Если кто-то подумал что я решил на старости лет решил поиграть в Казанову, то сильно ошибается. Все было ради Престижа. Моего, в глазах королевы, и королевы, в глазах ее первых подданных из Семи Королевств.
За неделю до прибытия я связался с Эйлис и попросил ее организовать прием для нашей гостьи, самый лучший из всех возможных. Мать Драконов должна была запомнить мое владение только в самом лучше свете, еще сильнее повысив мой авторитет в ее глазах.
Кому то может показаться, что я прикладываю слишком много стараний чтобы впечатлить семнадцатилетнюю девушку? Может быть. Но только при этой девушке будут жить мои дети и внуки, и от того как она относилась ко мне, зависело будущее состояние моего рода. Так что я готов был угождать этой девочке во всем, чего она хотела, как бы мерзко это не звучало. Ведь такова жизнь — чтобы получить что-то в будущем приходится идти на жертвы, как физические, так и моральные. Главное видеть черту, между самодостаточным человеком, для которого такое подхалимство это лишь один из многих способов получить желаемое, и придворным жополизом, который ничего кроме полировки монаршего седалища не может.
Но вернемся к приему.
Моя жена справилась со своими обязанностями великолепно. Всем жителям Осгилиата последнюю неделю глашатаи день и ночь рассказывали о уме, красоте, щедрости и мудрости Матери Драконов. Как она любит простых людей и как она не любит излишне кровопролитие. Для горожан моего города, который в последние годы значительно разросся из-за тысяч беженцев войны из Штормовых земель, Трезубца и Простора, она уже была ангелом, спустившемся в этот пропитанный пороком мир, чтобы спасти их, невинных агнцев. А раздаваемые каждый день хлеб и вино, вместе с жаркой быков на центральной площади, еще сильнее усиливали это мнение.
Так что радостные крики тысяч простых людей мы услышали еще до того, как вошли в гавань. Бесконечное море горожан выстроилось в порту, скандируя имя Матери Драконов, кидая вверх лепестки роз и делая все чтобы хоть краем увидеть уже ставшую легендарной в их глазах личность.
Поэтому появление прекрасной, словно нимфа, девушки, с платиновыми, уложенными в простую, но изящную прическу, волосами, и сияющими фиалковыми глазами, сначала вызвал почти одновременный выдох восхищения, а потом такой же взрыв ликования, заставивший даже меня, к такому готовому, невольно опешить. Когда на тебя устремлены сотни любящих глаз, когда тысячи с обожанием произносят твое имя…
После такого понимаешь почему высшей наградой для полководца в Риме был Триумф.
А Дейнерис Триумфы обожала. Еще во время плавания к Миэрину, я обратил внимание на письмо одного из агентов, где тот писал о том, что когда Таргариен вошла в Юнкай и получила свое очередное прозвище Миса, то она несколько часов провела среди освобожденных рабов, носивших ее на руках и постоянно скандирующих ее имя. Вроде бы ничего удивительного, но в памяти отложилось.
Уже после прибытия в Миэрин я узнал что королева раз в несколько дней навещает трущобы, где жили рабы и узнает об их нуждах и невзгодах. На первый взгляд очень мудрый поступок, повышающий ее авторитет как правителя среди всех слоев общества, кроме бывших работорговцев. Так я думал, пока не выбрался туда вместе с ней и не зря, ведь кроме обещанной и реально выдаваемой помощи, Таргариен половину времени проводила стоя на улицах и махая ладошкой сотням бывших рабов, смотревших на нее влюбленным взглядом.
Не нужно быть мудрецом, чтобы понять истинные мотивы Матери Драконов.
Тщеславие.
Один из многих пороков, которым подвержен человек, оказался одним из главных у Дейнерис Таргариен.
И сейчас я этим пользовался на полную.
Королева медленно, словно на прогулке, сошла с трапа и по мощенной камнями дороге, покрытой красным мирийским ковром, пошла сторону встречающей нас делегации дорнийских лордов. Каждый ее шаг был грациозен, каждое движение пальцев легко и полно изящества, а каждый взгляд бросаемый в сторону сотен горожан, отделенных от нее кордоном из городских стражей, сверкающих на Солнце начищенными до блеска доспехами, был полон спокойствия и какого-то неземного очарования.
