В комнату Скорпиус шел решительно и быстро, но перед дверью шаги замедлил. Отдышался, словно собирался броситься в холодную воду - и с грохотом распахнул створку.
Поттер действительно читал журнал. Правда, не по квиддичу. Но новости криминалистики Малфоя интересовали мало. Он вышел на середину их маленькой комнаты, дернул угол полотенца, заставляя влажную ткань свалиться на пол, и остался перед аврором в первозданной наготе и с вызывающе торчащим членом.
Поттер поднял взгляд со страницы, осмотрел продемонстрированное ему богатство.
- Трусы чистые закончились? Или стыд?
- А у вас? - звенящим голосом начал Скорпиус и задохнулся от гнева, вспомнив, как аврор флиртовал с Бранни и Цисси. - Вам глазки строить, хихикать и под ручку с девушками ходить можно, а мне нельзя?
Поттер хмыкнул, его густые черные брови изумленно приподнялись.
- Ходи. Только голым-то зачем?
- Хватит с меня! - заявил Скорпиус и переступил с ноги на ногу, топча упавшее полотенце. - Все вы прекрасно понимаете, только делаете вид, что ничего не происходит… А я делать вид не собираюсь!
- Ты перегрелся, - спокойно ответил Поттер, снова утыкаясь в журнал.
- Могу и прямо сказать! - гнул свое распаленный Малфой. - Я вам не охотник из той дурацкой легенды, у которого от холода челюсти свело…
- А если ты замерз, - прервал его аврор, - то лезь под одеяло.
- С удовольствием, - прошипел окончательно взбешенный Скорпиус с дедушкиными интонациями, которые пришлись как нельзя кстати. - Воспользуюсь приглашением!
В два шага добравшись до кровати Поттера, он вырвал журнал из рук аврора, кинул его на пол и, не слушая возражений, ужом проскользнул под легкое одеяло.
- С ума сошел? - Поттер попытался отодвинуться, но Скорпиус цепко обхватил его руками и для верности положил на бедра аврора еще и ногу. - А ну марш к себе в постель!
- Здесь теплее, ну что вы от меня так шарахаетесь? - нежно проворковал Скорпиус, мгновенно меняя интонации с агрессивных на уговаривающие. - Я не девица, по случаю не залечу и развода не потребую. Это всего лишь секс. Ну я же вижу, что вам тоже хочется.
Он не только видел, но и чувствовал. Покрасневшее лицо Поттера перед глазами - и вызывающе вздыбившиеся трусы в паху, где Малфой аккуратно поглаживал коленом. Не зная, как еще убедить упрямца, Скорпиус привел последний пришедший в голову аргумент:
- Ну что вам, Непреложный обет дать, что я никому не разболтаю? Я дам! Хотите?
Поттер на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл - в них горел такой огонь, что Скорпиусу стало даже немного страшновато.
- Ну смотри, - хрипло пробормотал Поттер. - Сам напросился.
Сильные пальцы скользнули по плечу - к шее, к затылку, нажимая, притягивая ближе. Поцелуй вышел неожиданно жестким, Скорпиус даже слабо пискнул, чувствуя, как разошлась под нажимом тонкая кожица на нижней губе. Поттер тут же ослабил хватку, слегка отстранился, вглядываясь в глаза. Провел пальцем по кровоточащей губе, слизнул алую капельку. Сказал негромко:
- Неженка какой, - и снова притянул к себе.
Спорить Скорпиусу не хотелось. Хотелось отдаться во власть чужих рук и ни о чем не думать. Но он все же напомнил, когда Поттер, легко перевернувшись, прижал его к упругому матрасу:
- Соседи. Заглушающее?
- Громкоголосый? - усмехнулся аврор, но все же потянулся к палочке, лежавшей на тумбочке.
- Ага, - счастливо вздохнул Скорпиус, жмурясь от предвкушения. - И вообще - сдерживать эмоции вредно. Хочется орать - нужно орать.
Еле заметное мерцание по углам комнаты - признак полной изоляции помещения - добавило ему уверенности и нахальства. Он потянулся руками вниз, оглаживая мускулистую спину аврора, цепляясь за широкую резинку трусов и стягивая их на бедра. С восторгом почувствовал влажную головку члена, немедленно упершуюся ему в живот, и с готовностью расставил ноги, сгибая их в коленях.
- Не торопись, - слегка осипшим голосом посоветовал Поттер и повел пальцем по груди Скорпиуса, очерчивая треугольник из родинок. - До утра полно времени.
У него был взгляд долго голодавшего человека, наконец дорвавшегося до пиршественного стола. Скорпиус подозревал, что и сам выглядит так же - вот только терпения оказалось много меньше, чем у Главного аврора. Он тихонько заскулил и, приподняв бедра, потерся членом и животом о Поттера. Тот немедленно отозвался, забирая в горсть мошонку и снова касаясь родинок - теперь уже языком и губами. Горячее срывающееся дыхание оставляло на коже Скорпиуса влажный след, под ребрами словно поселились три сотни докси, там щекотало и подрагивало, и посылало по всему телу стайки колких мурашек. Малфой бормотал что-то невнятно-глупое, вскрикивая, ахая и изо всех сил пытаясь справиться с восхитительно приятным головокружением, пока Поттер нежно и в то же время жестко, ласкал его член, одновременно сползая губами все ниже и ниже - к вздрагивающему и вспотевшему от возбуждения животу.
