перед его глазами была Гермиона — ее глаза, ее улыбка, ее волосы, ее жесты, а все остальное просто не существовало.
— Рассказывай, — попросил Вернон, когда мальчишка смел все с тарелки. — Все рассказывай!
И Гарри заговорил. Сначала, что он такое для мира ненормальных, а затем… Вернон пил пиво, мрачнея на глазах. Он не любил племянника, сейчас рассказывавшего о делах будущих, но мистер Дурсль всегда считал себя человеком, а не тварью. И слушая о том, как убивали совсем еще пацана, да и кем стала ему эта девочка, Вернон не мог просто пропустить услышанное мимо ушей. А как Гарри говорил об этой Гермионе… С такой нежностью, лаской и любовью, которых сам никогда не знал. Вернон вдруг понял, что они с Петуньей натворили, лишив ребенка детства. И от этого понимания на душе стало тяжело так, что даже пиво не помогало.
— Кто этот мальчик, Миона? — поинтересовался мистер Грейнджер, наблюдая смотревшего вослед машине ребенка, именно ребенком уже, по всей видимости, не бывшего.
— Это Гарри, папочка, — ответила Гермиона. — Он как-то сильно изменился и смотрит непонятно, но мне… Мне тепло от такого его взгляда.
— А кто его родители? — спросила миссис Грейнджер.
— Он сирота, мама, — ответила ей девочка. — Герой Магического Мира…
— Герой… — вздохнула женщина, цену таким именованиям знавшая. — А почему его так называют?
Гермиона принялась рассказывать, а вот ее родители медленно мрачнели — они понимали, что мальчишку просто бросают в огонь. Возникло желание забрать дочь и убежать, но мистер Грейнджер отлично понимал, что им это могут просто не дать сделать. Мужчина понимал — дочь о происходящем в школе нужно допросить чуть ли не поминутно. Понимала это и его супруга, осознавая факт того, что такие взгляды и такие чувства на пустом месте не заводятся. Тем более, у сироты.
Доехав до дому, миссис Грейнджер принялась допрашивать дочь прямо во время обеда, четко фиксируя моменты, утаиваемые любимой дочерью и снова возвращаясь к ним, отчего у девочки не было возможности увильнуть. Как-то поняв это, Гермиона вздохнула и принялась рассказывать «как есть».
— А зачем ты побежала в туалет так далеко, ближе нет? — поинтересовалась миссис Грейнджер.
— Ой… есть… — почти прошептала Гермиона. — Я не знаю, почему именно туда.
— Мимо него много ходят? — спросил мистер Грейнджер, понявший, куда ведет жена.
— Совсем нет, он почти не посещаемый! — махнула рукой Гермиона. — И туда пришел огромный тролль, но мальчики меня спасли!
— Тролль… — задумчиво проговорила женщина, потребовав рассказывать дальше.
Гермиона не могла объяснить, что она забыла именно в том туалете, почему никому не сообщила о драконе, о прогулке в лес, да и о странно ведущем себя профессоре. Взрослые люди начали понимать, что мальчик непутевую дочь пытался, на самом деле спасти, а вот ее желание засунуть голову в газонокосилку было совершенно необъяснимым.
Но у Гермионы были и свои вопросы, хотя родительский допрос девочку несколько вымотал, но она желал получить так нужные ей ответы. Оценивая с маминой помощью то, что произошло в течение года, девочка не могла не признать… Она сама, добровольна лезла в различные приключения, а Гарри пытался ее при этом защитить. Вот только, почему она это делала, Гермиона не могла объяснить даже себе.
— Мама, когда Гарри вернулся из Больничного крыла, он совсем изменился… — проговорила девочка. — И начал смотреть на меня так, что мне от этого тепло. Но я не могу понять, почему?
— А там, откуда Гарри попал в Больничное крыло, было очень опасно? — поинтересовалась в ответ миссис Грейнджер.
— Опасно… — в задумчивости произнесла Гермиона. — Опасно… Он пошел, чтобы остановить профессора Снейпа, а исчез профессор Квирелл…
— Почему вы не вызвали полицию, мы выясним потом, — сообщила ей мама. — Но, все же?
— Гарри могли убить… — прошептала девочка, чувствуя желание заплакать.
— Гарри мог находиться на грани и понять, как ты ему дорога, — проговорил мистер Грейнджер, углублять тему в сторону фантастики, не желавший. — А раз ты ему дорога, тогда что?
— Тогда… У меня есть друг? — жалобно спросила Гермиона, сразу же обнятая отцом.
До самого вечера девочка была задумчивой, пытаясь уже самостоятельно разложить события по полочкам, что у нее получалось не очень хорошо. А вот ее папа листал записную книжку. Как и у каждого дантиста, у него были клиенты, в том числе и постоянные, к которым можно было обратиться. Как и каждому адекватному человеку, мистеру Грейнджеру не нравилась игра жизнями детей, особенно дочери.
Спокойно уйдя спать, Гермиона даже не представляла себе, что увидит. Девочка засыпала, думая о Гарри и, возможно, именно эти мысли стали причиной приснившегося ей. Возможно, просто пришло время, но… Ей приснилась довольно взрослая девушка, как-то очень грустно улыбавшаяся чему-то.
— Здравствуй, — произнесла эта девушка. — Я — это ты, но через года, понимаешь меня?
— Да, — кивнула Гермиона во сне.
— Я покажу тебе, через что мы прошли, — продолжила говорить старшая Гермиона. — И побуду с тобой, чтобы ты с ума не сошла.
— С ума? Но я не хочу! — воскликнула девочка, однако было поздно.
Вспышка… Визжащая от страха девочка видит огромную дубину, летящую, кажется, прямо в нее. Перед ней встает Гарри и все меркнет…
Вспышка… «Нет, Гермиона, я пойду один…» — и шаг мальчика сквозь огонь. Последнее, что она видит — как-то странно улыбающегося директора, поднимающего палочку в ее сторону.
Вспышка… «Гермиона, не ходи, это опасно!» — но она не слушает его, потому идет в библиотеку. Странная ухмылка профессора МакГонагалл, заглянувшей в библиотеку. И вот уже девочка закрывает страницу бестиария с нарисованным василиском, копаясь в каких-то исторических книгах, а потом почти бежит в гостиную, но огромный змей настигает ее. Объятия Гарри, рука в руке и шаг в поезд.
Вспышка… Вспышка… Вспышка… Раз за разом Гарри пытается спасти ее, уберечь от чего-то, но за спиной мелькают то директор, то декан, то рыжие головы… И Гермиона раз за разом гибнет, вплоть до того,
