Тираниды не могли питаться эфемерным варп-веществом, из которого сотворены порождения Эмпиреев. Разум Улья же, эта непознаваемая сущность, не ведающая ужаса и неуязвимая для потустороннего разложения. Соответственно, двум величайшим хищникам оставалось лишь упорно сражаться между собой за право осквернить необъятные запасы смертной плоти в Галактике.
Бессмысленная и бесконечная война, существование которой тем не менее было невероятным благом для всей остальной жизни. Ведь подобные варп прорывы замедлили, а кое-где и вовсе остановили продвигающиеся порядки тиранидов.
Однако вернемся же обратно к Империуму.
Хоть жертва Императора и не была напрасной, но все же его защита не была идеальной. Пожертвовав возможностью встать с Золотого трона, Вечный создал щит над Империумом, но даже так в этом щите иногда появлялись трещины и щели, сквозь которые варп прорывался в реальный мир.
Да, это не было тем ужасом, с которым столкнулись те же Тираниды или Тау, но у воинов Империума резко появилось много работы.
Тем не менее нас сейчас интересует один единственный дворец на Святой Терре. А точнее, резиденция Лорда Инквизитора, занимающийся изучением демонов и способов их полного уничтожения.
Будучи радикалом, Руфин Уллис не стеснялся призывать и пленять демонов, проводя чудовищную в своей запретности магию создания демонхостов.
Всего у Руфина имелось двадцать пять подземных уровней, хотя официально их было лишь двадцать. Ещё пять относились к максимально тайным и засекреченным этажам, о которых знали очень немногие.
Именно там Уллис и проводил свою работу над демонхостами, пленив и заперев множество сильных демонов.
Когда по галактике прошла волна варпа, закованные в магические цепи демоны, получили столь необходимый им приток энергии.
Жестокие и мстительные порождения Эмпирея жаждали мести и у них было более чем сил до того момента, как хрупкие тела удерживающих их оболочек окончательно разрушаться.
* * *
Стас медленно открыл глаза, почувствовав, как его саркофаг неторопливо открывается и выпускает мужчину наружу.
Соображать после столь долго сна было тяжело, а мысли текли медленно и неторопливо, именно поэтому раздающаяся в воздухе сирена не сразу дошла до его разума.
«Ох, как же хреново». — Ордынцев поморщился и закашлялся. Во рту было невероятно премерзко, а как живот сходил с ума от голода. По ощущениям Стаса его не кормили где-то около дня-двух. Благо, воткнутые в руки и ноги капельницы вводили не только снотворное: «Подожди-ка».
Взгляд мужчины обрел четкость, и он резко сузил глаза: «Какого хрена я ещё жив?! И раз я жив, где допрос и инквизитор?! Стой, это что, сирена?!»
Пронзительный, воющий звук не затихал ни на секунду, лишь меняя свою амплитуду, становясь то тише, то, наоборот, громче.
Стас сразу понял, что происходящее совсем не к добру.
«Меня должны были привезти сюда, опросить, после чего тихо и мирно казнить. Даже если бы меня оправдали, никто бы не стал везти меня обратно. Так, какая, к черту, тревога? Серьезно? Нападение на резиденцию инквизитора? Или может, вообще на гребанную Терру? Давай, мать твою, скажи мне, что Хорус воскрес и теперь вновь осаждает дворец Императора!»
Без поступающего снотворного Стас почувствовал, как иглы капельниц жгут его мышцы и кожу, поэтому с хрустом стиснутых зубов он начал вытаскивать глубоко вошедшие иглы.
«За маму, ай! За папу, уй! За… Ох, как глубоко вошла!» — наконец последняя игла покинула его многострадальное тело и Ордынцев вытащил себя из саркофага.
Голые ноги стали на холодный, металлический пол, но Ордынцева это не сильно беспокоило.
Оставался вопрос, какого хрена тот вообще открылся и почему перестало поступать снотворное, но прошедшие месяцы научили Стаса не задавать глупых вопросов.
Вселенная вархаммера упорно пыталась довести его до белого каления и Ордынцев был полон решимости послать её к черту, игнорируя продолжающиеся попытки.
