— Монах⁉ — невольно воскликнул он, только теперь разглядев наряд стремительно появившегося противника.
Но канпеки нингё не стал отвечать, продолжая стремительную атаку и сходу определив, что несмотря на неплохую работу оружием, мужчина в шрамах лет тридцати, оказался типичным специалистом ниндзюцу, солидно проигрывавшим ему в физических характеристиках. Кроме «неожиданного» плевка струей изо рта, туманник не смог показать ничего оригинального на ближних дистанциях и спустя секунд двадцать напряжённой схватки, не смог выйти и клинча, пропустив пару тяжелых ударов по ногам и последний по виску. Во всех смыслах последний, поскольку металл с легкостью раздробил кость шиноби. К тому моменту, клановый спутник добил остатки команды, а спасенный чунин разобрался с двумя, ранее попавшими под ниндзюцу.
— Скорее уходим, — замахал им рукой шиноби в возрасте, не останавливаясь даже обобрать врагов, — скоро здесь появятся еще патрули!
Кивнув, Ишигава последовал за ним, надеясь, что спасенный выведет их на ячейку повстанцев и можно будет скинуть спутника на кого-нибудь другого и потом пусть местное начальство направляет направит туда, где пригодится помощь хорошего ирьёнина. Вновь воевать до того, как это окажется действительно необходимо, монах не хотел.
Мизу но Куни. Остров костей. Территория поместья клана Кагуя. Канпеки нингё Хисато Кагуя (бывший Икимори Кагуя)
Если бы кто-то раньше сказал, что проникнуть на территорию большого клана другой деревни и стать там за своего окажется настолько просто, Хисато просто покрутил пальцем у виска и для верности прирезал бы идиота, просто на всякий случай. Вот только истина оказалась еще абсурдней, несмотря на поиск подвоха через теневых шпионов — заявиться в клан Кагуя оказалось проще простого и пара скучающих охранников на входе даже не потребовала назваться или как-то пройти опознание — увидев выдвинутые кости из руки, его просто пропустили на территорию с уважительным поклоном.
Нет, канпеки нингё и до этого слышал от дохлого владельца тела, что не все члены клана пробуждают кеккай генкай и к использующим Шикотсумьяку (Мертвенный костяной пульс) отношение особое, но на двух болванчиков у входа можно наложить соответствующее гендзюцу и проходи кто хочет. Впрочем, с репутацией клана, едва ли кто захочет сюда сунуться — просто направляясь к «своему» дому, он заметил пару скоротечных схваток что-то не поделивших бойцов, вовсе не сдерживавшихся в применении физической силы к соклановцам. Одного парня даже проткнули насквозь, ставя точку в выяснении отношений, но проигравший не помер, немного отлежался и поднявшись на ноги, свалил от улюлюкавших зрителей. Очевидно, фактор регенерации унаследовали не только обладатели пробудившегося кеккей генкая, но и рядовые члены.
Все, что видел вокруг Хисато, пока полностью соответствовало рассказанному — у Кагуя в почете только сила. Это скорее был не клан, а большая организованная банда, объединенная кровными узами, с соответствующим поведением. Не удивительно, что у них такая отвратительная репутация даже в Кровавом Тумане, вовсе не славящемся милосердием и нет своего представительства в селении. Кто захочет держать подобных психов под боком?
Тем не менее это оказалось на руку канпеки нингё, так как никто не задавал вопросов про длительное отсутствие и судя по реакции немногочисленных знакомых, приветливо махавших Кагуя или подошедших перекинуться несколькими словами с джонином, никто не оказался в курсе о взятой покойным шиноби самоубийственной миссии в Коноху. Единственное, что требовалось возвращавшимся домой, так это занести главе клана часть полученного бабла. Пожалуй, это было единственным правилом, которое нельзя нарушать ни в коем случае, даже из чувства самосохранения — самый сильный боец клана гарантировал, что за долю, твои деньги останутся при тебе, даже если находишься в самом низу рейтинга силы. Подобное крысячество каралось смертью и неустанно соблюдалось, даже если глава Кагуя только выбирался. Его функцию брали на себя старейшины, как одни из сильнейших.