Беспорядочно гладя аврора то по спине, то по плечам, то по коротко стриженному затылку, раздвигая ноги так широко, что, казалось, он сейчас разорвется в паху пополам, Скорпиус сам не заметил, в какой момент он назвал Поттера по имени, перешагнув границу возраста, так надежно разделявшую их до сих пор. Наверное, это случилось, когда головки напряженно вздрагивающего члена, налитого кровью и вожделением по самое устьице, коснулись сначала язык, а потом и губы Гарри. Скорпиус вскрикнул, застонал, замотал головой, елозя вспотевшим затылком по невыносимо жаркой подушке, вцепился сведенными судорогой пальцами в хрусткую от крахмала простыню и кончил, уставившись широко раскрытыми глазами на кружившего вокруг лампы мохнатого ночного мотылька.
* * *
После оргазма прикосновения к головке воспринимались как остро-болезненные, Скорпиус дернулся, когда язык Поттера снова закружил вокруг устья, тихонько заныл. Он не был эгоистом, просто организму требовалось хотя бы четверть часа для отдыха, но этих минут ему не дали. Гарри прижал раздвинутые бедра Скорпиуса к простыне, продолжая короткими кошачьими движениями вылизывать безволосый пах, опавший член и вялую мошонку. На жалобное поскуливание, перешедшее в тихие вопли, он не обратил ни малейшего внимания. Больше того - воспользовавшись расслабленностью Скорпиуса, просунул в анус сразу два пальца, пробормотав перед этим очищающее и смазывающее заклинания.
Сочетание языка, безжалостно ласкающего ставшую невыносимо чувствительной плоть, и пальцев, легко и ровно двигающихся внутри, очень скоро заставили подвывающего Скорпиуса снова вцепиться в простыню и увидеть звезды под зажмуренными веками.
В этот раз возбуждение нарастало медленно и по особому сладко, заполняя Малфоя от пяток до макушки подобно меду, выливающемуся в высокий бокал. Когда Поттер поднялся, прижимая одну ногу Скорпиуса коленкой к матрасу, тот сам закинул другую на плечо аврора и подпихнул под поясницу скомканное одеяло - чтобы было удобнее.
Поттер вошел как по маслу - раздвигая мышцы одним долгим мощным движением и заполняя Скорпиуса сразу на всю длину. Малфой охнул, услышал ответное хриплое рычание, увидел лицо Гарри, напряженное, с крупными каплями пота, скользящими вдоль скулы - и понял, что готов отдать жизнь за происходящее. И за то, чтобы оно никогда не заканчивалось.
Первое же движение аврора назад, фигурально выражаясь, чуть не вывернуло Скорпиуса наизнанку - член всей длиной проскользил по возбужденной пульсирующей простате, и Малфой закричал, на этот раз во весь голос, окончательно отпуская тормоза и с головой проваливаясь в яму дикого первобытного наслаждения. Он дергался навстречу Поттеру, хватался то за его предплечья со вздувшимися каменными от напряжения мышцами, то за собственный член, широко открывал рот, судорожно пытаясь вдохнуть хоть глоток вязкого как патока воздуха, мотал головой и снова вскрикивал, долго и низко, с восторгом слушая ответные хриплые стоны любовника.
А потом легкий блеск в углах комнаты вдруг стал невыносимо ярким, ослепительным, как ударившее в глаза заклятие. Скорпиусу показалось, что мир вокруг него распадается на куски, сердце останавливается, а на пах и мошонку льют одновременно крутой кипяток и ледяную воду. И еще он почувствовал, как внутри, там, где судорожно вздрагивает член Поттера, становится горячо и излишне влажно.
Сухие губы Гарри прижались к шее, ловя лихорадочное биение пульса, слегка сжимая кожу. Скорпиус из последних сил обхватил его за шею, прижимая, заставляя лечь всем телом сверху. Прохрипел чуть слышно, напрягая сорванные криком связки:
- Мой! Не отдам никому, слышишь?
Дождался усталого благодарного смешка - и уснул.
* * *
Гарри разбудило свербение под кожей - следящие чары давали знать, что помеченным плотом кто-то воспользовался. Нащупав на тумбочке палочку, Гарри бросил темпус, вслед за ним люмос. Мантикора раздери, четыре утра, порядочные люди спят и видят десятые сны, и только гомо преступникусам нужно выдергивать авроров из теплых постелей! С сожалением взглянув на спящего на боку, лицом к стене, утомленного любовью Скорпиуса, Гарри не удержался - склонился к светлым спутанным волосам, вдохнул их запах, расплылся в невольной улыбке. Укрыв любовника одеялом, сгреб одежду с табуретки, сдернул куртку с плечиков в шкафу, выкатился в освещенный коридор и быстро натянул на себя вещи, стуча зубами от холода. Захватив метлу, оставленную вчера в холле, - метлы Барлоу и Брукса отсутствовали, что превращало подозрения на их счет в железную уверенность, - аврор вышел на крыльцо, поежился от пробирающей до костей сырости, и на пару мгновений прикрыл глаза, определяя направление. Лететь придется без света, чтобы не вспугнуть совершающих ночную прогулку по воде инструкторов. Гарри поморщился: у заклинания «кошачий глаз», случайно изобретенного девять лет тому назад шурином Джорджем, был неприятный побочный эффект - повышенная светочувствительность во время действия чар и в течение часа после их отмены. Луч фонаря в лицо и вспышки заклинаний ослепляли, оставляя человека беспомощным на несколько минут; обычный искусственный свет резал глаза, заставлял их слезиться. Из-за этого авроры применяли «кошачий глаз» редко, но висевшая в небе половинка идущей на убыль луны не давала ни малейшего шанса разглядеть, что творят преступники под покровом темноты, во всех животрепещущих подробностях. Выбора не было. Рука Славы бы сейчас очень пригодилась, да только где ж ее взять.
