— Аннабель, мы решили сегодня позволить тебе прогуляться в саду, — сказал дядя Ашиль.
Это известие приободрило меня.
— Благодарю, месье, вы очень добры, — ответила я.
Поразмыслив немного, я решила: раз сегодня опекуны в хорошем настроении, то я могу задать волнующий меня вопрос:
— Месье, мадам, в следующем году я поеду учиться в Шармбатон?
Ответом мне был омерзительный хохот.
— Разумеется, нет! — отсмеявшись, воскликнул дядя. — Как тебе такое вообще пришло в голову?
— Глупая девчонка, сквибов не берут в магические академии! — фыркнула тётя Гвен.
Этим вопросом я лишь усугубила ситуацию. Обидное прозвище «сквиб» я получила потому, что за десять лет у меня так и не проявились магические способности и не случилось всплеска магической силы. От волнения моя рука дрогнула и вилка с кусочком курицы упала на пол.
— Пинки всё уберет, мадемуазель! — пропищал эльф.
— Аннабель, после обеда зайди ко мне в кабинет, — нахмурился дядя. — Обсудим твои манеры.
После этих слов меня затрясло еще больше. Обед был испорчен, но только для меня. Чтобы хоть как-то себя успокоить, я коснулась браслета на запястье. Опекуны что-то ещё говорили, даже смеялись, а я сидела, как оглушенная. Мне стало ясно, что это конец. Что живой из этого особняка мне не выбраться. Кому есть дело до жалкого сквиба?
Прикосновение к браслету всегда действовало на меня успокаивающе, но не сегодня. На него были наложены чары сокрытия — я поняла это по моей единственной колдографии, сделанной несколько лет назад, на которой его не было видно. И мои опекуны его не видели. А увидев, наверняка отобрали бы у меня эту вещь: браслет был очень красивый — серебряный, с цветными камнями и иероглифами. Мне хотелось верить, что он достался мне от родителей, которых я никогда не знала. Что эту вещь они специально оставили мне, чтобы защитить от чего-то плохого.
Просидев ещё четверть часа, по звуку отодвигающихся стульев я поняла, что обед закончен и мне пора идти за дядей в его кабинет. Когда я зашла, Ашиль Дамьен взмахом палочки закрыл дверь и взял в руки трость.
— Аннабель, подставляй ладони. Получишь свои пять ударов — и мы снова друзья, — сказал дядя.
Друзья, как же!
Спрятав руки за спину и вцепившись в браслет, как будто от него зависела моя жизнь, я ответила:
— Нет, я больше не стану этого делать!
Всё, теперь мне точно конец…
Улыбка на лице дяди Ашиля превратилась в оскал:
— Ах ты, мерзкое отродье! Решила мне перечить?!
Он взмахнул волшебной палочкой, и сорвавшаяся с её кончика розовая вспышка ударила в меня. В следующую секунду я закричала от боли. Из глаз брызнули слёзы, а на плече появилась рана и рукав платья окрасился алым.
Я почувствовала, что во мне что-то изменилось. Как будто спящая внутри сила проснулась и я ощутила исходящие от меня потоки. Люстра зазвенела, стёкла на книжных стеллажах и окнах завибрировали, мебель затряслась, а затем ударная волна из сотен мелких осколков отбросила от меня Ашиля Дамьена. Люстра рухнула на пол, и я поняла, что у меня произошел первый магический выброс. Несмотря на боль в руке, меня охватил восторг.
— Я не сквиб, я не сквиб! — едва слышно скандировала я.
Но тут дядя поднялся с пола, стряхнул остатки стекла с волос и одежды, и, глядя на его перекошенное лицо, я поняла, что к смерти подготовиться невозможно. Отсчитывая последние мгновения своей короткой жизни, я зажмурилась…
Но ничего не произошло.
Услышав хрип, я открыла глаза и увидела, что в кабинете нас уже трое. Непонятно откуда взявшийся мужчина держал дядю за горло. Лицо Ашиля Дамьена покраснело, палочка выпала из рук. Закатив глаза, он обмяк, и мужчина выпустил его из захвата. Дядя рухнул на пол без чувств.
Когда мой спаситель повернулся ко мне, я готова была с воплями выбежать из кабинета, но мои ноги от страха словно приросли к полу. У этого странного высокого и худого волшебника было бледное как мел заострившееся лицо, похожее на змеиное, с багрянцем в глазах. Из рукавов чёрной мантии выглядывали тонкие руки с неестественно длинными пальцами и заостренными ногтями.
