Тут был ещё какой–то человек и… профессор Снейп. И Гермиона Грейнджер почему–то сидела на полу. Но так, наверное, было положено. А ещё Луна теперь точно удостоверилась, что профессор Снейп рассказывает им далеко не всё. Надо же какие у него знакомые…
— А где все? — послышалось бормотание русалки. — Что, вечеринка уже закончилась? Вот так всегда! А всё из–за тебя!
И она снова с силой толкнула Луну, отчего та сделала шаг вперёд.
* * *Гермиона честно пыталась уследить за игрой, но очень быстро потеряла нить событий. Мужчины перекидывались костями, произносили непонятные слова типа «фулл хаус», «тройка», «каре», иногда делали по одному броску, а иногда — по три подряд, отодвигая в сторону две–три косточки. Оставалось только сожалеть о том, что она сидит далеко от капитана Прина — он напряжённо следил за переходящим из рук в щупальца и обратно стаканчиком и явно что–то в этом понимал. По лицам играющих определить что–либо было невозможно: снейповская физиономия превратилась в алебастровую маску, а мимика чудовища с человеческой ничего общего отродясь не имела. Над столом колыхалась таблица, в которой пылали какие–то буквы и цифры, изменяясь с каждым броском игроков. Внезапно Джодок так треснул кубком по несчастной столешнице, что Гермиона подпрыгнула от неожиданности.
— Везучий, чёрт! До трёх играем. Ставлю девчонку.
* * *Луна споткнулась о порог и упала бы, если бы не уцепилась за занавесь. Чудовище за столом что–то выкрикнуло. Они с профессором занимались чем–то интересным и непонятным. Но, наверное, так и было надо, потому что ни Гермиона, ни незнакомый мужчина ничего не говорили. Они только напряжённо следили за действиями главных героев. Луна решила не мешать. Вокруг и без того было много интересного. Русалка пропала. Она говорила про какую–то вечеринку, и что они опоздали. Жаль, конечно, но ничего страшного. Что она, вечеринок не видела, что ли…
Луна медленно пошла вдоль стены, стараясь не шуметь, чтобы не помешать. По дороге ей попался какой–то сундук. Сундук был просто замечательный — резной, с окованными бронзой уголками. Даже странно, что он стоял за пыльной занавеской, а не украшал собой центр комнаты. А что в нём такое? Конечно, не очень–то хорошо заглядывать в чужие сундуки, но она же ничего не возьмёт, только посмотрит. Вдруг из–за того, что сундук стоит в таком неподобающем месте, в нём кто–то завёлся? Например, подводные морщерогие кизляки. Если она первой их увидит, то это будет настоящим прорывом в науке. И папа обрадуется…
* * *Игра продолжалась. Голодная и умотавшаяся за день Гермиона, прислонившись к профессорскому стулу, начала задрёмывать под мерный стук костей и равнодушные реплики оппонентов. Даже то, что играют не на что–нибудь, а на неё саму, уже как–то вроде и не имело значения… Присутствие учителя успокаивало, и казалось, что раз уж он пришёл за ней, то ничего плохого теперь случиться не может. Разбудили её досадливое шипение Снейпа и торжествующий вопль Джодока:
— Сдулся, высоколобый! Куда тебе против порядочного моряка!
— Третий, — сквозь зубы процедил Северус.
— На тебя! К дьяволу железо!
— Замётано!
Гермиона подняла голову. По виску профессора стекала прозрачная капелька пота, влажные пряди волос свисали ниже плеч. Ей захотелось хоть как–то помочь, ободрить. Она протянула руку и коснулась его бедра, ощутив, как напряжены мышцы под тонкой тканью брюк. Снейп дёрнул ногой, и Гермиона, испугавшись, поспешно вернулась на своё место. А вдруг она помешала?
— Яхта!
Джодок выругался.
— Фулл хаус!
Глаза у Гермионы снова начали закрываться. «Всё–таки Снейп — единственный настоящий мужчина в Хогвартсе, — подумала она, засыпая. — Остальные, вон, даже не почесались…» Она не знала, сколько прошло времени, когда резкий рывок за воротник вырвал её из забытья.
— Хватит разлёживаться, Грейнджер! Идём! — Над ней, заслоняя тусклый свет, нависал Снейп.
— Куда–а–а?! — взревели у него за спиной.
Снейп мгновенно развернулся.
— Джодок, это была чистая игра!
Ответом ему стало грязное ругательство.
— Я сказал — уйдёшь своими ногами, — прорычал Джодок, — так тому и быть: убивать не буду. А вот насчёт всего остального мы не договаривались, пр–р–рофессор!
