Люпин, положив руку Джеймсу на плечо, удержал его:
– Оставь. Пусть идет.
– Слизеринская гадюка! – размахивал руками Поттер. – Не мудрено, что он отказывается работать с нами. Сердцем он с ними. Со своими. Это же видно!
– Джеймс, – поморщилась Мери. – Если мы продолжим в том же духе, у нас так и останутся глаза змеи и ворона на значках бейсбольными мячами…
***
Покосившись на слизеринские трибуны, Лили привычно выхватила взглядом фигуру Северуса. Он сидел между Розье и Нарциссой Блэк.
Блондинка выглядела оживленной и возбуждённой, и, к великой досаде Лили, очень хорошенькой. Девочка то и дело оборачивалась к Снейпу и что–то ему говорила. Северус оставался невозмутим, но когда он несколько раз что–то сказал своей соседке, та звонко засмеялась, и мальчик улыбнулся ей в ответ. Улыбнулся! А Лили он не улыбался никогда! Девочка почувствовала острейшее желание вцепиться Нарциссе в лицо ногтями. Слизеринская гадюка!
Над полем пронеслась серебряная трель свистка, возвещающая о начале матча. Пятнадцать мётел, как одна, взвились вверх.
Игра началась.
Игроков то и дело сносило шквалистым ветром, но, несмотря ни на что, сине–бронзовые открыли счет, забив первый гол.
Лили приметила стройную фигуру с белыми гладкими волосами, собранными в косу. Малфой! Он держался в стороне от основной свалки с мячами, скользя по воздуху над землёй.
– Что он делает? – поинтересовалась Лили у Мэри.
– Он охотник за снитчем. Его задача поймать маленький мячик с крылышками. Как только он это сделает, игра закончится.
Игроки летали над полем с неправдоподобной скоростью. Квоффл, похожий на пушечное ядро, переходил от одного к другому.
– Квоффл в руках слизеринского игрока, – орал комментатор, хрипя от энтузиазма. – Охотник Мальсибер уходит от …
Ропот пробежал над стадионом, потому что названный Мальсибер упустил мяч, и тот снова попал к равенкловцам.
Краем глаза Лили отметила, что Нарцисса даже вскочила со своего места, подпрыгивая на месте от нетерпения, словно мячик. Снейп судорожно сжимал поручни. Глаза его не отрывались от игроков, словно он надеялся взглядом придать им ускорение.
Возмущенный крик пронесся над трибунами: Рудольф Лейстрейндж намеренно преградил дорогу ловцу Равенкло.
– Гад, – слышала позади себя Лили возмущения Пруэттов.
Метла винтом закружилась под игроком. Тот явно прилагал усилия, чтобы не слететь с неё.
– Слизеринцы – твари! – громогласно скандировал Поттер. – Слизеринцы – твари!
– Нарушение! – вопили равенкловцы.
Хаффлпаффцы и гриффиндорцы дружно им вторили.
Лили поежилась. Как–то все–таки несправедливо получается, что три факультета против одного.
Со всех сторон так орали, аж уши закладывало.
Три равенкловских охотника, выстроившись в единую линию, неслись вниз, на слизеринцев. Тем не оставалось ничего другого, как рассыпаться по полю, ломая стройную линию.
– Эй! Люпин, скажи? – услышала Лили голос Лягушонка, – Ты хотел бы играть в квиддич за свой факультет?
– Не знаю, – тихий голос серого мальчика был едва различим в общем гвалте.
– А ты, Блэк? Эй, Блэк! Я к тебе обращаюсь!
– Я хотел бы, Джеймс! – услышала Лили противный писк Петтигрю и поморщилась.
Она терпеть не могла этого крысеныша–подлипалу.
– Я хотел бы!
– Ты же летать совсем не умеешь, – послышался презрительный холодный голос Блэка.
– Гол!!! Равенкло ведёт со счетом 50–0.
Темп игры нарастал, она велась всё жестче.
Слизеринская блондинка, к ярости Лили, пользуясь случаем, буквально повисла на её Снейпе! А тот словно и не чувствует ничего, шныряет черными глазами по небу.
Игроки носились с такой скоростью, словно их выкинули из самолета без парашюта. Лили даже слегка замутило.
Люциус Малфой вышел из пике и спирально взмыл вверх. В следующее мгновение он уже кружил высоко в небе.
Игра достигла невиданного уровня жесткости. Выбивалы обеих сторон вели себя безжалостно. Им, казалось, все равно, по чему они лупят клюшками – по кваффлам или по игрокам?
Рывком Малфой вырвался вперёд на такой огромной скорости, что в небе остался лишь размазанный след. Он петлял туда и сюда, а потом стремительно ринулся вниз.
Ловец Равенкло сидел у змееносца на хвосте, но Малфой лидировал.
