мадам Спраут, а желавшая проверить слухи профессор МакГонагалл их проверила. Ее сильно удивленная статуя была позже обнаружена недалеко от Большого зала. Жертв могло быть просто очень много…
Гермиона и Гарри недоумевали — почему их отослали, ведь они могли бы помочь, и даже хотели, но мсье Франц решил иначе, поэтому девочка, держась за руку мальчика вошла в холл школы. Издали доносились какие-то крики, визг, и странное шипение, в котором Гарри распознал знакомые звуки. Немедленно активировав кольцо связи, мальчик выкрикнул:
— В школе василиск! — переведя дыхание, спросил: — Что нам делать?
— Ждите нас, — сообщил мсье Франц, уже догадавшийся, куда их ведет ритуал поиска.
— Ждем, — кивнул Гарри, обняв уже было заволновавшуюся Гермиону. — Ну, чего ты, — улыбнулся он. — Василиск нам не опасен.
— Я и забыла, — призналась девочка, припоминая прошлое. — И что теперь будет?
— Мсье Франц разберется, — ответил ей мальчик, оставаясь на месте. — Но я, честно говоря, домой бы поехал…
— Эй! — воскликнула Гермиона, широко улыбаясь. — Это моя фраза!
В этот момент из бокового коридора вышла мисс Уизли. Девочка двигалась, как робот, в ее глазах совершенно, по мнению Гермионы, не было разума. Джинни дошла почти до ребят и резко остановилась.
— Бегите, — ровным голосом произнесла рыжая, затем ее глаза отразили ужас, и она упала на пол.
— Да она под Империо! — догадался Гарри, его крылья взлетели, готовясь защитить Гермиону.
— Бедная… — пожалела Уизли кудрявая девочка, чьи крылья также взметнулись в воздух.
И вот когда две пары белоснежных крыльев укрыли не подававшую признаков жизни Джинни, в холл вбежали первые боевые маги, застыв от видения такого необыкновенного чуда. Сияние, исходившее от подростков, стало ярче, хрустнул, рассыпаясь артефакт, кто-то тихо хныкнул.
— Группа, за мной, — скомандовал очнувшийся международник. — В школе василиск!
— Поисковики, за мной! — вторил ему дознаватель, а мсье Франц завороженно смотрел на то, как медленно, будто нехотя, поднимаются в воздух крылья, открывая сидящего на полу ребенка.
Зеленоглазая, с темными короткими волосами, на полу сидела малышка где-то годовалого, навскидку, возраста. Она удивленно смотрела вокруг, а потом взгляд ребенка остановился на Гермионе, и руки потянулись к мисс Грейнджер, шагнувшей вперед, чтобы подхватить молчаливую малышку на руки.
— Ну, я вас поздравляю, — задумчиво произнес мсье Франц.
— Что произошло? — удивился Гарри.
— Это мы выясним, — пообещал ему юрист. — Но сейчас мне остается вас, Поттеры, только поздравить.
— Гарри, платье трансфигурируй, пожалуйста, — попросила Гермиона. — А то у меня руки заняты.
— Имя дочери дать не забудьте, — хмыкнул мсье Франц, о подобном только читавший. — И пойдемте со мной, пока вы еще чего не вытворили.
— Ладно, — согласился страхующий любимую Гарри.
О том, как они объяснят родителям существование ребенка, подростки не думали. Гермиона вообще не понимала, что произошло, но чувствовала малышку своей, родной, как, собственно, и Гарри. Это было, пожалуй, очень необычно. Мсье Франц, в свою очередь, просто и без затей аппарировал всех троих домой, попросив воспоминания у Гарри, ибо Гермиона была занята.
— Итак… — через некоторое время произнес он. — Девочка находилась под принуждением длительное время, плюс ко всему взаимодействие с темным артефактом из ваших воспоминаний практически стерла ее личность, поэтому вы ее… хм… удочерили. Она теперь по плоти, крови и магии ваша десятимесячная дочь.
— Двенадцатилетние родители и их почти годовалая дочь… — протянул Гарри, стараясь не смеяться. — Интересно, что скажут родители?
— Мне интересно, что нам чиновники скажут, — заметила, как оказалось, миссис Поттер.
— Я с чиновниками разберусь, — ответил на это юрист. — А вот с родителями — это вы сами.
Случившееся было редким событием в магическом мире. Не таким редким, как крылатые Истинные, но того же порядка. Поэтому двенадцатилетние Гермиона и Гарри возились с ребенком, а мсье Франц отправился разбираться с чиновниками, да выяснять, что произошло в школе. Кудрявая девочка, внезапно ставшая мамой, принялась трансфигурировать белье для ребенка, командуя Гарри, что делать. У мальчика опыта обращения с детьми не было, да и мысль о том, что он и Гермиона — муж и жена еще только оформлялась в голове, отчего мальчик часто замирал без движения.
Мистер и миссис Грейнджер вернулись домой к обеду, совершенно не ожидая увидеть то, что предстало их вниманию. На кухне обнаружились дети, что взрослых людей порадовало, но вот детей оказалось трое и младшую, удивительно похожую на старших, в момент прихода оных кормила Гермиона. Малышка уютно устроившаяся на руках Гарри охотно открывала рот навстречу ложке.
— Хм… — проговорил Марк, с трудом приходя в себя. — Что здесь происходит?
— Мама, папа, — не отвлекаясь от кормления, произнесла Гермиона. — Познакомьтесь. Наша малышка открывает ро-отик, — продолжила она. — Это Мира, ваша вну-у-ученька.
— Дя! — сообщила малышка, подтверждая сказанное… мамой.
— Вот так отпускай детей в школу, — хихикнула мисс Грейнджер, чтобы в следующий момент присоединиться к процессу кормления ребенка.
— Как так получилось? — поинтересовался мистер Грейнджер, четко знавший, что для родов еще рано, ибо им предшествует беременность.
— Эта девочка… Ее держали под подчинением и почти убили, — заговорил Гарри. — Мы ее пожалели, но мсье Франц сказал, что от нее самой почти ничего не осталось, поэтому как-то так получилось, что она теперь наша дочь.
— А генетически? — поинтересовался Марк.
— Тоже, — кивнула Гермиона.
— Мсье Франц обещал с чиновниками разрулить, — добавил мальчик.
— Гарри! Джеймс! Поттер! — воскликнула его любимая девочка. — Следи за языком!
— Я больше не буду, — сообщил Гарри, за что был немедленно обнят.
Миссис и мистер Грейнджер понимали теперь, что дети в школу не вернутся — у них ребенок. Но вот что делать дальше от них ускользало, потому что с маленьким ребенком жить непросто, особенно для тех, кто сам еще ребенок, хотя бы просто по возрасту.
— Значит так… — задумчиво проговорила Гермиона, закончив кормить малышку. — Сейчас Мира будет баиньки, а… хм… мама с папой в это время разберутся с учебниками.
— Будем учиться заочно? — понял Гарри, против этого ничего не имевший. К школам он относился неоднозначно.
— Непривычно себя так называть, — призналась девочка. — Хотя я так
