— Да… идем, – согласился Гарри, встретив ее нетерпеливый взгляд.
Они вошли в замок, и направились к Большому залу. Джинни совершала отчаянные попытки завести разговор, но у Гермионы не было особого желания в нем участвовать. Впрочем, у Рона и Гарри тоже. Неужели для Джинни эта война не значила столько, сколько значила для них? Гермиона тут же отругала себя за подобную мысль. Конечно же, Джинни переживает не меньше, чем они. Просто старается не зацикливаться на этом и вести себя, словно не было той ужасной войны, понесшей за собой не менее ужасные последствия. Наверное, это единственный способ, чтобы не свихнуться окончательно.
Церемония распределения прошла как обычно, но Гермиона особо не вникала в происходящее. Она так надеялась, что возвращение в Хогвартс поможет им отвлечься от тяжелых мыслей, но, похоже, это лишь усугубило ситуацию, вызвав ненужные воспоминания и теребя не зажившие раны.
Гарри был бледнее обычного и тоже особо не следил за церемонией распределения. Джинни что–то шептала ему на ухо, прижавшись как можно сильнее, но Поттеру в данный момент было не до нее.
Гермиона покосилась на Рона, сидевшего рядом и что–то невнятно пропыхтевшего. Переспрашивать не хотелось. Очевидно что–то насчет того что, если все будет проходить настолько медленно, он умрет от голода задолго до начала банкета.
Когда церемония распределения подошла к концу, МакГонагалл начала произносить приветственную речь. Было непривычно видеть ее на месте директора, хотя Грейнджер по–прежнему считала ее самой достойной кандидатурой на эту должность. К тому же, профессор МакГонагалл была безумно рада оказанной ей чести. Это с легкостью можно было прочесть в ее ясных глазах, повидавших достаточно много на своем пути, но, тем не менее, так и не разучившихся искренне улыбаться.
На секунду прервавшись, МакГонагалл неловким движением поправила седые волосы и чуть развернулась к учительскому столу.
— Также, позвольте представить вам нашего нового преподавателя по защите от темных искусств – профессора Коула, – громогласно объявила МакГонагалл.
Все дружно зааплодировали. Профессор Коул слегка привстал с отведенного ему места. Это был высокий подтянутый мужчина, с уже начинающей проступать лысиной на голове, и светлыми глазами.
Гарри резко вскинул голову, с интересом посматривая на новоиспеченного профессора. И, к удивлению Гермионы, взгляд Коула тоже был прикован к гриффиндорскому столу.
Когда, наконец, объявили пир, Рон чуть ли не застонал от облегчения, с остервенением принявшись за куриные ножки. Это зрелище заставило Гермиону отвернуться, поджав губы. Нет, она никогда не сможет спокойно наблюдать за тем, как он ест.
— Ну что же, нам остается лишь пожелать удачи нашему новому профессору, – сказала Джинни, отправляя в рот пирог с патокой.
— Особенно, если вспомнить, что случилось со всеми остальными, – подтвердил Гарри.
— Вообще–то проклятие, наложенное Волан–де–Мортом, не должно действовать после его смерти. Так что, я думаю, все будет в порядке. – Гермиона улыбнулась, взяв в руки стакан с тыквенным соком. Гарри, встретившись с ней взглядом, едва заметно кивнул. Конечно, все будет в порядке. Разве магический мир еще недостаточно пострадал, чтобы заслужить его?
Подумав об этом, Гермиона постаралась сосредоточиться на еде, но не могла игнорировать все эти заинтересованные взгляды, обращенные в их сторону, которые даже не пытались скрыть. Конечно, она понимала всеобщий интерес, проявляемый к ним, как к победителям Волан–де–Морта и национальным героям войны. Но, черт возьми, сейчас у нее не было особого желания упиваться собственной славой. Это было совершенно не нужно. Если вспомнить, какой ценой они все ее получили. Хотелось лишь поскорее оказаться в отведенной ей комнате старосты и насладиться одиночеством, в котором, последнее время она стала нуждаться все чаще. Поэтому, когда МакГонагалл объявила окончание пира, она еле сдержалась от облегченного вздоха.
— Ну ладно, мне пора, – сказала Гермиона, поднимаясь. – Мне еще нужно проводить первокурсников в гостиную. Увидимся вечером.
— Как скажешь. Мы с Гарри еще заглянем к тебе, – ответил Рон, который, наевшись, был способен реагировать на происходящее вокруг.
Гермиона улыбнулась, и, властным голосом созывая первокурсников, принялась отводить их в гостиную Гриффиндора.