Толпа от этого бесновалась, заставляя меня невольно напрячься и одним знаком приказать Волкану усилить кордоны.
Восхваления взяли на новую высоту, а количество лепестков роз бросаемого в воздух стало так велико, что казалось что начался настоящий цветочный снегопад.
Королева получала просто запредельный кайф, хоть ни одна мышца на лице этого не показывала. Но беснующиеся в небе драконы, привлекавшие себе внимание каждого, чей взгляд не был прикован к их матери, прекрасно показывали что у нее на душе.
Но все рано или поздно заканчивается. Так, Дейнерис вскоре подошла к большой группе, одетой в самые лучше одежды и самые дорогие украшения, во главе которой стояли четыре лорда-знаменосца.
Высокий старик, одетый в закрытые белоснежные одежды и с вышитым на плаще синим соколом. Франклин Фаулер, вместе с двумя своими дочерьми-близняшками, стоял впереди всех с прямой словно лом спиной и непоколебимым, словно сталь, взглядом.
Рядом с ним, с короткой бородкой-эспаньолкой стоял лорд Дагос Манвуди. Его герб, коронованный череп на черном фоне, был вышит почти на каждом элементе его плотных красных одежд, в которых правитель Королевской Гробницы даже не вспотел под ярким солнцем Дорна, в отличии от своих сыновей Морса и Дикона.
Следующий по очереди, но не по силе или влиянию, стоял лорд Тора. Требор Джордейн был человеком среднего роста и телосложения, с нетронутым морщинами лицом и тусклыми голубыми глазами. Единственное что выделяло его из толпы, это были странные очки, с двумя дополнительными окулярами, и полностью седые волосы, выдающие возраст владельца. В этом году лорду Тора должно было исполнится 48 лет и, как многие в Дорне шутили, он так много из них провел в глубине своих пыльных библиотек, что перестал стареть, ведь пыль забила все его морщины. И стоявшая рядом с ним девушка, Мирия, его дочерь и наследница, это прекрасно подтверждала. Лично я не мог рядом с Алариком выглядеть его ровесником.
Ну и последней, среди главной четверки, была представительница дома Дейнов. Аллерия Дейн была младшей сестрой Эртура и Эшары Дейн и наверняка последней в главной линии лордов Дорна. Официальный нынешний глава дома, Эдрик Дейн, сын почившего Вориана, был воспитанником Берика Дондарриона, лорда Чёрного Приюта и жениха Аллерии, который еще в начале войны был отправлен Робертом отловить разоряющего Речные земли Гору. Безуспешно. Роберт умер, Гора тоже, а Берик свою миссию не забыл, все продолжая убивать дезертиров на землях Трезубца. Выжил ли в этой заварушке Эдрик неизвестно, так что Аллерии, мягкой и очень хрупкой женщине, пришлось взвалить на свои плечи заботы о доме, постоянно держа в ежовых рукавицах ее вассала, Герольда Дейна по прозвищу Темная Звезда, тоже стоявшего в этой толпе и достойного отдельного рассказа.
Все лорды Дорна, отринувшие верность Арианне Мартелл, были здесь вместе со своими вассалами и стоило королеве подойти к ним поближе, как они сразу встали на колени, во главе со Великим Ястребом, бывшим среди них самым старым и авторитетным, а над портом прогудел рог, бывший сигналом для простых людей что нужно замолчать.
— Приветствуем Дейенерис Бурерожденную, Неопалимую, Королеву Миэрина, Юнакая и Астапора, Королеву андалов, ройнаров и Первых Людей, Кхалиси великого травяного моря, Разбивающую Оковы и Матерь Драконов! — Громко, чеканя каждое слово в образовавшейся от тишине, начал свою речь Старый Ястреб смотря на Таргариен твёрдым и полным серьезности взглядом. Наверняка долго репетировал. — Пусть твое правление будет долгим и мудрым, пусть твои враги умрут в страшных мучениях, пусть имя твое останется в веках! Прямо здесь и сейчас, мы, лорды и леди Дорна, торжественно клянемся, что вечно будем верны и преданы Ее Величеству, Королеве Дейнерис Таргариен, Королеве Семи Королевств и Защитнице Государства, Ее Наследникам и Преемникам! И пусть сами Семеро спустятся с небес и покарают нас за несоблюдение этих клятв! Во имя ее Величества!
