил старческий голос. Третий Тсучикаге, поглаживая свою седую козлиную бородку, вышел на полигон и остановился аккурат между двумя сражавшимися шиноби. — Я сделал определённые выводы. Расскажешь кому, что сопливый генин продержался столько времени против полновесного джонина — засмеют, а если добавить, что не просто продержался, а держал паритет — достанется джонину, — Даруи наградил Хьюгу пристальным злобным взглядом. — А Куротсучи продержалась ровно столько же. Так что для меня вопрос решён, — под конец Ооноки скатился в старческое ворчание.