Разъярённое чудовище надвигалось на Снейпа. Северус тряхнул головой, откидывая назад упавшую на глаза чёлку, и выхватил палочку. Джодока отбросило на несколько ярдов, он поднялся и снова двинулся вперёд. Гермиона в ужасе сжалась в комочек, прикрываясь профессорской мантией, словно тряпка могла её защитить. Сильные мужские руки подхватили девушку подмышки и быстро потащили к выходу. Она отбивалась, цепляясь за что–то… Прин, предатель! Нельзя бросать Снейпа, нельзя… За портьерами, где раньше пряталась Гермиона, раздался шорох, и что–то заскрипело. Снейп и Джодок одновременно повернули головы на звук…
* * *Луна попробовала открыть сундук. Крышка не поддавалась. А… Тут руны. Девичьи пальчики скользнули по древним письменам. Альгиз, тейваз, зоул… Руны засветились, и замок с тихим щелчком раскрылся. Луна бережно откинула крышку, чтобы не потревожить возможных обитателей. Но там никого не было. Под крышкой билось… сердце. Настоящее живое сердце… Это… Это было просто восхитительно… Невероятно… — Ты такое красивое! — восторженно проговорила Луна, протягивая к нему руки. Сердце засветилось тёплым золотистым светом и покорно легло в подставленные ладони…
* * *Отвратительные склизкие ленты плотно спеленали Гарри. Он прекратил сопротивление. Сейчас его начнут переваривать, как какую–нибудь муху. Хотя вроде бы и под водой есть похожие хищники. Что–то очень красивое, но смертельно опасное для рыбок. И называется красиво. Слово такое… Невилл точно должен знать… Да, актиния… Конечно, это красивее, чем росянка, но какая разница, если ты муха или рыбка. Вот сейчас его будут ме–е–едленно…
Неведомый хищник не торопился. Хотя — пищеварительный процесс — дело небыстрое. И вряд ли этому то ли растению, то ли животному часто попадались люди. Гарри подумал, что он задохнётся раньше, чем его съедят. Он ведь не сможет обновить заклинание Головного Пузыря — руки связаны. А как хотелось жить! И смерть такая отвратительная, такая нелепая…
Гарри попробовал пошевелиться, но у него ничего не вышло. «Нет! — мысленно заорал он. — Нет! Ты не сможешь меня сожрать! Я тебе не дамся! Слышишь, ты!». То ли лианы, то ли щупальца слабо дрогнули. Оно понимает?! Понимает!!!
— Отпусти меня, слышишь! Отпусти! Ты, скользкая тварь!
Хватка чуть ослабла… Гарри воспрял духом… Он ещё за себя поборется…
Всё кончено! Все одолели преграды!
Волшебница мастером вновь спасена.
Уверены только глупцы — нет отрады
Ей в том, что «свободы» навек лишена!
Альбус Дамблдор отошел от окна и устало опустился в кресло. По берегу озера носились авроры, рядом суетились невыразимцы. Операция по вызову чудовища была назначена на утро. В подземельях скорчился испуганный Драко Малфой. Портреты бывших директоров тихо переговаривались между собой.
Зелья, приготовленного Снейпом впрок, должно было хватить ещё на три приёма. А что потом? Где ты, Северус? Нашёл ли ты Гарри и Гермиону или сгинул под толщей чёрной воды?
— Что, Альбус, совесть замучила? — послышался со стены голос Финеаса Найджелуса.
— Ты ничего не понимаешь, — тихо ответил действующий директор.
— Ну–ну, — хмыкнул Финеас, — и куда тебя завело твоё «всеобщее благо»? Сколько ещё твоих учеников должны умереть?
— Ты ничего не понимаешь, — упрямо повторил Дамблдор.
— Нет, это ты не понимаешь, — подключилась почтенная дама с вычурной причёской, — эти дети — твоя ответственность. Это ты должен защищать и спасать их, вытаскивать за шиворот из неприятностей, закрывать собой. И объяснять им простые истины, иногда и по сто раз, пока не дойдёт. Разве ты не клялся в этом, когда заступал на должность? Быть директором Хогвартса — это не только почести и привилегии, а ещё и тяжёлая работа, и ответственность за каждого ученика.
Дамблдор вскинул голову.
— Они сами должны выбрать свой путь, — сказал он.
Со стен донесся издевательский смех.
— И у кого из них был этот выбор? Разве ты не подталкивал их всех в нужную для тебя сторону? Где здесь выбор?
— А где были все вы, когда…
— Вот как ты заговорил? — вступил в разговор почтенный волшебник с орденом Мерлина на мантии. — А когда ты нас слушал?
— А теперь Хогвартс закроют, — продолжала дама. — Можешь гордиться: ты будешь его последним директором.
Дамблдор закрыл лицо руками.
