– Что же? – заинтересованно спросил я.
– Оружие не гоблинское, не проклятое и даже не зачарованное, при этом боевое. На тебя не похоже, Том, – пояснил он, возвращая меч в ножны и далее на стойку.
– Я нашел себе новое хобби, – пожал плечами с беззаботной улыбкой я. – Пытаюсь научиться маггловским боевым искусствам. От того и додзё. Надо же на что-то тратить освободившееся время.
– Похвально, похвально, – лучился доброжелательностью и “простотой” Директор Хогвартса.
– Пойдемте наверх? Чай, наверное, уже заварился, – предложил я.
– Конечно, мальчик мой, конечно, – легко согласился он, проходя за мной в кабину лифта. Я опустил раздвижную дверь лифта, повернул, вставленный в замочную скважину ключ и лифт двинулся вверх. – Маггловские устройства? Работает не на магии, а на электричестве? – удивленно приподнял бровь он.
– Удобно, – пожал плечами я. Лифт как раз остановился и я поднял раздвижную дверь.
– Здравствуйте, Профессор, – поздоровалась с ним Лили, кормящая за детским столиком ребенка. Улыбка её при этом была насквозь фальшивой. Глаза смотрели остро и недобро. В них угадывалась обида.
Дамблдор же вовсе застыл. Приветливость, “простота” и неагрессивность с его лица не исчезли, как и мягкая полуулыбка, но на несколько секунд он замер. Должен признать, что самообладания он не потерял. Просто ему потребовалось время на срочную оценку новых данных.
– Здравствуй, Лили! Девочка моя! Как я рад тебя видеть живой и здоровой! Похорошела-то как! – вышел он из лифта, разведя руки, как для объятий и направился к ней. Лили вытерла рот Гарри полотенчиком, отложила его, распрямилась, не убирая с лица своей фальшивой улыбки, позволила Альбусу подойти на расстояние шага и со всей своей силы врезала ему кулаком в лицо.
Дзен! Такого я как-то не ожидал. То-то девушка сегодня утром с такой серьёзностью и старанием отрабатывала именно прямой удар кулаком. За два занятия, конечно, хороший удар не поставишь, но тут ведь какое дело: у неё же сейчас сил, как у Кэпа! Она же его убьёт таким ударом! Дзен!
Я поспешил подхватить отлетевшее тело и тут же приступил к диагностике и наложению лечебных и поддерживающих заклинаний одного за другим.
Диагностика показала, что пенсионер практически мертв: сильнейшее повреждение мозга, проломленные лицевые кости скулы, в которую пришелся удар, внутреннее кровоизлияние в мозг, не говоря уж о рассеченной коже и “ввалившимся” поврежденном глазе, в который вошли осколки очков половинок.
– Фоукс! Спасай! – велел я птице, на которую оставалась единственная надежда, поскольку мои чары едва справлялись с поддержанием угасающей жизни старика. Слава Дзену, огненная курица сообразила, что от неё надо, и принялась плакать. Я же ускоренно трудился над извлечением осколков и остатков оправы из раны чарами телекинеза, которые были доступны Тому еще со времен приюта, одновременно вливая в рот старика зелья из аптечки первой экстренной помощи, доставленной Нейджи.
Слезы, наконец, начали действовать. Мозг Дамблдора стремительно восстанавливался. Укрепляющие и стимулирующие зелья тоже начали давать эффект. Тело сделало первый самостоятельный вдох (до этого искусственная вентиляция легких осуществлялась моими чарами), еще пять минут, и Директор Хогвартса начал приходить в себя.
Я трансфигурировал кресло и усадил в него вяло шевелящегося Альбуса, продолжая накладывать лечебные чары, благо “сырой” магии было в достатке.
Только минут через пятнадцать, я облегченно вздохнув, смог разогнуться и отойти от Дамблдора, жизни которого больше не угрожала опасность. Пара колбочек крови Великого Светлого Волшебника отправились в потайной сейф, расположенный в подвале. Туда же ушел пузырек со слезами феникса, которых Фоукс “произвел” для спасения своего хозяина даже с излишком (вот этот излишек в пузырек и был собран). За одно уж, пользуясь случаем, я выдернул перо из хвоста радостно закурлыкавшей о выздоровлении Альбуса огненной курицы. Перо ушло в другой сейф.
Только после всего этого я применил чистящие чары к себе, к Альбусу, “репаро” восстановил его очки и надел их на нос Директора, прикрывая черные, как у панды круги под его глазами.
