Трисс видела, что ее другу очень тяжело. Он походил на человека, который горел живьем, но не издавал ни звука из-за кляпа во рту. В глазах Геральта было столько боли, что Трисс словно бы сама ощущала ее. Подойдя ближе, она легко коснулась плеча Геральта своей рукой.
— Останься, Геральт. Ради нее, ради вас. Послушай меня. Ты уже и так достаточно наказан. Ты всю жизнь коришь себя в том, что сделал, хотя прекрасно понимаешь, что не мог поступить иначе. Шла война, гибли люди, твои близкие были в опасности. Что ты мог сделать?
— Я мог хотя бы попытаться…
— Попытаться сделать что? — недоумевающе покачала головой Трисс. — У тебя не было сторонников, так же как и у твоей жены. Тебя бы наверняка убили, и неизвестно, чем бы все закончилось.
Геральт не ответил. Он много раз прокручивал в голове все возможные пути, но любой из них привел бы к гибели его детей. Чтобы он ни сделал, кровопролития было не избежать. Трисс права — шла война, но вот только ему пришлось бы воевать в одиночестве. Трисс, поняв, что нашла нужные слова, продолжила:
— Теперь все хорошо — мир спасен от Иных, Дейнерис станет королевой, это всего лишь вопрос времени. Да и куда ты пойдешь? В Ривию нам путь закрыт. Геральт! Разреши себе быть счастливым! То, что было почти двести лет назад — не изменишь. Тогда ты сделал свой выбор, хоть и такой непростой. Но в глубине души ты всегда знал, что поступил верно. Остановись, хватит себя терзать. Подумай о ней! Ты хочешь бросить ее сейчас и считаешь, что это правильно? Но это тоже будет предательством.
— Я не могу остаться, Трисс, — покачал головой Геральт. — Не могу. Даже будучи Деймоном Таргариеном, я никогда не хотел править сам, поэтому поддержал тогда Рейниру. Я рожден в Великом доме, но никогда не хотел быть правителем. Это не мой путь.
— Ты ее любишь?
— Очень люблю, — ни колеблясь, ответил Геральт. — Что мне делать, Трисс?
— Жить. Просто жить. Оставить прошлое в прошлом и смотреть в будущее с надеждой. Править будет она, а тебе достаточно просто быть рядом с ней, любить ее и заботиться о ней. Не бросай ее, Геральт.
Маг тяжело вздохнул и вновь устремил взор на вершины гор, укрытые снежным одеялом. После разговора с Трисс все встало на свои места. Да, он нужен Дейнерис. Он никогда не узнает, правильно ли поступил тогда, когда покинул Вестерос в надежде оградить детей от смерти, но если уйдет сейчас, то точно поступит неправильно. Чародейка права — все они заслужили счастье.
***
Дейнерис сидела на краю постели, устланной шелковым лиловым покрывалом, и наблюдала за тем, как легкий ветер треплет полог шатра. Миссандея не спеша расчесывала серебристые волосы своей королевы. Вдруг Дени услышала возле шатра голос Геральта, а затем полог отодвинулся и он вошел внутрь. Увидев возлюбленного, девушка расплылась в улыбке, а сердце в груди радостно затрепетало. Миссандея, отложив золотой гребень в сторону, проговорила:
— С вашего позволения, я навещу Серого Червя, ваша милость.
— Как он? — озабоченно нахмурился маг и взглянул на наатийку.
— Уже намного лучше, — улыбка тронула губы девушки. — Он утверждает, что совершенно здоров и завтра на рассвете готов выступать к Королевской Гавани.
— Ступай, Миссандея, — проговорила Дейнерис. — Передай Серому Червю, что пока он полностью не поправится, мы останемся здесь.
Поклонившись, Миссандея вышла.
— Ты уже слышала новость? Не в меру болтливый карлик справился.
— Да, Тирион рассказал мне, — кивнула Дени, протягивая руку к Геральту. Он переплел свои пальцы с ее. — Значит, войска Ланнистеров отправляются в Утес Кастерли?
— Думаю, это вполне честная сделка. — Геральт присел возле Дейнерис и легонько поцеловал ее в губы. — Они не хотят воевать с теми, с кем еще недавно сражались против общего врага, но и пойти против Серсеи не могут. Поэтому они просто вернутся домой, к женам и детям.
— Понимаю, — согласно кивнула Дейнерис. — Значит, новой битвы не будет. Но Серсея не откроет ворота города.
