а в общем, мне всё равно. Хильда, приводи своего внучка мне пару раз в неделю, чтобы он посбивал спесь с этих беременных камнеедов, а ты, парень, — он вновь со значением посмотрел на меня, — готовься. После того, как ты поваляешь их, я поваляю тебя, чтобы ты узнал вкус песка на зубах.
— Ты уверен, что ему стоит заниматься с тобой? — немного обеспокоенно спросила Хильда, смотря на своего знакомого с опаской.
— Если я прав в своих выводах, то он от этого только выиграет. Если я прав в своих выводах, то учебные поединки с кем-то кроме уже побывавших в бою воинов, ему только повредят, зазнается.
— Если ты так считаешь, — немного неуверенно произнесла Хильда, такой я видел её впервые в жизни.
— Считаю, — отрезал Нори, — и ещё кое-что, попробуй поговорить с теми, кто приходит в храм, чтоб они тоже его натаскивали, больше противников — больше опыта.
— Я попробую, — серьёзно кивнула она, — пойдём Эрик, мы и так тут задержались.
По возвращению в храм, меня ждал серьёзный разговор с Хильдой, в котором она пыталась узнать, в кого я такой умелый. Я благополучно отбрехивался, приводя одни и те же правдоподобные аргументы. В итоге, Хильда сдалась и приняла мою версию событий, но, кажется, всё равно поверила мне не до конца.
Ну а дальше из моей жизни окончательно пропала такая вещь, как свободное время. В перерывах между практикой в магии, разучивании новых заклинаний, помощи в работе по храму и тренировках квартале дворфов, мной вплотную занималась или сама Хильда, или кто-то из решивших отдохнуть в храме жрецов.
С магией всё было более-менее нормально, я стабильно тратил несколько месяцев на изучение несложных заклинаний, после чего старался довести их выполнение до автоматизма, всё больше понимая, как устроена магия в новом мире. Раз в полгода у меня был формальный экзамен у Каэля, который в основном просто кивал и говорил продолжать учиться, очень редко указывая на какую-то мою ошибку. Впрочем, начав больше общаться с посетителями и жрецами храма, я стал учиться и у них. Во многом это стало возможным потому, что Хильда всерьёз восприняла наставление старого дворфа и просила каждого из посетителей чему-то меня научить. Заядлые путешественники, которые отлично знали цену хорошей подготовки и знаниям, которые могут спасти жизнь в путешествии, с радостью делились своим опытом. Кто-то показывал мне приёмы с кинжалом или другим оружием, кто-то рассказывал как выжить в тех или иных условиях, ну а некоторые, особенно после того как замечали мои тренировки с магией, предлагали научить новому заклинанию. Таким образом, мой арсенал заклинаний понемногу расширялся, и был в нём как полезные, по типу Всплеска Кислоты, создающим несколько сотен грамм достаточно слабой, но всё же кислоты из ничего, заканчивая призывом любого музыкального инструмента, от дудочки до арфы. Всё бы ничего, но вот учиться ещё и на музыкальном инструменте играть я точно не хотел, и без того дел хватало.
Если с магическим развитием всё было более-менее хорошо и плавно, то вот с воинским… было больно. Нори не соврал, когда сказал, что займётся мной лично. И, признаюсь честно, меня валяли как ребёнка. Да, будь у меня моё прошлое тело и снаряжение — мы бы с этим старым дворфом отлично потанцевали, вот только даже при таких условиях я не был уверен, что вышел бы победителем в большей части схваток. Как я позже выяснил, Нори, который имел несколько звучных прозвищ, таких как «Оркорез», «Убийца Великанов», «Мясник Голодных Гор» и «Сокрушитель Драконов», имел просто чудовищный опыт схваток со всеми опасностями, которые только мог предложить Голарион. За свою долгую жизнь, а на момент нашей встречи Нори было уже 360 лет, большую её часть он провёл сражаясь.
Было больно, было унизительно, но зато, я физически чувствовал, как становлюсь лучше, а сам Нори, видимо, решил передать мне весь свой опыт. Я учился сражаться всем, что может подвернуться под руку, учился выворачиваться, уклоняться, принимать такие удары, которые почти отправляли меня в полёт. Без травм не обходилось, мне регулярно ломали руки, ноги и рёбра, синяки не сходили с моей кожи месяцами, а мелкие порезы стали привычной обыденностью, но мне, чёрт подери, — это нравилось. А в каком я был восторге, когда незадолго до своего десятилетия впервые смог задеть учителя. Небольшой порез на предплечье, оставленный кончиком тренировочной секиры был для меня лучшей наградой за годы избиений. Через секунду, конечно, меня отправили во тьму забвения, но я сам виноват, не стоило зазнаваться.
Ну и последней, кто прикладывал руку к моим тренировкам, была Хальда, в прошлом отличный рейнджер и следопыт, она учила меня различать травы, охотиться, сидеть в засаде и рассказывала о слабых местах самых разнообразных чудовищ. Я с благодарностью слушал всё, что она говорит, иногда выписывая особо сложные моменты в подаренный мне Каэлем на сорокалетие дневник.
Когда до моего десятого дня рождения оставалось несколько недель, в окружающих остров Кортос водах разразился небывалый шторм, который не стихал три недели. Кто-то кричал о конце света, кто-то предвещал великие беды, а кто-то горевал об упущенной прибыли.
Когда шторм закончился, и море успокоилось, пришла плохая весть.
Бог людей умер.
Глава 3
Извергающаяся тьма
Смерть бога — это всегда событие, особенно такого бога как Ароден.
Покровитель всего человечества, первый вознесённый силами Звёздного Камня, основатель Абсалома и тот, кто бесчисленное количество раз сражался с любыми угрозами, которые грозили людям.
Первыми на обрыв канала божественной энергии от их покровителя отреагировали жрецы Ародена, в один миг лишившиеся подпитки своего покровителя. Самые старые и мудрые священники просто не выдержали такого удара, а молодые, что только приобщались к божественной благодати, были в растерянности. В один миг самая многочисленная группа жрецов в людских королевствах оказалась обезглавлена и дезориентирована.
Не знаю, что творилось в остальном мире, но в Абсаломе паника была ужасная: ничего не понимающие жрецы были в прострации, паства не знала что делать без наставления мудрых. Всем этим тут же воспользовались ранее скрытые культы демонов и тёмных богов, быстро набравшие себе новых последователей из отчаявшихся людей, предрекая скорый конец света и обещая спасение тем, кто примкнёт к ним. В подворотнях, тёмных углах, а иногда и на многолюдных площадях полилась кровь невинных.
