Единственное что печалило Райзера — его партнёрша так и не издала ни звука, только лишь заметно громче вздохнула, когда язык мужчины прошёлся по влажной щели, обогнул незаметный бугорок в её крайней высшей точке, и слегка зашёл внутрь «пещеры удовольствия». То, что девушке было приятно, можно было понять лишь по её действиям: Габриэль слегка стыдливо прикрыла ротик кулачком и сжала бёдра на голове мужчины, но почти никак не изменилась в лице, продолжив одобрительно поглаживать голову Райзера одной рукой.
Спустя пару минут такого издевательства над самомнением Фенекса, считающего себя уже достаточно опытным любовником, последний не выдержал и решил, что таки пора переходить к следующему этапу. Да и давали о себе знать его собственные позывы в виде мужского стержня, уже давно и без каких-либо стимуляций со стороны неопытной Габи затвердевшего до состояния непреодолимого желания «пронзить им небеса». Последнее, кстати, было весьма символично в связи с природой партнёрши, рождённой и проживающей большую часть времени на этих самых Небесах, и представляющей соответствующую фракцию Библейской мифологии.
Подрагивающий, пульсирующий от предвкушения «бур» выбравшегося из плена прекрасных ножек Райзера был приставлен им к уже заметно мокрому, приоткрывшемуся и покрасневшему от ласк языком входу. Габи с легко читаемым на лице любопытством наблюдала за сим действием, но никак не комментировала и не давала ни единого намёка на то что к данному действию переходить слишком рано. Обоюдное предвкушение витало в воздухе достаточно сильным «ароматом», смешиваясь с другими ароматами, неизменно сопровождающими занятие любовью заинтересованных друг в друге девушки и мужчины. Ещё раз мимолётно, но страстно поцеловав белокрылую женщину, Райзер чуть напрягся в ожидании непонятно чего, и вошёл…
Результат его же собственного телодвижения удивил Фенекса: член сходу зашёл до конца и будто бы и не встречая никакого сопротивления. Если признаки девственности у партнёрши и были спроектированы её создателем, то преодолены они были совершенно незаметно для обеих сторон и без каких-либо последствий. Необычайная влажная гладкость обволокла каждый миллиметр поверхности мужского стержня, тесно, но равномерно сдавив его со всех сторон. Ощущения оказались настолько нереально потрясающими, что Фенекс изумлённо ощутил приближение собственной разрядки от одной лишь первой фрикции, извлёкшей из столь необычного «музыкального инструмента» хлюпающий звук. Сдерживать себя, разумеется, Райзер и не подумал, будучи вполне уверенным в своих «мужских силах» и незамедлительном последующем продолжении, поэтому лишь немного ускорился и, стиснув девушку в объятиях, методично заходил тазом вперёд и назад, вплоть до достижения собственного пика.
«Взрыва сверхновой ощущений» у мужчины не произошло. Вместо этого возбуждение от ощущений словно бы засасывающего всё принимаемое внутрь лона с разрядкой только повысилось и постепенно переросло в невозможно сладостное изнывание, когда уже и хочется остановиться и насладиться моментом, но ситуация и позывы своего же тела не дают этого сделать. Ничуть не замедлившись после извержения внутрь, Фенекс задвигался с новой силой, и с новоявленной же страстью зацеловал по-прежнему загадочно молчащую Габриэль. От ритмичных движений бюст окончательно вырвался на свободу из комфортного плена лифчика и груди синхронно запрыгали большими упругими мячиками, привлекая внимание разошедшегося мужчины. Райзер даже слегка замедлился, чтобы оценить такое зрелище более подробно, да ухватить в порыве вожделения одну из них ладонью, что легко у демона и получилось. Мягкость плоти будто бы сама охотно прыгнула в руку и всем своим естеством возжелала быть сжатой сильными мужскими пальцами, дабы те оценили её на ощупь без всяких посредников в виде ненужной ткани. Розовая вишенка остренького соска уткнулась в большой палец, и Райзер не упустил случая тут же обвести им заманчивый миниатюрный пик молочной возвышенности, начать его теребить и совершать прочие приятные для обоих действия.