— Откроет, — сказал Геральт. — У нее просто нет иного выбора.
— Как мне поступить с ней, Геральт? Как бы она поступила на моем месте?
Маг задумчиво посмотрел в жаровню. Огонь отбрасывал на полог шатра причудливые тени, и если присмотреться, можно было увидеть в этих тенях ответы на многие вопросы, так же как и в огне. Он знал чародеев, которые умели читать по темным паутинкам, переплетающимся вместе, но сам не владел таким даром. Он не знал, что ждет их там, впереди, у стен Королевской Гавани, но Серсее смерти не желал точно.
— Я думаю, стоит сохранить ей жизнь, — ответил он после недолгого молчания. — Прояви милосердие, и народ еще больше полюбит тебя. В конце концов, Серсея выполнила уговор — она послала своих людей сражаться на стороне живых. Большая часть ее армии примкнула к тебе, людей у нее почти не осталось. Что она может сделать?
— Пожалуй, ты прав, — кивнула Дейнерис. — Отправить Серсею в Утес Кастерли? Или к Молчаливым Сестрам?
— Это решать тебе, — сказал Геральт с улыбкой.
Он знал, что Серсея не согласится ни на один из этих вариантов. Она скорее умрет, чем вот так признает свое поражение, но говорить Дейнерис об этом он не стал. Как знать, возможно он не настолько хорошо изучил Серсею Ланнистер.
***
Серсея с каменным лицом восседала в мягком кресле и слушала доклад Квиберна. По ее спине бежал холодок, но она всеми силами старалась скрыть подступивший страх.
— Значит, все кончено, — проговорила она безжизненным голосом. — Скоро в Вестеросе будет новая королева. Моложе и красивее меня.
В голове вспыхнул образ Мэгги Лягушки, ее жуткий смех и те ужасные пророческие слова. Так значит, они относились не к Маргери Тирелл.
— Я намеревался взять под стражу Элларию Сэнд и дорнийскую принцессу, но их и след простыл. Стража говорит, женщины покинули замок еще до рассвета. Отправить за ними погоню, ваша милость?
— Не стоит. В Дорне моя дочь. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Надеюсь, когда-нибудь она отомстит за меня всем этим людям. О Джейме что-нибудь известно?
— Боюсь, что он мертв, моя королева.
Истерзанное сердце лишь слегка кольнуло, но с этой мыслью Серсея уже смирилась. Джейме — воин. И смерть на поле боя это то, о чем он всегда мечтал. Брата она оплачет чуть позже, когда останется одна. Никто не должен видеть ее слез. Немного помолчав, выбивая барабанную дробь по подлокотнику кресла, она продолжила:
— Значит, бастард Неда Старка тоже поддержал эту стерву. Я надеялась, что если он не поддержит меня, то по крайней мере останется в стороне. От Тиреллов я другого и не ждала. Долина по вине Мизинца попала в руки Сансе Старк. Оберин Мартелл… Дорнийцы всегда были клубком змей, которые плели козни, шипели и пускали яд, но я надеялась, что Оберин успокоился после того, как лично убил Гору. Я ошибалась. Должно быть, он всегда был предан Таргариенам, хоть я и ввела его в Малый совет. Скорее всего, он собирался устроить заговор за моей спиной и свергнуть меня еще до того, как эта девка явилась в Вестерос. Мало мне всего этого, так теперь еще и мелкий уродец решил предъявить права на Утес Кастерли. Жаль, что я не придушила его еще в колыбельной. Все бы только спасибо мне за это сказали, особенно наш отец. У него самого духу не хватило это сделать.
— Ваше величество…
— Ваше величество? — горько рассмеялась Серсея. — Как сладко звучат эти слова. Но скоро я стану лишь тенью, воспоминанием, строчками в книгах, выведенных золотыми с красным чернилами. Мое имя будут произносить с гримасой отвращения. Народ не полюбил меня, а я не любила их. Овцы, так всегда говорил мой отец. Они всего лишь овцы.
Она поднялась с кресла и, шурша подолом бордового платья, направилась на балкон и устремила задумчивый взор на город. Небо почти целиком застилали тучи. Ночью прошел дождь, но воздух все равно был душный и липкий. После дождя Королевская Гавань воняла ещё сильнее, чем прежде. Это всегда удивляло Серсею — сколько бы ни шел дождь, он никак не мог отмыть этот город дочиста. Но она все равно любила его.
