Я испробовал все, что придумал — безрезультатно.
Ужас… Я схожу с ума. Но это могло быть и правдой. Только теперь все придется рассчитывать снова. И лучше сразу придумать, что делать дальше. И помнить о провале в памяти. И о том, что Доктор добавил что-то, что мне неизвестно.
Если это вообще хоть раз было.
Доктор, я тебя убью, когда выберусь!..
Но я же сам заставил его это сделать. После всех веков, что гонялся за ним, чтобы уничтожить. И в итоге сам дал ему со мной разделаться, в стремлении все сделать навыворот. Что угодно, лишь бы навредить Галлифрею!
А почему я так сделал? Потому что Галлифрей снова дотянулся до меня. Через странные видения, со странными словами, которые должны были привести — к чему? И вот теперь меня охватила настоящая паника. К этому!
Они знали, какой горячей любовью я к ним пылаю! Они не могли не предвидеть, что любые их слова я так или иначе истолкую именно так, как истолковал. И непременно сделаю с собой что-то!
И может, не только я, и некому их будет остановить! Или, если не остановить — это просто их последняя месть — дотянуться до нас. Смутить. Свести с ума. Убить. Уничтожить.
Доктор! Открой эту чертову штуку! Если сам еще цел!
Если бы эту коробку могла открыть Рани, он бы ее уже открыла! Я знаю, что это ты! Я знаю, что сам просил тебя сделать это! Но хватит!
Неужели ты дашь нашим врагам выиграть только потому, что я сделал эту маленькую… эту чудовищную ошибку!
А если нет?..
А если да?..
Проклятье… Чем бы это ни кончилось! Пусть этот проклятый ящик откроется! А потом отправьте меня хоть в черную дыру, хоть в центр звезды, только не думать обо всем этом…
Но ты же заслужил именно это — думать. Особенно если ты ошибся. Сколько же можно ошибаться? Отправляя себя сюда, ты знал, что делал. Ты хотел именно этого. Думать о том, что ты сделал и зачем. Вечно, если понадобится. Столько, сколько потребуется. Потому что это единственное, что может тебя пробрать по-настоящему.
И все-таки не избавляет от ошибки.
* * *
На самом деле, я ведь не впервые был в подобной ситуации. Хоть и не в точности такой. Например, на Тракене. Когда, казалось бы, оставалось только исправно участвовать в местном почвообразовании, в поле, нейтрализующем все негативные импульсы. Впрочем, эта защита оказалась не такой уж абсолютной. Ни для меня, ни для самих жителей Тракена. И именно там я нашел себе новое воплощение, когда моя обычная жизнь была исчерпана. Во всех тех случаях меня поддерживала неукротимая ярость, побеждающая в конечном итоге — если не сдаваться и ждать достаточно долго, и знать свою цель — можно преодолеть что угодно. Что изменилось на это раз?
Изменилось то, что я сам все это затеял. Сыграл против себя. Раньше все неприятности бывали только происками врагов, и их следовало переломить, без всяких сомнений, растереть в порошок. Но теперь врагом себе был я сам. И какой из этих «я» на самом деле был мной? Ни один из них? Оба сразу? Кому из них я мог доверять? Кому мог доверять извне? Не Доктору. Я так привык, что он всегда стремится остановить меня, когда, я знаю сам, дело заходит слишком далеко, что понадеялся на него и сейчас. И запаниковал, когда он даже не попытался этого сделать. Но может быть, все правильно? Никто не идеален. И это не обязательно повод вычеркивать себя из континуума. Раз я сам знал, где следует остановиться, знал лучше него. Так может быть, я просто должен верить себе?
Хотя теперь, когда я вытворил такое, это непросто.
Да, я опять забыл… там был не только я. Был Галлифрей. Все это время я не знал, а он был со мной, определяя все, что могло со мной случиться. Теперь я знаю. Все в порядке. Без меня там все будет к лучшему. Но если вдруг, когда-нибудь, дверь откроется, я смогу удержать его на расстоянии. Его время прошло.
* * *
— Ну вот ты и получил свое, на всех фронтах.
Рассилон? Я с усилием открыл глаза. Голова тяжело кружилась. Галлифрей? Не-ет. Пандорика. Отлично.
— Тебя не существует, ты в курсе? Ты только в моей голове.
— Небольшое техническое противоречие. Я существую в твоей голове, но меня не существует?
— Именно. Потому что я не хочу, чтобы ты существовал.
— Но теперь, когда мы здесь навечно, твои желания мало что значат…
— Угу. Посмотри на себя.
— Зачем?
