брюках, синей форменной рубашке и с пистолетом на поясе.
- Мисс? – спрашивает он, наклоняясь к двери.
- Я не знаю, что вы предпочитаете, потому сделала вам как всем нам – это буррито с фаршем, фасолью и овощами. Не сильно острое, можно есть без опасений. – говорю я и просовываю буррито ему через щель. Он принимает его и косится на детектива. Детектив показательно закатывает глаза куда-то вверх.
- Вообще-то не положено брать еду у … - говорит он нерешительно.
- Подозреваемых? Бросьте. Я никому не скажу. Кроме того, вам у дверей еще час ждать, пока папа вернется. Проголодаетесь.
- Пахнет вкусно. – говорит патрульный Харрис: - а почему именно буррито?
- Ну, я так предполагаю, что когда папа вернется поужинать дома у нас скорей всего не получится. Вот и приготовила на вынос. Сейчас в контейнеры упакую и буду готова.
- Послушай, девочка… - устало говорит патрульный Харрис: - если ты знаешь, что все равно поедешь с нами в участок, для чего весь этот цирк? Поехала бы сразу. У нас работа.
- Да я понимаю. Но тому есть две причины, патрульный Харрис. Первая – я все-таки несовершеннолетняя и мой отец будет волноваться, не застав меня дома. А мобильного телефона у него нет, и я не могу позвонить и сказать «не беспокойся, я в полиции». Да и адвокат мне не помешает, пусть даже бесплатный. Ешьте буррито, он вкусный. И не смейте делится с детективом, он наказан.
- А вторая? Ты сказала – две причины. Есть и вторая? – спрашивает патрульный, недоверчиво глядя на свой буррито. Ирония судьбы, думаю я, буррито не отравлен, хотя только что мне присвоили прозвище «Ядовитый Плющ».
- Есть и вторая, - соглашаюсь я: - детектив не сказал «пожалуйста».
Глава 10
Мы сидим в полицейском участке. Вернее – сидим в комнате для допросов. Сама по себе комната должна внушать – помещение без окон с одной дверью и столом посреди. Три стула – на одном сижу я, на втором сидит Дэнни. Третий стул, напротив – пока пуст. Антуражу добавляет и зеркальное стекло с односторонней видимостью на одной из стен. В кино за такими стеклами в комнате стоят аналитики и детективы, внимательно следя за тем, что творится внутри. Однако эта конкретная комната за стеклом с односторонней видимостью – пуста. Об этом говорят парочка тараканов и один сверчок, вместе с пятью комнатными мухами. Вообще в здании полицейского участка на удивление много насекомых, три муравейника под подземной парковкой, колония мокриц и сороконожек в канализации и два крупных осиных гнезда под карнизами. Я уже не говорю про тараканов, этих тварей тут было больше, чем в ином заведении общепита. Наверное потому, что в кафешки и рестораны иногда захаживают санитарные инспекторы, а от полицейского участка все стараются держаться подальше. Забавы ради прикидываю примерное время, за которое я могла бы избавить полицейский участок от самих полицейских. Если действовать жестко и без оглядки на гуманизм и угрозу Ордера на Убийство, то в течении двадцати минут в здании не осталось бы представляющих угрозу людей. Ну а если речь идет о том, чтобы встать и выйти отсюда, то можно это сделать уже через две минуты с момента начала атаки – человек, которого пожирают тысячи насекомых обычно не обращает внимания на то, что подозреваемая проходит мимо него.
- Тейлор, да что тут случилось в конце концов? – спрашивает меня Дэнни и хмурится: - я могу вызвать адвоката, у нас в профсоюзе есть связи. Но ты должна рассказать мне что произошло!
- Я и сама без понятия, - отвечаю я, кривя душой. На самом деле я знаю, что тут происходит, и не просто подозреваю, а именно знаю. Потому что мой рой вот уже как пять минут отслеживает некоего Алана Барнса, который сидит в кабинете заместителя шефа полиции ББПД и очень любезно с ним общается. К сожалению, в этом кабинете у меня недостаточно насекомых, чтобы создать полную звуковую картину, и я не понимаю, о чем они говорят, но сам тон их беседы вполне дружеский.
Паранойя усиливается, я могу поставить свою «долю» от Сплетницы против смятой долларовой бумажки на то, что если бы я поехала с Мистером Перегаром и Мистером Любовничком в участок, то тут бы меня и окрутили. В смысле – подвергли допросу без всяких адвокатов и дурацких соплей, выдавили бы все, что смогли. Конечно, это они из Тейлор может чего и выдавили, что в конечном итоге аукнулось бы им большими проблемами с насекомыми. Из меня чего-то выдавить вряд ли получится, даже если в камеру посадить. В конце концов управление насекомыми дает информационную картину обо всем вокруг и в таком состоянии скучать не получается. Да и беспомощной себя чувствовать тоже не получится.
- Странно, - говорит Дэнни совершенно искренне и лезет в затылок всей пятерней: - это же полиция… хотя да, всякое бывает. – я смотрю на него и вижу что сейчас Дэнни как-то поживей, что ли. Обычно он дома в полусонном состоянии грогги пребывает, словно у него высший интеллект отключается, и он на одном мозжечке от холодильника с бутылкой холодного «Будвайзер» и до дивана перед телевизором себе маршрут прокладывает. Но сейчас он сбросил с себя усталость и выглядит бодрым и настороженным. Более того – он не обвиняет меня, он на моей стороне. Это приятно радует, я ожидала, что он так и останется в позиции «ешьте меня мухи с комарами».
- Чего-то долго мы тут сидим, - наконец решает он, еще раз глянув на свои наручные часы: - у тебя завтра занятия. – он встает, поддернув свои рабочие штаны и в этот момент открывается дверь. В дверь входит детектив Кралон, он же Мистер Любовничек. Впрочем, следов помады на его воротничке больше нет, а есть острый запах чистящего средства. Видимо кто-то из коллег все же сделал ему замечание.
- Мистер Хеберт, - говорит он и кладет на стол, между нами, пухлую картонную папку. Названия на папке нет, я подозреваю, что эта конкретная папка вообще к делу не относится. Не могли они за сегодня такую вот папку на меня набрать, если только со мной убийства в Доках не связали, но тогда за мной СКП бы приехало. Тут у них строго, как только дело связано с кейпами,