– Они разобьются! – завизжала Алиса.
Даже Северус вскочил со скамьи, подавшись вперёд и судорожно вцепившись в перила так, что пальцы побелели.
Поттер улюлюкал за спиной. Ему вторили все трибуны.
Малфой в последний момент круто развернул метлу и вскинул руку вверх. В его кулаке быстро–быстро трепетали золотые крылья снитча.
Со стороны слизеринских трибун раздался торжествующий рев.
Соскочив с метлы на землю, Люциус снова вскинул руку вверх, словно римский гладиатор. Один–единственный бросок и счет не только выровнялся. Перевес теперь оказался на стороне серебристо–зелёных. И никакие значки, никакие транспаранты этого не изменят.
Почти со всех сторон неслись разочарованные вздохи и ахи.
– Опять! Опять! Ну надо же, какая неудача! – причитала Молли Пруэтт, яростно колотя кулачками по деревянным перилам.
– По–моему, игра велась честно.
– Честно? – фыркнул Поттер. – Слизерин? Честно?
– А что не так, Поттер? – вскинул синие глаза Блэк.
– А то, что выиграл Слизерин! – яростно пискнул Петтигрю. – Твой Слизерин, Блэк!
Лили, обернувшись на слизеринские трибуны, увидела, как блэковская блондиночка теперь висела на Малфое, а тот со снисходительной улыбкой терпел её восторги, открыто поглядывая на старшую сестру, красавицу Беллу.
На Беллу многие заглядывались. О ней ходили странные, будоражащие воображение, если не сказать, страшные слухи.
Правой рукой Люциус Малфой обнимал за худенькие плечики Снейпа; левой – за талию какую–то симпатичную девочку–пятикурстницу.
– Хватит таращиться, Эванс, – процедил Поттер. – Это, в конце концов, неприлично.
– Не твоё дело! Хочу и таращусь.
– Ну–ну. Давай–давай…
– Да иди ты! Надоел, Поттер! Что тебе не нравится? Малфой честно поймал снитч.
– Я бы мог сделать это не хуже него!
– Ты пока всего лишь маленькая надоедливая писклявая малявка. Все бы «мог», но ничего не можешь.
– Хочешь сказать, я трус, Эванс?!
– По крайней мере, опровержения этому мы пока не видели, – вставил Блэк свои пять кнаттов.
– Готов за свои слова ответить? Хочешь пари?
– Какое?
– Любой прирожденный гриффиндорец в десять раз храбрее и благороднее слизеринской гадюки!
– Это ты меня гадюкой назвал? – потемнел лицом Блэк.
– А ты видишь здесь ещё слизеринцев?
– Я здесь вообще слизеринцев не вижу.
– Так как насчет пари?
– Идёт, Поттер.
– Что вы задумали? – забеспокоилась Мэри.
– Айда на Астрономическую Башню! Кто с нами?
Петтигрю противно подпрыгивал.
Лили отодвинулась от него подальше. Ну до чего противный тип!
– Вы с ума сошли? – пискнула Алиса. – Как мы туда пройдём?
– Положитесь на меня, – подмигнул Поттер.
Дружной толпой первокурсники–гриффиндорцы направились к самой высокой точке в Хогвартсе.
Лили успела задохнуться, пока они поднялись на неё. Даже сердце закололо.
На площадку башни их высыпало человек пятнадцать.
– Ух ты! – восхитился Лавгуд, кстати, единственный хаффлпаффец среди них. – Красиво, правда?
Девочки с опаской и недоумением наблюдали, как Петтигрю запирает дверь на площадку.
– Что ты делаешь, Питер? – спросила Мэри.
– Оставь его. Я так распорядился, – пригладил Поттер непослушные вихры и вспрыгнул на парапет.
Ветер подхватил полы его мантии.
– Какого…? – начал было кто–то.
И замолчал.
Повисло напряженное молчание.
Фигурка Поттера, маленькая и отчаянная, балансировала без всякой страховки на краю бездны.
– Ну что, Блэк? – блеснул он зубами в лукавой усмешке. – Поиграем?
– Не надо… – жалобно пискнула Алиса.
Её уже никто не слушал.
Красавец Блэк словно птица взлетел на выступающий каменный зуб башни, раскинул руки в стороны, как канатоходец, и первым шагнул на следующий камень. Замерев, все с ужасом наблюдали, как он обходит парапет.
Лили показалось, что она забыла, как дышать.
Только когда Блэк спрыгнул вниз, добравшись до противоположной стены, она жадно хватанула ртом воздух и закашлялась.
– Доволен? – крикнул Блэк Поттеру.
– Нет.
– И что же, по–твоему, я должен ещё сделать?
– Ничего.
Достав из кармана черную ленту, Поттер сделал знак Петтигрю. Коротышка шагнул ему за спину.