– Дзен! Думать же надо, Лилиан! – позволил я себе первые слова с момента удара, обернувшись к девушке. – Ты ж его убила своим ударом! Я еле вытащил его с того света. А если б тут не было Фоукса? – красноречиво постучал я себе по лбу. – Ду-у-умать!
– Я… я… не хотела, – жалко ответила девушка, сжавшаяся на своем стуле.
– Ладно, – успокоился я, – Занимайся сыном, а я пока за Альбусом присмотрю, – что-то я как-то и сам перетрухнул. Уж слишком все неожиданно получилось. Хорошо, что и Виктор, и Том привычны к работе в условиях цейтнота и боевой обстановки, а то бы секунда промедления, и каюк Профессору. И так, с Фоуксом спасли его буквально чудом, повторить которое я бы не взялся и за миллион галлеонов.
– Альбус, Альбус, вы как? Слышите меня? – осторожно наклонился я над лицом Дамблдора и поводил я палочкой с “люмосом” перед его глазами. Зрачок реагировал, дыхание было слабым, но ровным.
– Слышу, – тихо-тихо, едва шевеля губами, ответил он. – Том, это ты Том?
– Я, Альбус, я, – погасил я палочку и принялся мерить пульс старика.
– Что произошло? – чуть увереннее произнес он, видимо эффект от влитых зелий начал сказываться, потихоньку возвращая старику силы.
– Лили психанула и врезала вам, – не стал скрывать я. – Еле вытянули вас с вашей птичкой. Кабы не Фоуксовы слезы, вы бы сейчас уже остывали.
– Спасибо… – проговорил он. Я осторожно “переплавил” кресло в кушетку, давая возможность Директору улечься. До этого опускать его голову категорически было нельзя, иначе кровотечение в голове резко бы усилилось и мгновенно убило его. Но теперь, как показывали диагностические чары, мозг был цел, сосуды тоже. Оставалась сильнейшая слабость, но это уж неизбежно.
– Лежите, отдыхайте, Альбус, – вздохнул я, отходя от кушетки и садясь за стол. От стресса проснулся зверский аппетит. Я мысленно дал указание Нейджи, и на столе стали появляться хлеб, ветчина, сыр, помидоры. – Через сколько нас штурмовать должны начать?
– Через полчаса… если я знак не подам… – ответил Дамблдор. Я достал часы и прикинул.
– Восемь минут осталось, – сказал я.
– Открой… дверь… впусти… Сириуса… – преодолевая слабость, говорил он. – Скажи: “мармелад”...
– Ясно, – хмыкнул я. – Не вздумайте без меня чудить, – встал из-за стола и вместе с недоеденным бутербродом пошёл вниз.
Я открыл входную дверь и, чувствуя себя дебилом, прокричал.
– Сириус! Дамблдор зовет! “Мармелад”! – пришлось повторить три раза, прежде чем из-за угла дома вышел Блэк. Выглядел он колоритно: в черных кожаных байкерских штанах с усаженным блестящими бляшками ремнем, в сапогах со шпорами и декоративными цепочками, в шипастой байкерской косухе, с черной банданой, с нарисованным на ней черепом на голове, с палочкой в правой руке и здоровенным блестящим револьвером в левой. От правой его брови вверх, под бандану тянулся свежий шрам от ожога. Щеку он тоже задевал и немного нос. Взгляд его черных глаз был колючий и недобрый. Палочка поддерживала щитовые чары, а револьвер смотрел в мою сторону.
– Ты кто? – подойдя на расстояние в три шага, остановился он и спросил меня.
– Том Гонт, хозяин дома. Тебя Дамблдор зовет. Просил передать: “мармелад”, – ответил я, откусывая от своего бутерброда. – Он там, наверху. Пойдем?
– Что с ним? – не снижая настороженности и не опуская пистолета, спросил он.
– Лили психанула. По лицу ему съездила. Сил не рассчитала. Теперь отлеживается ваш Дамблдор, в себя приходит, – чуть смущенно почесал в затылке я свободной рукой.
– Лили? Она жива?
– Жива, – пожал плечами я. – Пошли?
– Веди, – велел он. Я спокойно отошел внутрь дома, пропуская этого серьёзного мужчину с пистолетом.
– Обувь снимай, – велел я, доедая бутерброд (там не особо много оставалось) и отряхивая руки. – У меня тут чисто везде, нечего грязь таскать.