— У тебя в груди прожжена дырка. Потому что я так хочу. И ты продолжаешь сгорать — медленно. Потихоньку. И сейчас ты это даже почувствуешь!..
Его лицо потемнело и исказилось.
— Однажды все будет иначе! Ты знаешь!..
— О, с каждым разом это будет делать проще, и к тому времени я так привыкну к тому, что ты только кучка пепла, что это даже перестанет забавлять!
— А то, что ты все равно сделал все так, как мы хотели, тебя перестанет забавлять?
Ожог на его груди мгновенно сильно уменьшился.
— Это неважно. Меня там больше нет. И это единственное место, где ты еще можешь появиться.
— А, так все-таки могу!
— Бесполезная зацепка, призрачное ты ничтожество!
— Только не ничтожество, и ты отлично это знаешь. Что случилось со вселенной? С той вселенной, в которой Доктор попал в Пандорику?
Она взорвалась.
— Правильно, она прекратила свое существование! Угадай, почему. Потому что Пандорика — часть плана и механизма по уничтожению пространства и времени. Вот только, к сожалению, сохранилась побочная ветвь.
— Потому что здесь я уничтожил Трещину.
Он улыбнулся.
— Которую создала Пандорика. Но рано или поздно — все случается по плану. Ты ее «уничтожил», но в этой побочной ветви ты же создал новую.
— С этой вселенной ничего подобного случиться не должно. Пандорика отделена от нее.
— И находится в Тардис, с энергией изначальной Трещины в самом ядре. Гениально!..
— Прекрати. Это полностью преобразованная энергия. Разрушение, созидание — неважно что!
— Действительно неважно. Но насколько надежно все это закрыто? Так или иначе — мгновенно или с опозданием, с одним эффектом или с другим. У Тардис есть дверь. И она закрыта не в любой момент времени, может быть достаточно мгновения для цепной реакции. И если она будет замедленной, ее заметят, когда будет слишком поздно. Для всех вас.
— Если произойдет что-то необычное, они просто откроют дверь.
— Если догадаются вовремя и успеют!..
Он подернулся мутной рябью и исчез.
— Рассилон! Вернись, скотина!
Его же не существует!.. Я просто только что окончательно проснулся. Но то, что пришло мне в голову в таком виде — насколько это было невозможно?..
Нет. Спокойно. Они бы успели. Мы все знали о риске. Значит, если ничего не происходит, все в порядке. Это только кошмар. Плохо только, что кошмары тут рано или поздно становятся единственной действительностью.
Но когда-нибудь и они смешаются и растворятся в чем-то новом. Им, конечно, страшно уходить. Ну что ж, пусть боятся. Это правда почти что забавно.
* * *
Я вспоминал Ривер. Она мне почему-то не снилась. Только вспоминалась. Может быть, мозг пока избегал как-либо искажать этот образ. Наверное, это произойдет в последнюю очередь.
Почему она плакала? Почему она так плакала? Кажется, я ожидал больше гнева, чем слез. И теперь я почти не мог о ней думать. Хотел увидеть, и не мог. Потому что не хотел терять то, что по-настоящему было, затуманивать фантазиями или мечтами о несбыточном. Потому что когда это наконец произойдет, когда мне приснится, что она придет за мной, это будут самые страшные сны из всех. Потому что я не сразу прекращу просыпаться. Это будет случаться снова и снова, пока я не возненавижу ее. И тогда я потеряю ее окончательно. Я еще не был к этому готов, и не хотел этого. Кажется, мне нравилось… любить. Это было очень странное, непривычное чувство. И я не знал, что мне с ним делать. Кроме того, что я не хотел его терять.
(еще один хэллоуинский спецвыпуск)Пандора — значит «Всем одаренная».
Буквально всем. И добром и злом. Только все зло — спрятано в ящике. До поры, до времени.
Природа стремится к совершенству. К своей полноте. Пока ящик не открыт, всегда будет чего-то не хватать. Сама эта нехватка станет недостающим злом…
На этом месте моя сказка, которую я сам себе рассказывал от скуки, избегая размышлений о естественной энтропии и туннелировании — все эти штуки крошат не только стены, а процесс все равно максимально приторможен — дала сбой.
Если этой нехватки будет достаточно — зачем будет открывать ящик? Зло можно заместить другим злом. Так понадобится ли прежнее когда-нибудь? Хоть все равно останется неполнота. Сколько богов заперто за пределами вселенной, в которой они когда-то властвовали? Отвратительно. Теперь я — один из них. Время всем дышит в затылок. Даже там, где его, как будто, нет. Но если его нет, то протяженность чего именно я могу ощущать, считая, что оно было долгим?