Оказавшись в своей комнате, она осталась довольна ее видом – очень уютное, удобно обставленное помещение. Бросив скучающий взгляд на чемодан, уже доставленный сюда, и на график дежурств, который ей нужно будет заполнить, гриффиндорка решила принять душ, а уже потом приступать к остальным делам. Впервые за последнее время ей хотелось, чтобы голова оказалась свободной абсолютно от всех мыслей. Наверное, это просто восхитительно – не переживать и не думать совершенно ни о чем.
Гермиона зашла в душ, подставив теплым струям воды свое лицо. Ей просто необходимо было хорошенько встряхнуться. Выйдя из душа и обмотавшись полотенцем, она сразу же почувствовала себя увереннее. Избавившись от него, она облачилась в белье, как вдруг стал слышен стук в дверь.
Ну да, наивно было полагать, что Гарри и Рон станут дожидаться вечера.
— Гермиона, к тебе можно? – Гарри, без всякого сомнения.
— Гарри, я…
— Рон просил подождать его, он… – Все же повернув ручку двери, Гарри замер на полуслове.
Гермиона взвизгнула, тем не менее заметив, как расширились его глаза. Явно находясь в шоке от увиденного, Поттер стал пятиться к двери. Гриффиндорка поспешно схватила полотенце и прижала его к груди, хотя и была уверена, что это никоим образом не спасет ситуацию. – Гарри и так уже успел увидеть достаточно. Когда за ним захлопнулась дверь, она смогла перевести дух. Нет, этого не должно было случиться. Почему она сразу не предупредила его? Внезапная злость накрыла ее с головой. Ну ничего, она еще выскажет Великому Избранному все, что о нем думает.
***
Оказавшись за дверью, Гарри прислонился лбом к стене, пытаясь унять бешеное сердцебиение и пульсацию по всему телу. Перед глазами все еще стояла Гермиона со своей копной каштановых волос и темными, слегка расширившимися от его внезапного появления глазами. Гарри мотнул головой, в надежде избавиться от назойливого видения, но оно по–прежнему никуда не девалось. Он не должен был увидеть всего этого. И почему обязательно было ломиться к ней в дверь?
Нельзя быть таким придурком.
— Эй, с тобой все в порядке? – внезапный голос Рона вернул Гарри к действительности. – Что–то случилось? – беспокойный взгляд.
— Ничего, – пробормотал Гарри, пытаясь растянуть губы в подобие улыбки.
Рон похлопал его по плечу, вполне удовлетворенный ответом. Если бы Рон только знал, сколько всего и сразу подразумевалось под скромным «ничего». Если бы он только знал…
Гарри отлично знал, что виноват перед Гермионой как никогда, но о том, как исправить ситуацию, не имел ни малейшего понятия. Конечно, ему и раньше приходилось извиняться перед ней за то, что он не всегда уделял достаточное время урокам, или слишком часто совершал необдуманные поступки, риск ради которых был абсолютно не оправдан. Но то, за что ему следовало извиниться теперь, не шло ни в какое сравнение с остальным. И чтобы вымолить прощение за тот «вверх бестактности» - как непременно скажет Гермиона, ему нужно будет… Гарри даже представить себе не мог, что ему придется сделать для этого.
Самое ужасное заключалось в том, что он ни на минуту не мог перестать думать об этом. И еще, он не мог думать о Гермионе так, как думал раньше, как думал всегда.
Теперь что–то изменилось. И это, к черту, было хуже всего.
— Гарри! - Рон нависал прямо над ним, окидывая его недовольным взглядом. – Ты идешь завтракать или нет?
Гарри поспешно вскочил с кровати и принялся лихорадочно собираться.
— Да, конечно. Я просто задумался, но это неважно.
— Ааа… – Рон протяжно зевнул. – Я понимаю. Первый день занятий и все такое.
Гарри горько усмехнулся.
— Да уж, именно об этом я и думал. – Он очень надеялся, что его ответ не покажется Рону подозрительным.
Гарри как раз закончил запихивать учебники в сумку, и они с Уизли вышли в коридор. Правда, к большому его удивлению, Рон направился в прямо противоположную сторону от Большого зала.
— Только не говори мне, что за год забыл, где здесь можно позавтракать. На тебя это не похоже. – Гарри улыбнулся уголком рта.
— Вообще–то, я обещал Гермионе, что зайду за ней утром. То, что ее назначили старостой ведь не отменяет нашей традиции ходить в Большой зал вместе. К тому же, если мы теперь пара, - Рон сделал ударение на последнем слове. Похоже, осознание этого доставляло ему немалое удовольствие, - я просто обязан вести себя вежливо и обходительно.