— Кто вы, месье? — набравшись храбрости, пролепетала я.
— Ты видишь меня, — прошипел он, и это был не вопрос. — Не трясись так, я не причиню тебе вреда. — От внимательного взгляда мужчины не укрылись ни моя рана на плече, ни пожелтевшие синяки на руках и ногах от наказаний дяди. — Вижу, это отребье плохо с тобой обращалось, не так ли?
После этих слов я с облегчением выдохнула. Оказалось, я не дышала, ожидая своего приговора.
— Опекуны меня часто наказывают, — подтвердила я очевидную истину.
— Это в прошлом, — тёмный волшебник впился в меня пристальным взглядом. — Я — Лорд Волан-де-Морт, Аннабель, и больше никто не посмеет обидеть тебя.
Услышав знакомое имя, я не испугалась. Скорее, обрадовалась:
— О, вы настоящая знаменитость, месье! Я читала о вас в старых газетах… о том, что вы величайший тёмный волшебник всех времен. И никогда не верила, что вы исчезли навсегда, месье Лорд.
Окончательно расхрабрившись и переведя дыхание, я спросила:
— Раз вы пришли спасти меня, это значит, что… вы мой отец?
Волан-де-Морт скривил губы в суховатой улыбке:
— Что за глупости, Аннабель! Ты из побочной ветви Гонтов. Мы с тобой дальние родственники: наши общие корни восходят к Певерелл и самому Салазару Слизерину… Вижу, это отребье начинает приходить в себя. Возьми его палочку, пора наложить на него заклятие Империус.
— Месье Волан-де-Морт, но я не умею колдовать, — сказала я, поднимая с пола палочку дяди.
— Зато умею я. Ты станешь проводником моей силы. Запоминай, Аннабель. Силенцио! — произнёс Лорд, взмахнув моей рукой с зажатой в ней палочкой, и у приходящего в себя дяди исчез с лица рот. — А теперь, Аннабель, этому отребью нужно преподать пару уроков хороших манер… Круцио!
Красная вспышка сорвалась с палочки, и Ашиль Дамьен забился в судорогах. Было видно, что он страдает: его голубые глаза налились слезами. Несмотря на то, что дядя разменял пятый десяток, он плакал, как ребенок, и, если бы не заклинание немоты, он орал бы во всё горло от боли. Но мне почему-то не было его жаль. Возможно, что годы, которые я провела в этой семье, наложили свой отпечаток и я лишилась такого качества, как сочувствие.
— Потерпи, дядя, а потом мы снова станем друзьями, — сказала я.
Он годами просто напрашивался на это!
Волан-де-Морт хмыкнул, а когда решил, что с него достаточно, мы наложили на дядю заклятие Империус. Повторяя слова за Лордом, я объяснила дяде его новые обязанности. Для меня было нечто священное в том, что я стала голосом и волей величайшего тёмного волшебника.
Когда мы закончили с дядей, Лорд показал, как накладывается заживляющее заклятие, и вскоре от моей раны не осталось и следа.
Повинуясь сиюминутному порыву, я обняла Волан-де-Морта. Он замер, но не оттолкнул меня. Кто бы мог подумать, что я буду искать утешения у самого Тёмного Лорда!
Именно этот момент я чаще всего буду вспоминать годы спустя. Нашу первую встречу.
Перед тем как отправиться на поиски тёти, я спросила у него:
— Почему вы сами не можете колдовать?
— Видишь ли, Аннабель, девять лет назад я развоплотился и все эти годы набирался сил. Сейчас только ты можешь видеть меня — благодаря связующим чарам на твоём браслете, я лично накладывал их. Ты поможешь мне заново обрести моё тело, и я верну былое могущество. Можешь обращаться ко мне «повелитель» или «милорд», — милостиво разрешил Волан-де-Морт.
Найдя свою тётю Гвен в гостиной попивающей красное вино из бокала, я с помощью Лорда наложила на неё заклятие Империус, в глубине души надеясь, что когда-нибудь смогу самостоятельно провернуть нечто подобное.
— Эти предатели, твои опекуны, еще нужны нам, — предвосхищая мой вопрос, произнёс Тёмный Лорд.— Но не беспокойся, Аннабель, они больше никогда не причинят тебе вреда. А когда придёт время, эти отребья за всё поплатятся.