Стас прислушался, пытаясь понять, что происходит и то, что он услышал ему не понравилось. Откуда-то издалека доносились взрывы, стрельба, крики и жуткий потусторонний вой.
Камера задрожала и сверху посыпалась пыль, когда что-то взорвалось особенно мощно. Что бы там не происходило, но всем было весело.
Ордынцев безразлично оглядел камеру и кроме саркофага внутри ничего не было. Тяжелая стальная дверь была закрыта и было не похоже, что он отсюда хоть как-то мог деться.
«Ну и отлично». — удовлетворенно заметил Стас: «Рано или поздно нападавшие будут уничтожены, после чего уже займутся и мной. Там глядишь, они и вовсе сразу посчитают меня уже зараженным и казнят на месте. Кроме того, я в любом случае никуда не могу отсюда деться…»
Мощная вспышка на пару секунд ослепила его, а последующий за эти звук заодно и оглушил Стаса, заставив того прикрыть лицо руками, пытаясь заодно проморгаться. Поднявшаяся же к этому пыль заставила его надсадно кашлять.
Наконец пляшущие в глазах блики пропали и Ордынцев мрачно взглянул на почти оторванную дверную створку, висящую лишь на одной петле. Неизвестно, что за сила смогла это сделать, но она же открыла путь Стасу на свободу. С открытием двери звуки сражения стали слышаться куда отчетливее и иногда были видны отражения от выстрелов лазганов.
— Не-а, — Ордынцев демонстративно сложил руки на груди и поудобнее уселся на выступающую подставку саркофага. — Я с места не сдвинусь. Так что засунь себе в задницу этот способ побега.
В то же мгновение, как он это сказал, в камеру начал втекать черный дым от пожара.
— Ха, тем лучше, — ухмыльнулся Станислав. — Задохнусь, значит, задохнусь.
Пару секунд дым ещё втекал внутрь, пока снаружи не сработала система пожаротушения и пожар начал идти на убыль.
— Мелко играешь, — самодовольно хмыкнул Ордынцев, откидываясь на дверь саркофага.
Стрельба в коридоре окончательно затихла, сменившись оглушительной тишиной, вспышками электричества и щелчками порванных кабелей.
Именно поэтому чей-то неторопливый ход и шлепающие шаги прозвучали оглушительно громко.
Шлёп.
Шлёп.
Шлёп.
Чья-то тень показалась прямо перед дверью в камеру Стаса и Ордынцев с интересом увидел, как тень задрожала, и начала скручиваться, обрастать и меняться, явно насмехаясь над тем, кто на неё смотрит.
Ещё шаг и Станислав смог в полной мере разглядеть вторженца.
Практически полностью голое тело, покрытое сотнями мистических знаков, проткнувших кожу металлических крюков, подвешенных страниц из священных кодексов и висящих цепей. На лысой голове демонхоста, а именно он им и был, торчали несколько разнокалиберных рогов, а глаза светились жутким красным светом.
Последней важной деталью была покрывающая его свежая кровь, которая вопреки законам физики не стекала на пол, а текла прямо по его телу во всех направлениях.
— И кто же тут такой, интересный? — вкрадчиво спросил демон, облизывая абсолютно черные губы и прищуривая пламенные глаза.
— И чем же я так интересен? — безразлично спросил Стас, от чего демонхост на мгновение замялся, после чего подозрительно оглядел камеру.
Демон упорно не чувствовал от сидевшего перед ним человека ни капли страха, что было более чем подозрительно. И хоть он вырвался и убил множество солдат инквизиции, демон не собирался недооценивать проклятых инквизиторов. Не после того, как он сидел в этом проклятом подвале тридцать лет!
Демонхост застыл у входа так и не решившись зделать шаг внутрь.
— Ну как же, — демон оскалился. — Когда я открыл камеры остальных заключенных, все они рванули на выход и присоединились к общему веселью. Да, потом они умерли жестокой смертью от моих рук, но перед этим они успели вкусить благословенной резни. Но не ты. Ты почему-то остался внутри. Почему? Утоли моё любопытство напоследок.