…Между тем, минуты быстро скрадывались в ночи за невероятно приятным времяпрепровождением, а Фенекс, аки заведённый, так и не мог обрести утраченного душевного равновесия, продолжая двигаться в привычном ему ритме, казалось бы, даже против собственного желания. Ощущения в паху мужчины были слишком хороши несмотря ни на какую неопытность партнёрши и даже на явное отсутствие инициативы с её стороны… что некстати породило в сознании Фенекса мысль о том, что Библейский всё же был тем ещё отнюдь не благообразным стариком-затейником, раз создал такую крылатую прелесть, совершенно точно спроектированную явно не для войны, а для кое-какого другого действия. Это уже потом богу пришлось ввести тотальный контроль и, в случае с Габриэль, использовать редчайший бриллиант в качестве очередного камня, одного из многих для метафорической мостовой дороги, в смысле для собственного абсолютно преданного небесного войска. Почему такие сравнения? Всё дело в том, что почти так же хорошо как сейчас Фенексу было лишь вместе с Риас на самом пике её чувств и эмоций во время брачной ночи, ну или при очень и очень старательном ублажении Ясакой — да и то, подобное было на краткие промежутки времени, а сейчас ощущения растянуты и полностью захватили контроль над всяким здравым смыслом.
«Даже страшно подумать, что будет, когда Габи научится делать приятно… целенаправленно!.. ох, кажется, я опять!»
Мысль неожиданно прервалась на долгожданном моменте: девушку слегка выгнуло в спинке, крылья серафимы на миг сжались и хлопнули по постели, развернувшись на весь размах, при этом заметно потемнев и замерцав… лишь чтобы вернуть себе белоснежный цвет через минуту, когда непроизвольные сокращения низа живота партнёрши окончательно прекратились, а сама она расслабленно растеклась по постели, выпуская талию мужчины из плена её замечательных ножек.
Естественно, бывший близким к ещё одному оргазму, Райзер не смог вынести неожиданно сильного прилива наслаждения от естественных ответных действий Габриэль. Мужское естество Фенекса в момент пика девушки отнюдь не сжало с новой силой, вовсе нет — мужчина даже и сам бы не смог в тот момент определиться и охарактеризовать ощущения одним словом. Однако «Фенекс-младший» в этот миг будто бы получил большую степень «свободы», достиг своего малого просветления, и завершил собственную основную функцию внутрь словно по инерции, ненадолго онемев и начав передавать своему счастливчику-хозяину сигналы, погружающие последнего в неимоверное блаженство. Не пароксизм страсти, а именно блаженство: ласковый свет солнца через закрытые веки, надувной матрас на волнах и мягкий шум прибоя — ничего из этого конкретно, и вместе с тем всё такое же, самое расслабляющее и быстро отправляющее в нирвану, умноженное эдак в десяток раз. Опять же, естественно, что «душевное равновесие» под таким напором вернулось к Райзеру моментально. Впрочем, спустя секунду мироощущение также вернулось в норму и наваждение ушло, уступив полученному опыту от вроде как обычного, просто очень уж приятного секса с одновременным окончанием с партнёршей. Но всё же!
«Волшебно!.. Не то чтобы однозначно лучше, чем с моими любимыми, просто немного по-другому, но… интересно, а девушки тоже такое почувствуют, если займутся непристойностями с Габриэль? Или, я всё же слишком раскатал губу? Как бы там ни было, есть одна проблемка…»
— Ох… первый заход получился замечательным! Вот только… оказывается, ты ещё та молчунья, Габи!
И действительно, Габриэль так и не издала ни звука, если не считать шумного дыхания, что получалось у неё, как и всё остальное, чудовищно эротично. Даже её лицо за всё время изменилось лишь едва: с выражения любопытного азарта, на такой же азарт, с капелькой примеси смущения. По правде говоря, если бы Райзер был хоть немного менее уверен в себе, или не знал бы о сути партнёрши с соответствующими этой сути «проблемами», обуславливающими такое её отсутствие инициативы и внешней реакции вообще, то это сильно ударило бы по его мужскому эго. Мол, как же так, девушку даже хотя бы застонать от удовольствия после всех приложенных усилий не смог! Однако у Фенекса имелись и уверенность, и понимание. Да и остальные реакции вполне себе честного тела серафимы оказались более чем показательны, несмотря на её слегка «безучастное» лицо.