У погибшего Кагуя не имелось кровных родственников, женщины или каких других близких связей, характер оказался мрачный и нелюдимый, с парой-тройкой приятелей, что позволило Хисато не переживать о разоблачении тех, кто его хорошо знал, а о мелочах, вроде не знания расположения зданий на клановой территории, канпеки нингё позаботился заранее с помощью теневых шпионов, собрав при этом большое количество слухов и новостей, неистребимых даже в этом подобии на цивилизованное общество наемников. За полгода дотошных допросом можно очень многое вызнать у человека, физически не способного лгать на задаваемые вопросы. Впрочем, сам Икимори не стремился запираться, с самого начала со странным спокойствием восприняв не только факт смерти, но и захвата тела. Право сильного во всей красе. Неожиданно, энтузиазм зомбированного шиноби начал бить фонтаном, когда Кагуя посвятили в план захвата власти в клане, используя его личность. Странный человек первое время ржал как лошадь, находя происходящее жутко смешным и вовсе не переживая за «это сборище ублюдков», с готовностью указывая, какая должна быть реакция местного на то или иное событие, чтобы не проколоться в неправильном поведении. Длительное наблюдение шпионов за жизнью Кагуя показало, что мертвец не врал.
Небольшой потрепанный одноэтажный домик с облицовкой из кости, который стоял не тронутым довольно длительное время, Хисато даже понравился, несмотря на слой пыли и обширный бардак внутри. Пусть гладкость проникновения изумляла и внушала надежду на выполнимость разработанного плана, нервы все равно давали о себе знать, а здесь можно было отдохнуть подальше от чужих глаз, за одним и определив, какой шаг будет следующим.
Кагуя склонялся к немедленному вступлению в большой турнир, организованный в клане. Длился он уже солидное время, но опоздавшие всегда могли присоединиться к гонке, вызвав на бой одного из оставшихся участников. Если за основными схватками следили старейшины, не допуская смертельных случаев, то здесь подобного не гарантировалось, желающие действовали на свой страх и риск. Ввиду большого количества участников и необходимости восстанавливаться после мясорубок, отборные еще шли и из двух с лишним сотен, имевшихся в начале битв на выбивание, оставались еще четыре десятка бойцов.
Глава 104
Несколько дней удаленного наблюдения через теневого шпиона позволили канпеки нингё почерпнуть немного новых приемов, но вопреки изначальным ожиданиям, маньяки битв оказались с довольно скудным количеством приемов, большую часть которых прошлый владелец тела уже продемонстрировал. Да, в ближнем бою это настоящие машины для убийства с неожиданно выстреливающими из любой части тела шипами — только у нескольких сильнейших, остальные Кагуя куда хуже владели собственным кеккей генкаем — но сравнивая с записями Оригинала о приемах последнего Кагуя, их возможности выглядели довольно средне, а приличная регенерация сражавшихся, позволяла не беспокоиться о полученных ранениях, что вело к закономерному результату. Не имея особого стимула развивать наследие предков, так как для подавляющего большинства противников, оказавшийся на расстоянии вытянутой руки Кагуя является смертельным приговором, обладатели Шикотсумьяку (Мертвенный костяной пульс) довольствовались тем, что придумали до них, не создавая новые техники и приемы. Скорее, деградируя, если принять во внимание состояние клана.
Находясь на территории клана и получив возможность наблюдать за «соклановцами» своими глазами, Хисато только утвердился в этом мнении — почти весь контингент клана составляли ниндзя, способные сражаться, с очень малым количеством обычных мирных жителей, что в других кланах занимаются торговлей, рутинной работой по доставке необходимых товаров, поддержкой квартала и другими делами, необходимыми для существования обособленного поселения. В общем, всеми теми делами, которыми не станет заниматься средне статический шиноби, ввиду недостаточной квалификации или «недостойности», вроде чистки канализации. Здесь этим заставляли заниматься самых слабых, когда не хватало рук.
